Лю Чжэньюнь - Одно слово стоит тысячи

С тех пор как Циньюань нанес Ню Айго рану, он мечтал его покинуть, но сначала не планировал ехать в Лэлин в провинцию Шаньдун. Прежде чем покинуть Циньюань, он для начала вернулся в деревню Нюцзячжуан. Пока все эти годы Ню Айго и Пан Лина занимались каждый своими делами, они совсем забыли про свою дочь Байхуэй, которую с самого рождения воспитывала бабушка Цао Цинъэ. Перед отъездом Ню Айго решил поговорить со своей матерью. Они уселись за стол в гостиной: мать — лицом к западу, Ню Айго — лицом к востоку. Байхуэй ела и играла на полу рядом. С тех пор как Ню Айго исполнилось тридцать пять, его мать Цао Цинъэ часто вела с ним задушевные беседы, она рассказывала истории пятидесяти-шестидесятилетней давности, и каждый раз это происходило за столом. Однако сам Ню Айго никогда не делился с Цао Цинъэ самым сокровенным — ни сейчас, ни раньше. И хотя из-за истории с Пан Лина он покидал Циньюань сам не свой, тем не менее матери он ничего не рассказал ни о Пан Лина, ни о своих нынешних чувствах к Циньюаню. Еще не решив, куда податься, Ню Айго соврал, что ему понадобилось съездить в Пекин, чтобы там подработать на стройплощадке. Цао Цинъэ знала про историю с Пан Лина, равно как знала про страдания Ню Айго. Но Ню Айго ничего про это не рассказывал, и она тоже молчала. Такое обоюдное молчание на эту тему лишь убедило Ню Айго в том, что Цао Цинъэ, разменяв седьмой десяток, стала вести себя как настоящая мать. Когда Ню Айго был ребенком, Цао Цинъэ его не любила, держа в любимчиках его младшего брата Ню Айхэ. Понимая такую несправедливость, Ню Айго ее возненавидел. Но когда Цао Цинъэ перевалило за шестьдесят, Ню Айго все-таки почувствовал себя ее сыном. Услыхав, что Ню Айго собирается в Пекин, мать, вместо того чтобы заговорить о Пекине, стала рассказывать про себя. После шестидесяти пяти у Цао Цинъэ с правой стороны сгнила половина зубов, она часто мучилась от боли и даже есть привыкла на левой стороне. Голову она тоже привыкла кренить влево, поэтому выглядела такой же кривошеей, как и старшая сестра Ню Айго, Ню Айсян, которая когда-то приняла яд. Наклонив голову и пережевывая пищу на левой стороне, мать сказала: «Я прожила семьдесят лет и поняла одну истину: все в этой жизни можно выбрать, кроме самой жизни. — Ню Айго молча взирал на мать, а та продолжала: — А еще я поняла, что жизнь — это то, что будет, а не то, что было».

