Наталья Черных - Неоконченная хроника перемещений одежды

– У вас нет электронной почты? – прозвучало с робкой надеждой.

Что могла ей сказать? Компьютеры стоили дорого. Искать возможность обучения премудростям электронной почты было слишком хлопотно, нужно было зарабатывать на жизнь. Так что нужно ответить искренне:

– Нет.

– Для девушки очень хорошо, когда умеет пользоваться электронной почтой.

В назначенное время, в джинсиках и свитере, вышла из метро «Беляево» и пошла по указанному дамой адресу. Дама оказалась довольно известным переводчиком, не последним человеком в издательском мире. Она решила открыть свое дело сначала под крышей одного из издательств, возникших на дрожжах девяностых, чтобы потом отделиться и проводить свою издательскую политику. Она любила научную фантастику, довольно много читала ее в оригинале, отличала хорошую книгу от плохой, что далеко не всем издателям удавалось, но особенно любила фэнтези. На одной из первых международных книжных ярмарок дама познакомилась с издателями довольно популярной серии фэнтези и вознамерилась ее перевести на русский. Ей пошли навстречу. Только вот с переводчиками были проблемы. Почувствовала себя бестолковой авантюристкой, и стало невыразимо стыдно. Над чувством стыда можно посмеяться, оно может возмутить. Но все же хорошо, что оно есть.

Дама, Ольга Андреевна, была приятной и чуть полноватой, выглядящей почти по-домашнему брюнеткой. Выражение ее глаз после первой беседы сказало мне, что она верно оценила мои познания в английском, но почему-то хочет мне дать эту работу. Тестовое задание заключалось в том, чтобы перевести произвольный текст с английского. Выбрала «Тихий парад» Моррисона.

Перевод привезла через два дня. Текст написала от руки на чистом листе формата А4. Затем, показав его Эйнштейну, узнала, что он может распечатать тест на матричном принтере. Текст был распечатан и затем отксерен в небольшом пункте на Казанском вокзале.

Ольга Андреевна, походив с карандашом по тексту, качеством перевода осталась довольна и дала тестовую главу из книги, с которой мне предстояло работать. Это был эльфийский ролевой роман о счастливых временах и озлобленных людях, их разрушивших. Как оказалось, с прозой у меня отношений почти нет. Потея и унывая, семь страниц перевела и привезла в Беляево. Ольгу Андреевну устроило и это качество, но она уже, видимо, ощутила подвох. Дала всю книгу и попросила не торопиться. И правильно попросила.

Недели две, исключив два дня работы на лотке, писала от руки на чистых листах эльфийские откровения, которые при конвертации в русский скукоживались примерно до четверти подлинного объема. Однако работа была сделана, аванс получен, перевод сдан на корректуру. В качестве контактного был оставлен телефон Анны. В первый же мой приезд к Анне Ольга Андреевна позвонила. И попросила доделать работу. Вежливо, аккуратно и точно, хотя могла бы потребовать деньги обратно и унизить меня словами. Уже через полтора часа после ее звонка была в Беляево, взяла уже знакомый томик в гибкой обложке и полетела в дедову квартиру – работать. По счастью, аванс был потрачен не весь. И неделю, выходя только за шпротами, быстрорастворимой лапшой и чаем «Пиквик», переписывала перевод. Это была уже хорошая работа – с фактурой, ритмом и эльфийскими словечками. Наградой мне была брюнетистая улыбка и десять долларов за совесть. Ольга Андреевна напоминала испанку.

Ближе к зиме появились вторая часть эльфийского романа и даже некоторое спокойствие, что работа есть, а в офис ходить не нужно.

Вторую часть переводила споро, опираясь на собственные открытия в первой, а зима была дождливой и печальной. Никита торчал плотно. По вечерам промокала почти насквозь, смотря на его окна. Конечно, такие визиты были не каждый вечер. Тогда возникла идея черного платья вдовы-невесты. Образ этот – невеста-вдова – возник из совокупности чтения, переживаний и наблюдений и не отпускал меня. Порой примеривала его к себе. Было некоторое сходство. Но во мне почти не было модерна.

Ваучер продала за шесть тысяч на Курском вокзале, с рук на руки, за среднюю цену. Кому он, этот ваучер, был нужен. Прибавив из вырученного за эльфийский роман аванса, купила дубленку в универмаге. Вариант комиссионной дубленки был отвергнут по причине цены и подозрительной лохматости воротника. Хотя сам комиссионный отдел был любопытным. Он располагался в увядающем книжном магазине и, видимо, покрывал его печальное угасание.

Покупка дубленки совершилась в присутствии Ванечки. Скорее это была свитка или крытое текстилем пальто из овчины. Текстиль был жесткий, шоколадного цвета, мгновенно вытирался на сгибах, которых было множество и неизвестно почему. Но модель была в рост и в размер. Плечи, талия, грудь – все просто обтекало фигуру, даже свитер можно было поддеть.

– Ты похожа на гоголевскую Оксану, – сказал Ванечка. Не то шутя, не то серьезно. Сам хлопец, что с него взять.

Материал верха мне решительно не нравился, но других вариантов не предвиделось. Потом дубленка эта спасала от холода не один год. Иногда стирала ее. В первый раз не представляла, чем стирка закончится. Формы дубленка не потеряла, а овчина, как оказалось, воды не боится. Из страха повредить ткань и овчину стирала в шампуне «Крапива», специально купленном для этой цели.

Ляля давно не возникала на горизонте шифоновой косынкой телесного цвета. Зато был куплен черный синтетический бархат, на платье. Идет мне оно или нет, оно будет сшито, как должна быть реализована великолепная идея.

Новый год встретила в одежде из секонд-хенда. До одиннадцати сидела на скамейке, смотря на окна Никиты, а потом поехала в гости к поэту. Поэт только что вернулся из Мюнхена и считал, что города на свете нет лучше. Пили пиво из мюнхенских стаканов, слушали Райнхарда Мая. И думала о Никите.

Едва пригрело солнце, а из-под льда показались щебень, глина и много что еще, объявилась Соня. Позвонила по номеру, который оставила ей, то есть по номеру родителей, и сказала, что место второй ресепшн дали.

Предстояла новая жизнь в новом сообществе. Которое ненавидела и считала изначально чужим. Офис – тот и тогда – был синонимом ада. Работа мне нужна была только для того, чтобы выждать время. Для чего выждать время? Жить не собиралась – не то чтобы долго, а вообще. Вряд ли тогда это было удобной демагогией. «Не собиралась жить» шло скорее от глубокого чувства собственной ненужности и беспомощности, растущей из этой ненужности. Так что работа в офисе была и работой над собой, как над ненужным и беспомощным предметом. Но эта работа для меня имела в виду некое не вполне понятное мне продолжение. Работа в офисе нужна не потому, что нужна работа, дающая средства для существования, а потому, что нечто меня ожидало после нее. Эта схема была мне ясна как нечто чувственное, как проклюнувшееся событие, и логически недоказуема. Если бы ответ был ясен, работать не стоило бы, а стоило бы терпеливо ждать и, не напрягая силы, подрабатывать. Адская машина маленького офиса требовала всего человека.