Елена Земенкова - провинциальные душегубы [СИ]

Александр Пирогов, укрывшись за черными импортными очками, рассматривал родной город с опаской и неудобством. Много лет назад, после получения высшего экономического образования он уехал работать в Москву. А затем, сполна распробовав за пятнадцать лет столичную беготню и сутолоку, убедившись в неистребимом хамстве и азиатчине своих сограждан, он активно попытался стать участником золотого миллиарда, соблазнившись даже не деньгами, а респектабельной, с незыблимыми личными правами и свободами, лишенной государственной идеологии, комфортабельной жизнью рядового европейца. Свою дольче вита Александр устраивал на берегу речки под названием Тибр, в городе, приютившим за свою богатую многотысячелетнюю историю иммигрантов всех цветов, религий и культур. Но накопленных в нецивилизованной Москве сбережений хватило только на три года этой самой дольче вита, а работы, любой, даже самой хамской, но легальной и обеспечивающей минимальные телесные потребности, найти не удалось. Аборигены так и не признали его прав на свободу передвижения, выбор места жительства и пребывания, достойную, в соответствие с европейскими стандартами жизнь. Возможно, Александр и смирился бы со статусом нелегала, временными заработками и своим безвыходным социальным неравенством - за право ежедневного лицезрения вечного города; но не прекращающаяся депрессия неумолимо сбрасывала розовые очки с его глаз, как бы он их не пристраивал. А потому, зрение его было четким и ясным, хоть и окрашенным в черные цвета, но стопроцентным - дауншифтинг ему не удался! Да и вообще, Астра же написала в своем блоге, что заграницей мы и с деньгами все равно негры!

Вернувшись в Москву, Александр застал местное общество еще более хамским и азиатским, чем до своего отъезда. Его кивки на западный образ жизни как эталон сущего вызывали, в лучшем случае, лишь едкие насмешки и советы не мучиться и валить обратно в цивилизацию; а поиски хорошо освоенной еще до отъезда работы офисного планктона затягивались. И Александр решился на кардинальную смену имиджа - переехал из Москвы в областную столицу и устроился работать политическим консультантом к видному оппозиционеру и демократу Наилю Равилевичу Гонсалесу.

И вот сейчас, рассматривая свой родной город, втягивая ноздрями его сладкий ягодный дух, удивленно узнавая спешащих по своим делам горожан, Александр Пирогов спрашивал себя: "А чего я добился в жизни? Господи! Что же мне делать?!"

Нет, это не справедливо! Я понимаю, конечно, что Ленин - наше все - ну пусть и стоит на своей именной площади в каждом российском городе (не мешает же), но Чернышевский тоже ведь постарался - его вопрос нас мучает уже второй век подряд. А может, если у нас будет больше улиц и площадей его имени, мы, наконец, начнем на него отвечать, а не только задавать?

-Паршиво, да? - спросил Александра высокий, стройный мужчина под пятьдесят с бархатным вальяжным голосом - Пойдем, посидим, поговорим, а то мне тоже как-то не по себе.

- Мне надо найти напарника вашего Шурыгина.

-Так это Армен, он в пятиэтажке живет, что на улице Клубной. Пошли - нам по дороге.

- Это математик из второй школы?

-Ну да. А ты местный?

-У меня здесь брат с женой и сыном Виктором живут - Пироговы.

-А! Хороший у тебя племяш, выручил меня. Ну, пошли!

Наиль Равильевич уже не раз отвлекся от бумаг, недоумевая - куда делся его всегда такой обязательный и пунктуальный помощник? А в густом тенистом саду, за домом самой культурной лучановской пары, Юлии Владимировны и Валериана Петровича, Николай Птушко и его новый приятель потягивали густую ягодную наливку и горячо обсуждали судьбы мира:

-Я актер, понимаешь, для меня - это все - жизнь и смерть. И больше ничего не надо!

-Ну, это роскошь по нынешним временам! Чтобы быть свободным - нужно много денег!

- Да почему? Ты же вот от денег заграницу убежал, значит, за свободой.

-Нет! Я от Москвы сбежал, от этого рабства, всеобщей продажности, душегубства! И за что? За тридцать серебренников! И вообще, никаких денег не хватит это все оплатить! Нет такой цены!

-Согласен! Тогда зачем ты туда поехал?

-Я думал, что сытости и комфорта хватит, чтобы наполнить мою жизнь смыслом или хотя бы достоинством.

-О! Все понятно! Ты не захотел ничего менять здесь, и там ты не нужен.

-Можно было приспособиться, но - это опять душегубство будет! А что взамен? Красивый вид и здоровый загар? Не поверишь - мне даже поговорить не с кем было!

-Просто ты не за тем ехал. И потом, кто ж с иммигрантом своей страной делиться будет? В дворницкой уголок выделят, а в комнаты - ни-ни!

-Да не только это! Оказывается, мне и комнат их не надо! Я же не за деньгами, не за жрачкой ехал! Я жить ехал, понимаешь?! А не потреблять!

-Ну и дурак ты, Сашка! Уезжают, когда дома есть нечего, когда убивают, когда детей лечить там надо. А за совестью да за смыслом жизни за границу не ездят!

-Ага! В нашем болоте лазят, да под водку мировой скорбью заливаются!

-Зато свободно! А там тебе скорбеть никто не даст - не по Тришке кафтан!

-Да знаю я! От того и паршиво так! А времени сколько уже?

-Что о шефе волнуешься?

-Пусть наливается спесью и гонором, пиявка! Вот посидим, поговорим, тогда и дело будет.

-Каким гонором? Он тут вообще скоро загнется - то его лупят, то он лупит! Вредный старикашка! И чего лезет, куда не надо?!

-Кто лупит?!

-Да бабы все - то они его, то он их! Западные ценности рулят - баба как мужик!

-Переведи!

-Да ну его! Мне вот стихи к собранию учить надо! Я слово дал!

-А Гонсалес ничего не учит! Опозорится - так ему и надо!

-Пошли к Армену, я тебе по дороге их почитаю!

Плотно зависшие на судьбах мира, совести и справедливости, добровольные страдальцы направили стопы к Армену Арсеновичу, приноравливая свой пока еще твердый шаг к ритму заучиваемого Николаем Птушко стихотворения на собрание городского актива.

-Откуда у тебя шурыгинские стихи? - спросил Армен Арсенович Николая, отбарабанившего, наконец, заданное произведение наизусть без запинки, вместо банального приветствия.

-Я их к собранию готовлю. А к вам гость.

-Здравствуйте, Армен Арсенович! Не узнаете? Я Александр Пирогов, ваш ученик.

-Постой... Саша? Так ты вроде в Италию уехал?

-Не вышел из меня латинянин, не зря говорят - где родился, там и сгодился! А я вас к своему шефу пригласить пришел - перед собранием встретиться.

-К какому шефу?

-К чокнутому, в розовом берете - активно помог Армену Арсеновичу вечный актер Николай Птушко.

-А зачем?

-Саурон армию собирает - воевать с нами, хоббитами, будет, всех своих назгулов кличет - вывалил на собеседников содержание заграничного блокбастера Николай.

-Неужели ты четыре часа перед телевизором высидел? Мельчаешь, Николай! - хмыкнул Агабебян, - А Саурон сам пусть заходит! Я к нему в эти назгулы не записывался! Заходи, Саш, поговорим, ну и ты, Николай, тоже. Расскажешь, кто тебе эти стихи дал!