Евгений Гришковец - «Весы» и другие пьесы

Жизнь – чудо! Жизнь – абсолютное чудо!.. Ты не знаешь, что такое жизнь. Я тоже не знаю. Я просто твою жизнь обеспечиваю. Возможно, я и есть сама жизнь. И я за то, чтобы жить любой ценой!

Но ты выдумал для себя разные правила, законы и принципы, которые сам же постоянно нарушаешь. Нарушаешь, но всё-таки ты убеждён, что так жить можно, а так нельзя, так достойно, а так недостойно… И ты даже придумал такую страшную глупость, что за кого-то или за что-то можно жизнь отдать.

Как это так?! Мы, органы, против! Ты у нас спросил? Ты что, узурпировал право на жизнь?!

А ты вообще знаешь, что я, твоё сердце, появилось, забилось и уже было в этом мире раньше тебя?

Ты не знаешь!

Ты не интересовался историей своего внутриутробного развития. А если бы поинтересовался, то узнал бы, что я было твоим самым первым органом. На самых ранних сроках беременности твоей мамы я уже пульсировало. Врачи могли меня слышать, давали послушать твоей маме, все радовались.

Ещё в помине не было твоего сознания, твоей личности… Даже твоей нервной системы не было. Не было твоего мозга. Ещё никто не мог определить, мальчик ты или девочка… А я уже стучало.

Вдумайся в эту странную фразу: я было твоим сердцем без тебя.

А может быть, можно рассудить иначе? Может быть, когда я запульсировало, и ты появился? Может быть, ты это и есть я? А я это ты?..

Но знаешь?! Как же мне было хорошо! Как мне было весело и легко быть твоим сердцем, когда твоего мозга ещё не было.

И потом было прекрасно!

Мне было очень хорошо быть сердцем ребёнка! Вспомни, как нам с тобой было хорошо, когда мы оба были маленькими.

Маленький человечек, маленькое сердце – мы были неразрывны. Я было с тобой за одно, а ты обо мне даже не думал.

Когда ты хотел быстрее всех бегать, я хотело быть самым быстрым сердцем на свете. Когда ты хотел нырять на речке дальше всех и находиться под водой дольше всех, я хотело уметь так биться, чтобы ты мог это сделать.

Ты волновался, ожидая праздника, я волновалось вместе с тобой. Ты ждал дня рождения или Нового года и с волнением думал: «А будет ли праздник? А подарят ли желанные подарки?»

Ты тогда с волнением ожидал радости… И как это теперь отличается от твоей сегодняшней безудержной жажды удовольствий.

Как так получилось, что волнительное ожидание радости сменилось жаждой удовольствий? Чувствуешь, какая огромная разница?

А как было здорово, когда тебя выпускали ребёнком в летний город и давали денег на развлечения. Немного. Несколько увесистых монет или купюру небольшого достоинства.

Ты ходил по городу, нащупывал денежки в кармане, с удовольствием их трогал, а то и доставал, любовался и засовывал обратно.

Но тебя тогда радовали не сами денежки. Тебя денежки радовали как перспектива радости. Ты отлично знал, что в любой момент можно отдать денежку и получить радость в виде стакана холодного кваса или мороженого… Или обменять денежку на кино в прохладном кинотеатре… Или все тридцать три удовольствия: кино, мороженое, квас…

И что ты сделал со своей жизнью, что теперь тебя радует сама денежка?! Как так случилось, что ты очень часто мучаешься, мучаешься, сомневаешься, сомневаешься, терзаешься, терзаешься и в итоге не решаешься обменять денежку на радость, оставляя себе денежку как основную радость.

Ты сейчас боишься летать на самолёте, боишься руководства, боишься болезни и безденежья… Все твои сегодняшние страхи унизительны. Сегодняшние страхи тебя мучают и душат…

А в детстве, вспомни, даже страхи были радостными! Ты умел получать удовольствие и радость даже от страха. И я тоже с удовольствием трепетало и замирало от страха вместе с тобой. Мы тогда умели сладко бояться.

Как приятно было бояться страшных рассказов взрослых мальчишек. Да даже папа и родственники с удовольствием рассказывали тебе страшное, чтобы видеть твой восторг.

Какое очарование было в страхе, с которым ты старался как можно быстрее прошмыгнуть мимо двери, ведущей в подвал дома, в котором ты жил в детстве. Ты с удовольствием боялся подвала, потому что прекрасно знал, что в нём кто-то сдох!

Книжки про страшных инопланетян, жуткая фантастика были гораздо интереснее, чем классика из школьной программы, где ничего по-настоящему страшного не было. А было грустное и скучное.

Фильмы про упырей и вурдалаков, про оживших мертвецов, про динозавров и привидений были гораздо интереснее, чем фильмы про твоих сверстников, которые помогали пожилым людям или животным… Но самым удивительным аттракционом страха была та ситуация, когда тебя оставляли вечером дома одного. Ты, конечно, такой аттракцион не любил, ты до последнего уговаривал родителей такого с тобой не делать… Но тебя всё же удивляло, как это пространство жилища, которое при родителях было совершенно безопасным, в момент, когда за ними захлопывалась дверь, превращалось в мир, наполненный сплошными страхами.

Ты находил себе укромное местечко и из него боялся темноты в коридоре, темноты в шкафу, темноты под кроватью. В темноте туалета ты боялся покойного соседа. Хотя при жизни он был хороший дядька.

Ты чего только не боялся! Ты выдумывал себе покойников за шторами и даже за холодильником. Твоя фантазия мощно фонтанировала.

И как так случилось, что теперь ты, будучи взрослым и сильным, без всяких фантазий, боишься только реальности и реальных людей.

Ты боишься власть предержащих, боишься того, что они лишат тебя любимой работы, любимого образа жизни… Ты боишься в темноте переулка или подъезда реальных людей, которые могут лишить тебя денег или жизни.

Как так случилось, что когда-то ты в темноте, маленький, боялся покойников, а теперь при свете дня, большой, ты боишься только живых людей?

Вспомни, пожалуйста! Когда мы были маленькие, мы любили всё маленькое. Чем меньше, тем приятнее и интереснее. Маленькие всякие штучки в маленькой коробочке. Магнитик, блестящий камешек, маленький перочинный ножик. Чем меньше, тем лучше… Маленькие машинки были чем меньше, тем интереснее… Теперь всё наоборот: чем больше машинка, тем она тебе желаннее… Твои желания стали большими. Меня попросту не хватает на твои желания. Я чисто физически не настолько сильно выросло.

Как много у тебя в детстве было желаний! И как мало их реализовано! Ты хотел так много всего, и так немного тебе всего покупали… Ты так много хотел уметь, а научился ничтожно малому… Однако, вспомни, ты же никому не завидовал.

Помнишь, был парень во дворе, который очень здорово свистел? Он ловко укладывал два пальца в рот и свистел громко, долго, заливисто. Ты просто мечтал уметь так же. Но у тебя ни черта не получалось. Ты папу просил тебя научить. Но папа тоже не умел. К кому ты только не обращался. В конце концов, не выдержал и попросил того пацана. А он оказался хороший парень. Он искренне хотел тебе помочь. Он даже свои пальцы тебе в рот засовывал, но ни черта не получалось, только шипение и слюна.