Олег Антипов - Танки

В 1919 году Кошкин стал членом партии большевиков, а в 1920 году – секретарём партячейки 3-й железнодорожной бригады.

Летом 1921 года железнодорожная бригада была расформирована, и Кошкин закончил армейскую службу.

После этого он с отличием окончил военно-политические курсы в Харькове, после чего его командировали на учёбу в Москву – в Коммунистический университет им. Я.М.Свердлова [4].

После окончания университета на «отлично» Кошкина отправили в Вятку, где с 1924 по 1925 год он успешно руководил кондитерской фабрикой.

В 1925 –1926 годах «красный директор» Кошкин был заведующим агитационно-пропагандистским отделом 2-го райкома ВКП(б). В 1926 –1928 годах он заведовал Губернской партийной школой. С 1928 года был заместителем заведующего, а с июля 1928 года по август 1929 года – заведующим агитационно-пропагандистского отдела Губкома ВКП(б) города Вятка. Это была работа, словно специально созданная для Кошкина: вся неуёмность его натуры выплескивалась в страстной пропагандистской деятельности. Но при этом ему не давала покоя мечта о дальнейшей учёбе: днём Кошкин работал, а ночью занимался самообразованием.

Работая в Губсовпартшколе, Кошкин встретил свою будущую жену, Веру Николаевну, служащую Губпотребсоюза. Они поженились, и в 1928 году у них родилась дочь, которую назвали Лизой. И что интересно, она родилась в келье Трифонового монастыря, где Кошкины тогда вынуждены были жить.

Получается, что Михаила Кошкина могла ждать блестящая партийная карьера, однако он отправил письмо Сергею Мироновичу Кирову, который в то время был первым секретарём Ленинградского губернского комитета и горкома партии, с просьбой оказать содействие в получении технического образования. Так, в 1929 году, Кошкин получил вызов в Ленинград [5].

В Ленинграде Кошкин стал учиться в Индустриальном институте. Им с женой выдали комнату в общежитии. Потом родилась вторая дочь – Тамара. По вечерам Кошкин зубрил английский, а Вера постоянно смеялась над его произношением. Брат Веры работал на Ленфильме, и семья Кошкиных пересмотрела все зарубежные киноновинки, зачастую на закрытых ночных просмотрах.

Итак, в 1929 году, в 30-летнем возрасте, Кошкин был зачислен в Ленинградский индустриальный институт, однако специализация там показалась ему недостаточно интересной, и он добился перевода на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.

В 1934 году он блестяще защитил диплом по специальности «инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов», а тема его дипломной работы была такая: «Коробка переменных передач среднего танка».

Преддипломную практику Кошкин проходил в опытно-конструкторском бюро при Ленинградском заводе опытного машиностроения № 185. И Сергей Миронович Киров, бывший человеком очень умным и проницательным и ясно видевшим безграничные горизонты, тогда, указывая на Кошкина, советовал:

– Нагружайте его хорошенько, не бойтесь поручать сложную работу. Это удивительно башковитый и цельный мужик. Этому по плечу большие дела, этот ещё себя покажет.

Завод № 185 – это был танковый завод, и он в 1933 году приступил к проектированию артиллерийского танка АТ-1. Позднее подобная техника стала называться самоходно-артиллерийской установкой. АТ-1 был вооружён новой перспективной 76-миллиметровой пушкой ПС-3. Испытания этого танка состоялись в 1935 году. А годом раньше завод изготовил два опытных образца колёсно-гусеничных танков, которые получили наименование Т-29-4 и Т-29-5 [6].

До Октябрьской революции российская армия танков вообще не имела. Решение об их производстве Владимир Ильич Ленин лично подписал 10 августа 1919 года. Однако в тех условиях удалось собрать всего пятнадцать машин, и на это потребовалось почти два года. Очень тяжёлое было время, но танки были нужны. В результате, в 1923 году было создано Главное управление военной промышленности Высшего совета народного хозяйства, а годом позже при нём возникло Московское техническое танковое бюро, которое возглавил бывший инженер Путиловского завода Сергей Петрович Шукалов. Таким образом, если раньше разработкой боевых машин занимались отдельные заводы, что не способствовало накоплению необходимого опыта, то после этого все работы были сосредоточены в едином центре.

В сентябре 1924 года при Главном управлении военной промышленности была создана специальная комиссия по танкостроительству, на основе изучения опыта Гражданской войны и конструкций трофейных танков пришедшая к выводу о необходимости иметь на вооружении три типа танков: «большой», «средний» и «малый».

Но средств на это практически не было, и вскоре руководство страны свернуло проектирование тяжёлого танка, и все усилия были сосредоточены на создании «маневренного» и «малого» танков.

А согласно плану, утверждённому Наркоматом тяжёлой промышленности СССР, уже к декабрю 1932 года предусматривался выпуск 2000 средних танков БТ, 3000 лёгких танков сопровождения Т-26 и 5000 танкеток весом не более 3,3 тонны. Позднее заказ на танкетки был урезан до 3000 единиц [7]. И что характерно, военные имели все основания не доверять обещаниям представителей промышленности. В частности, упомянутая танковая программа была с треском провалена, и к 19 марта 1933 года на вооружение Красной Армии было принято всего 522 танка БТ, 1411 танков Т-26 и 2146 танкеток Т-27. Причём качество изготовления практически всех этих машин оказалось никуда не годным, что было следствием спешки и неподготовленности производства.

А товарищ Сталин всё подгонял и подгонял, и в феврале 1931 года он потребовал, чтобы советские люди выполнили пятилетку в три года, и повсюду и во всём без всяких сомнений начали утверждаться стахановские планы, и все утверждали, что советская промышленность «высокое доверие Родины» непременно оправдает…

Вот в такой примерно обстановке Кошкин проходил производственную практику на Нижегородском автомобильном заводе. Сейчас это всем известный ГАЗ. Кошкин работал там в должности мастера дефектного отдела. Там он зарекомендовал себя способным специалистом, и руководство завода направило ходатайство в Наркомат тяжёлой промышленности с просьбой распределить Михаила Кошкина после окончания обучения на своё предприятие. Однако молодого человека интересовали танки, и он добился продолжения работы в танковом конструкторском бюро.

Два с половиной года Кошкин трудился в КБ Ленинградского завода им. Кирова. С должности рядового конструктора он поднялся до уровня заместителя начальника конструкторского бюро. В это время КБ работало над танками Т-29 и Т-46-1, которые представляли собой модернизацию серийных танков Т-26 и Т-28 – последний был первым в СССР средним танком, запущенным в массовое производство, – с переводом их на колёсно-гусеничный ход. Работа была проведена успешно, хотя впоследствии выяснилось, что танки бесперспективны. Почему? Да потому что они оказались чрезмерно сложны: колёсно-гусеничный движитель сильно усложнял конструкцию, а многобашенная схема делала невозможным усиление бронирования. Плюс они имели слишком высокую стоимость, что сделало невозможным их крупносерийное производство.