Елена Земенкова - провинциальные душегубы [СИ]

Почти три года окуловский цех исправно обогащал Михаила и его московского компаньона, и нувориш уже и не вспоминал, как первые месяцы ерзал из-за постоянного неудобства и непонимания от получаемого количества российских денежных знаков. Нет, конечно, подсуетиться ему пришлось, особенно сначала; но получать за это такую кучу денег он не предполагал даже в самых смелых мечтах.

Михаил перестроил свой дом, поменял три новых авто, съездил с женой и дочерьми в Европу и Азию и все - лихорадочная радость от невиданного денежного изобилия испарилась. Пускать пыль в глаза ему больше не хотелось, да и не перед кем - для лучановцев он все равно остался Мишкой Окуловым, которому, как выразилась неугомонная Фирюза - везет как дураку.

А еще он понял, что самый главный приз он уже получил много лет назад в ту летнюю июльскую ночь, когда семнадцатилетним мальчишкой ползал на коленях и клялся всем, что у него было и что будет, чтобы только вымолить капельку надежды у худенькой зареванной девчушки. Надежду на то, что она согласиться жить и попробует поверить и попробует полюбить; даже этой каплей он был сыт и пьян до того самого дня, когда тоже в июле забирал жену из роддома с их второй дочерью Анной, и она впервые не отвела глаз на его немой вопрос: "Любишь?".

"А как же Марибэль?" - спросите вы. Да никак, совсем-совсем никак, да и деньги тут тоже никак!

Лысая как яйцо голова технического директора стала равномерно окрашиваться в свекольный цвет:

-Ты долго торчать тут собрался?! Последние мозги деньгами заплыли?!

-Да слышал я про Воркуту! Ну и кого он сегодня трезвит?

-Вот сам и спрашивай этого раздолбая! А мне надо, чтобы третий станок работал! Мужики сюда покурить пришли что ли?! Им зарабатывать надо!

-Ладно, все сделаю.

Сергей Воркута был лучшим наладчиком токарных станков на криолитовом заводе, руки у него были золотыми, а голова - переполнена странными и абсолютно невыполнимыми идеями, хотя с головой так было не всегда. Еще шесть лет назад Воркута был обычным лучановским мужиком - работал наладчиком на заводе в том самом инструментальном цехе, имел жену и двоих детей-погодков - сына Никиту и дочь Светлану, дом, отделанный собственными руками как яичко ну и, как положено, крепко выпивал по выходным и иногда по рабочим дням.

В рабочий день с ним и случилась та странная история - Воркуту с двумя товарищами по хмельному застолью, состоявшемуся накануне, поймали утром на проходной завода и предложили на выбор - закодироваться от пьянства или уволиться по статье, ну понятно, что выбора у бедолаг не было. Процедуру оплачивал завод, и, поскольку, из троих кодироваться явился только Воркута, психиатр не стал мелочиться и отработал на совесть - за тройной гонорар, и Воркута стал трезвенником, только очень злым трезвенником; почему-то он вздумал, что пить должны бросить все, а не только он. А так как радостей в жизни у него после кодирования стало гораздо меньше, то он решил посвятить ее (эту жизнь) решительной борьбе с зеленым змием.

Бороться Воркута начал с собственной семьи, уничтожив тещин самогонный аппарат, затем он прошелся по соседям и у всех, у кого мог, сотворил то же самое, невзирая на их обиженные вопли и полновесные тумаки; но дальше дело застопорилось - в дома его уже не пускали, и Воркута переключился на розничную продажу алкоголя, когда и был пойман участковым Карпухиным за уничтожением витрины уличного киоска подручными средствами - камнями и палками. Отработав все лето на возмещение ущерба, Воркута внял весьма красноречивым и очень громким доводам жены и тещи и решил переключиться на активную агитацию трезвого образа жизни в Лучанах. Но и тут не все пошло гладко - лучановцы категорически отказывались поддерживать его пикеты за здоровый образ жизни, выбрасывали его листовки с картинками уродцев-алкоголиков и даже не пускали на свои застолья, обидно заявляя, что трезвому дураку там нет места.

Конечно, было трудно, но русские не сдаются! Борьба Воркуты с зеленым змием перешла на новый уровень - он переключился на лучановских чиновников и руководителей всех рангов, а поскольку считал их ответственными за массовое спаивание горожан, то жестко требовал от них не только полной трезвости, но и отказа от табакокурения. Вот тут-то его начальник Иван Кузьмич Яцко и потерял последние волосы со своей головы - мало того, что этот новый уровень Воркута начал именно с него, неустанно контролируя его ежедневный рацион на работе и дома, так еще и все лучановские чиновники и руководители трясли Яцко как грушу, требуя урезонить своего подчиненного.

Что было делать Ивану Кузьмичу? Да, он дал волю своему сквернословию, но Воркута выстоял, а его борьба с алкоголизацией местного руководства стала еще беспощадней - он просыпался ежедневно в пять утра, чтобы до работы успеть побывать по намеченным адресам и, как он выражался, протрезвить руководство и настроить на здоровый день; причем, если ему не открывали двери, то он вызывал скорую помощь и милицию, хотя, никуда не жаловался на полученные побои. Полысевший Иван Кузьмич, конечно, был настоящим хохлом, но совсем не дураком, и поэтому, смирив свое упрямство и гордыню, он решил сжульничать и купить себе свободу у Воркуты дешевле, чем тот запрашивал - он бросил курить. Эта первая и пока единственная победа всегда поддерживала и поддерживает Сергея Воркуту в продолжающейся нелегкой борьбе за здоровые тела и души лучановцев.

Михаил Окулов с интересом смотрел на приближающегося Воркуту - вокруг левого глаза Сергея цвел всеми цветами радуги знатный синяк:

-Ты ведь не сегодня отхватил?

-Да сдурели все с этим праздником, нажрались как свиньи, и чего твоя Алина там потеряла?

-Когда, где?! Воркута! Стой и отвечай где и когда ты видел Алину, и откуда твой фингал?!

-Да ночью после праздника - вижу - за Лениным стоит и молчит. Я думал, ее обидел кто, ну а дальше не помню - так врезали! А я всегда говорил - алкоголь тот же наркотик!

-А может ты перепутал и видел ее в воскресенье?

-Да нет! В воскресенье я даже на двор выйти не мог - так голова гудела!

-Она у тебя всегда гудит! Алина дома была и никуда не ходила!

-Ну не ходила, так не ходила, не психуй! Слушай, я по телевизору хочу выступить - показать, что алкоголь с человеком делает, только деньги нужны.

-Как покажешь? Сам напьешься что ли?

-Да нет! Я их фото на празднике показать хочу - это безобразие пьяное, я же всю ночь площадь щелкал!

-Ты фотографировал всех, кто ночью в субботу был на Ленина?

-Ну да! Хочу носом их ткнуть прямо в их пьяные морды! Поможешь?

-Посмотрим! А фото покажешь?

-Конечно! Только я на работе, Яцко меня, наверное, уже обложил по самую макушку.

-Ладно! Посмотрю твои художества - тогда и решим.