Лю Чжэньюнь - Одно слово стоит тысячи

— Я столько не заказывал, — встрепенулся Ню Айго.

Не успел официант ему ответить, как из кухни вышел Ли Кунь и, водрузив на стол бутылку хэншуйской гаоляновой водки, сказал:

— Снег усиливается, сегодня никуда ехать нельзя, пей.

Только было Ню Айго попытался открыть рот, как Ли Кунь его остановил:

— Считай, что я приглашаю. Почему бы нам не повеселиться в такую непогоду?

Ню Айго смущенно потер руки и сказал:

— Как-то неудобно получается.

— Я ведь еще занимаюсь мехом, тоже бываю в разъездах, так что гости у меня случаются нечасто.

Ли Кунь уселся напротив Ню Айго, и они приступили к трапезе. Девушка у стойки, подбив кассу, закрыла сейф, подошла к ним и села рядом с Ли Кунем; тут только Ню Айго сообразил, что это его жена. Сначала он думал, что такая молоденькая женщина откажется выпивать вместе с ними, но на деле оказалось, что та умеет пить водку не хуже мужиков. Когда за столом завязалась беседа, Ли Кунь стал расспрашивать Ню Айго, как его зовут, откуда он родом, зачем приехал в Цанчжоу, а тот отвечал на все его вопросы. Ли Куня и его жену особенно развеселила история про то, как по дороге в Лэлин, что в провинции Шаньдун, Ню Айго стал разнимать драку перед их рестораном и случайно попал в Цанчжоу. Потом Ню Айго замолчал и, взяв рюмку, стал пить дальше. Тогда Ли Кунь и его жена стали рассказывать ему про свой бизнес, особенно про торговлю мехом. А поскольку вместе рассказывать гладко у них не получалось, они то и дело вступали в перебранку. Разругавшись, они перевели разговор на дела семейные. Ню Айго совершенно не разбирался ни в меховом бизнесе, ни в их семейных отношениях, поэтому понять, что к чему, у него не получалось. Единственное, что его забавляло, так это то, что, пытаясь переспорить друг друга, эти двое не шли ни на какие уступки. Ню Айго все равно не понимал, о чем они спорят, а встревать ему было неудобно, поэтому он просто сидел, свесив голову, и продолжал пить. Про себя он отметил, что при такой сильной разнице в возрасте, как у Ли Куня и у его молоденькой супруги, гладкая жизнь была маловероятна. Но тут ему вспомнился Лао Су, который в Циньюане, что в провинции Шаньси, держал баню на улице Бэйцзе. После смерти жены он в свои пятьдесят два года женился на двадцатипятилетней девушке, и они друг в друге души не чаяли: выходили из бани, всегда держась за руки. Так что, похоже, нельзя всех стричь под одну гребенку. Ню Айго не выносил перебранок, потому как с детства был свидетелем постоянных ссор родителей. Когда он женился на Пан Лина, в их семье вообще не случалось никаких ссор. Однако в их случае ссоры были невозможны, потому как они вообще не разговаривали друг с другом. Именно поэтому Ню Айго в свое время изо всех сил старался наладить хоть какое-нибудь общение с Пан Лина. Когда же Пан Лина ему изменила, Ню Айго был близок к тому, чтобы вообще всех перерезать. Став свидетелем семейной перебранки между Ли Кунем и его женой, Ню Айго чувствовал между ними хоть какую-то близость. Ужин уже завершился, а снег и не думал прекращаться. Ню Айго прошел в комнату для гостей; прежде чем он уснул, до него еще продолжала доноситься перебранка хозяев. Покачав головой, Ню Айго невольно улыбнулся. На следующее утро погода прояснилась, и Ню Айго продолжил свой путь в Цанчжоу. С тех самых пор, если он ехал из Цанчжоу в Дэчжоу или обратно, то непременно заезжал в ресторан Ли Куня. Теперь он останавливался здесь, не только чтобы поесть: в знакомом месте со знакомыми людьми он чувствовал себя комфортно во всех отношениях. Учитывая, что Цанчжоу был для Ню Айго местом новым, ему нравилось лишний раз встретиться с кем-то, кого он знал. Познакомившись с Ли Кунем поближе, Ню Айго время от времени стал по его просьбе привозить из Цанчжоу или Дэчжоу пиво, сигареты, продукты и другое. Ню Айго всегда был рад помочь.