Ню Айго понимал, что мать его успокаивает, и по-прежнему молчал. Уже в дороге он снова вспомнил ее слова и невольно заплакал, но не от ее слов, а вспомнив, как, произнося слова, она кренила голову влево. Покинув деревню Нюцзячжуан, Ню Айго стал перебирать в уме всех, к кому он мог обратиться в этом мире за убежищем. Прикинув так и эдак, он нашел не больше двух таких людей. Первым был его армейский сослуживец Ду Цинхай, живший в провинции Хэбэй, а вторым — его одноклассник Ли Кэчжи из Линьфэня. С одноклассником Ли Кэчжи Ню Айго уже не общался много лет и встретился с ним совершенно случайно в прошлом месяце на рыбном рынке в Линьфэне. Зато товарищ по армии Ду Цинхай был его старым другом. Так что вариант с Ду Цинхаем казался надежнее. Тут же Ню Айго невольно вздохнул: «Сколько на свете живет людей, а попади ты в тупик, вряд ли найдется больше двух человек, на которых можно рассчитывать». Сев на междугородний автобус, Ню Айго сначала добрался до Хочжоу. Из Хочжоу он на поезде добрался до Шицзячжуана. В Шицзячжуане он снова пересел на автобус и добрался до города Пиншаня. А из Пиншаня он на маршрутке добрался до деревни, где проживал Ду Цинхай. На все про все он потратил три дня. Добравшись до деревни Ду Цинхая, Ню Айго пошел к берегу реки Хутохэ, где в прошлый раз у него уже состоялся задушевный разговор с Ду Цинхаем. И тут Ню Айго передумал с ним встречаться. Он передумал встречаться с Ду Цинхаем не потому, что тот его чем-то не устраивал, и даже не потому, что в прошлый раз тот подкинул ему неудачную идею, а потому, что в преддверии этой встречи он ощутил сильное смятение, которое не в силах был унять. Он чувствовал себя здесь еще хуже, чем в Циньюане, в то время как его целью было убежать от страданий. Ню Айго стало настолько не по себе, что он понял, что ошибся с выбором места для переезда. Ведь на этот раз он приехал к Ду Цинхаю уже с другой просьбой. В полном одиночестве Ню Айго провел на берегу Хутохэ целую ночь. Почувствовав жажду, он подошел к реке и, зачерпывая пригоршнями воду, напился. Едва наступило утро, Ню Айго надумал поехать к Ли Кэчжи. Сначала он сел на маршрутку до Пиншаня, там пересел на междугородний автобус и доехал до Шицзячжуана. Из Шицзячжуана он на поезде добрался до Линьфэня. На все про все он потратил два с половиной дня. Но кто же знал, что в Линьфэне его охватит еще большее смятение, чем в деревне у Ду Цинхая? В общем, Ню Айго понял, что Линьфэнь как место для убежища ему тоже не подходит. И тогда он вдруг вспомнил про другого боевого товарища по имени Цзэн Чжиюань, который проживал в городе Лэлине провинции Шаньдун. Когда-то они вместе косили траву для свиней в горах Циляньшань. В те времена они вполне ладили и перед демобилизацией даже обменялись номерами телефонов. Отчаявшись найти кого-то еще, Ню Айго прямо с вокзала в Линьфэне позвонил Цзэн Чжиюаню. Он не верил, что спустя десять лет записанный телефонный номер останется тем же, но решил сделать пробный звонок. Кто бы мог подумать, что номер телефона хоть и изменился, но всего лишь на две дополнительные восьмерки впереди, о чем ему сообщил автоответчик. Когда же Ню Айго набрал перед номером две восьмерки, ему ответил не кто иной, как сам Цзэн Чжиюань. Услыхав голос Ню Айго, Цзэн Чжиюань разволновался даже больше, чем Ню Айго. Ню Айго спросил его, чем тот занялся после армии, Цзэн Чжиюань ответил, что стал торговать финиками. Прежде чем Ню Айго успел сказать ему о своих планах переехать в Лэлин, Цзэн Чжиюань предложил:

— Приезжай в Лэлин, у меня есть к тебе предложение.

— Какое? — поинтересовался Ню Айго.

— В двух словах не расскажешь, объясню при встрече.

Ню Айго невольно усмехнулся: только что он хотел найти человека для решения своей проблемы, а тут оказалось, что Цзэн Чжиюаню он понадобился сам. Тогда Ню Айго спросил:

— Когда мне лучше приехать?

— Да прямо сейчас, чем раньше, тем лучше.

Ню Айго снова усмехнулся. Помнится, в армии Цзэн Чжиюань был полным флегматиком, кто бы мог подумать, что за десять лет, пока они с ним не виделись, тот так изменится. Ню Айго тут же купил билет на поезд, снова вернулся в Шицзячжуан, а из Шицзячжуана на автобусе отправился в Яньшань. В Яньшане он планировал сделать пересадку и добраться до Лэлина, но, когда он доехал до города Ботоу, случай свел его с Цуй Лифанем из Цанчжоу, который занимался доуфу. В результате неблагоприятного стечения обстоятельств Ню Айго оказался в Цанчжоу. Однако Ню Айго не поехал в Лэлин, а остался в Цанчжоу не только потому, что работа водителя, в отличие от перекупщика фиников, ему подходила больше, а потому, что, едва он подъехал к границам Ботоу, он неожиданно ощутил, что на душе у него полегчало. И пусть от Ботоу до Циньюаня была всего тысяча с лишним ли, Ню Айго казалось, что Циньюань остался где-то совсем далеко. А вот в Пиншане, где проживал Ду Цинхай, и который тоже находился в тысяче с лишним ли от Циньюаня, Ню Айго чувствовал себя ужасно. Едва Ню Айго стало лучше, он поразмыслил и пришел к выводу, что будет чувствовать себя свободнее, если обратится за помощью не к знакомым, а к посторонним людям. Поэтому вместо того, чтобы поехать к Цзэн Чжиюаню, Ню Айго последовал за Цуй Лифанем. Уже приехав с Цуй Лифанем в Цанчжоу, Ню Айго снова позвонил Цзэн Чжиюаню в Лэлин и сказал, что в настоящее время он очень занят и не может вырваться в Лэлин. Когда Цзэн Чжиюань спросил, где сейчас находится Ню Айго, тот, вместо того чтобы признаться, что он в Цанчжоу, ответил, что он в Циньюане. Цзэн Чжиюаня его ответ несколько разочаровал.