В одно мгновение зиму сменила весна. Как-то раз Ню Айго снова повез в Дэчжоу доуфу. На обратном пути у его грузовика стал протекать радиатор. Ню Айго откинул капот и долго копался внутри. Устранить поломку ему не удалось, зато он до крови ободрал себе руку. Этот грузовик Цуй Лифаня намотал больше трехсот тысяч километров, так что его уже давно требовалось списать. Ню Айго оторвал тряпку и перевязал руку. Поняв, что быстрым ремонтом тут не отделаться, он снова заполнил радиатор водой и с грехом пополам поехал дальше. Через какой-то отрезок пути он снова остановился и залил воду. Когда Ню Айго подъехал к «Стране лакомств Лао Ли» и открыл капот, чтобы в очередной раз добавить воды, он обнаружил, что брешь в радиаторе увеличилась. Едва он попытался залить воду, та с шумом выливалась наружу. Понимая, что мотор может перегреться, Ню Айго побоялся ехать дальше. Обтерев тряпкой руки, он зашел в ресторан. Ли Куня на месте не оказалось, он уехал по своим меховым делам. Жена Ли Куня сидела за стойкой и подбивала кассу. В зале обедало несколько компаний заезжих клиентов. Из разговоров с Ли Кунем Ню Айго знал, что его жену зовут Чжан Чухун. Сам Ли Кунь был родом из Ботоу, но Чжан Чухун была не из Ботоу, а из Чжанцзякоу. Ли Кунь познакомился с ней, когда приехал в Чжанцзякоу закупать товар. Вернувшись домой, Ли Кунь развелся с женой, после чего женился на Чжан Чухун. Хотя Чжан Чухун по возрасту была младше Ню Айго, зато Ли Кунь был старше его, поэтому Ню Айго приходилось называть Чжан Чухун «сестрицей». Чжан Чухун в таких случаях начинала уморительно смеяться. Ню Айго, глядя на такую реакцию, смущался и тоже смеялся. Вот и на этот раз, войдя в ресторан, он, обращаясь к ней, сказал:

— Сестрица, у меня радиатор потек, так что я оставлю грузовик здесь, а сам съезжу в Цанчжоу. А завтра вернусь уже с новым радиатором.

Чжан Чухун, не отрываясь от подсчета денег, ответила:

— Поняла.

Тогда Ню Айго развернулся и вышел к обочине, где стал караулить автобус. Было шесть часов вечера, так что по идее еще должен был проехать один автобус до Цанчжоу. Однако Ню Айго проторчал у дороги до восьми часов, но автобус так и не появился. Ню Айго подумал, что автобус или уже проехал чуть раньше, или, наоборот, где-то сломавшись, задерживается. Тогда он решил вернуться в «Страну лакомств Лао Ли». Еще с улицы он заметил, что в зал набилось много посетителей, от которых исходил невероятный галдеж. Ню Айго не стал заходить внутрь, а вместо этого нашел скамейку, уселся под софорой и закурил. Только сейчас он сообразил, что по лунному календарю было пятнадцатое число, потому как над его головой медленно всходила огромная луна. Легкий ветерок колебал листья и задавал ритм танцу теней под его ногами. Глядя на луну, Ню Айго вдруг заскучал по дому. С момента его отъезда в Цанчжоу скоро исполнялся год. Скучая по семье, он больше всего скучал по дочке Байхуэй и своей матери Цао Цинъэ. С тех пор как он стал работать в Цанчжоу, Ню Айго каждый месяц высылал домой деньги. Высылая три четверти от своей зарплаты, он лишь четверть денег оставлял для собственных нужд. Раз в полмесяца он звонил. Раньше, когда Ню Айго приезжал в уезд Циньюань в деревню Нюцзячжуан и усаживался разговаривать с матерью, та могла до полуночи изливать ему душу, вспоминая истории из своей жизни пятидесяти-шестидесятилетней давности. А вот по телефону им обоим говорить было не о чем. Похоже, личное общение и телефонный разговор — суть разные вещи. Дозвонившись, Ню Айго каждый раз задавал одни и те же вопросы: