Олег Антипов - Танки

– Если в двух словах, то он, к сожалению, оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. А мы проморгали, не проявили необходимой бдительности…

– Могли бы нам хоть записочку оставить, Михаил Ильич.

Кошкин тяжело вздохнул.

– Времени не было на записочки…

– А то я его чуть не отпустил. Хорошо лейтенант у нас оказался товарищем ну очень наблюдательным и внимательным… Допросил его и расколол в два счёта.

– А где Василий теперь? – поинтересовался Кошкин.

– Где-где… Там, в танке, – и Кайрат кивком головы указал на одну из машин.

Кошкин лишь руками развел:

– Чудеса да и только!

– Ну что, братцы, докажем, что наши машины созрели для массового производства? – спросил генерал армии Жуков.

И в том, как он посмотрел на Кошкина, и в самом тоне вопроса звучала надежда, что танк, на который Георгий Константинович рассчитывал как на самый перспективный, сумеет убедить в этом высшее руководство страны.

– Конечно, товарищ Жуков, докажем! – заверил его Кошкин.

А через некоторое время два прибывших в последний момент танка, за рычагами которых сидели Кошкин и Кайрат, зарычали двигателями, увеличивающими обороты, и разъехались по Красной площади – один к Никольской башне, другой – к Спасской. Потом они эффектно развернулись и понеслись, высекая искры из брусчатки.

Круг за кругом, легко и мощно, бок о бок проносились «тридцатьчетвёрки» по площади. В какой-то момент танк с номером «1» на борту, перейдя на максимальную скорость, оторвался от напарника метров на сорок и, круто развернувшись, пошёл с ним на сближение. Людям на другой стороне площади это могло показаться рискованным, но Кайрат и Кошкин вели машины с боковым отклонением – небольшим, но вполне достаточным, чтобы на линии встречи безопасно разминуться.

Михаил Ильич не сомневался в надёжности машин. Но он отчетливо представил себе, как напряглись нервы у зрителей – не шутка вести машины, когда смотрят руководители партии и правительства. Но момент был критический. Что возьмёт верх? Доверие к «тридцатьчетвёрке», трезвая оценка её достоинств, её значение для армии или упорное недоброжелательство упрямых в своём заблуждении людей, которые сюда пришли именно для того, чтобы дать бой новому танку. От Кошкина не ускользнули их хмурые взоры, и теперь ему казалось – они даже броню просверливают, достигая и без того возбуждённых водителей и ещё больше взвинчивая им нервы…

Кошкин даже был рад, что в эти минуты он ворочает рычагами в танке, а не смотрит на машины со стороны, не видит, как товарищ Сталин, возможно, показывает на них пальцем и что-то говорит замнаркома обороны по вооружению Кулику.

Минута сближения, пока мчащиеся друг на друга танки не затормозили, показалась Кошкину вечностью. И вот «тридцатьчетвёрки», прикипев гусеницами к брусчатке, замерли в метре друг от друга.

Новые танки «Вождю народов» очень понравились, но Кошкин пока этого не знал. Не знали этого и Пётр Мизулин, и Лида Катаева, которые в это время тихо стояли в толпе рядом со Сталиным. Сначала они лишь касались друг друга кончиками пальцев, а затем как-то незаметно друг для друга взялись за руки. Лида закусила губу, и её глаза возбуждённо заблестели. Молодые люди были несказанно счастливы и очень смущённы. Они не знали, что говорить и что делать. Их тела были настолько близки, что казалось, будто два дыхания слились в одно, и два сердца встревоженно отсчитывают удары в едином ритме как одно целое. Лидины волосы приятно щекотали щёку Петра, ему хотелось прижаться к ним и бесконечно вдыхать их совершенно неповторимый запах.

А товарищ Сталин тем временем констатировал:

– Это будет ласточка наших бронетанковых войск.

Потом он немного подумал и добавил:

– Так и передайте всему вашему коллективу танкостроителей. Желаю дальнейших успехов!

Эта фраза в конечном итоге решила всё. После этого товарищ Сталин дал команду оказать необходимую помощь заводу № 183 по устранению имеющихся у машин недостатков, на которые ему настойчиво указывал замнаркома обороны по вооружению Григорий Иванович Кулик. При этом начальник АБТУ Павлов, который ещё в начале февраля 1938 года в своём выступлении, посвящённом опыту применения танков в боевых действиях в Испании, отмечал, что «во всей Европе от колёсно-гусеничных машин отказались по двум причинам – сложны в производстве, ремонте и восстановлении и не дают особых преимуществ в бою», заявил товарищу Сталину:

– Мы дорого заплатим, если будем выпускать недостаточно боеспособные машины.

Иосиф Виссарионович с явным удовольствием наблюдал за происходившим. Ему явно нравилось сталкивать своих подчинённых лбами, следуя древнему принципу: разделяй и властвуй.

Не зная итогов смотра, Кошкин устало сидел около своего танка. И тут рядом с ним остановился начальник отдела испытаний центрального полигона Евгений Анатольевич Кульчицкий. В армейской среде его называли «танковым Чкаловым», и через его руки прошли едва ли не все новые конструкции, в том числе и машины Кошкина. Он был самым несговорчивым, неподатливым, жестким приёмщиком, но Кошкин любил его, хотя в часы испытаний беспокоился не меньше других, как бы Кульчицкий не покалечил опытную машину. Авторитет Кульчицкого для Кошкина был незыблем. И он прекрасно понимал: Евгений Анатольевич горой встанет за «тридцатьчетвёрку» и будет биться с любым, кто вздумает преградить ей путь в армию.

Кульчицкий по какой-то уважительной причине опоздал к началу смотра, явился уже в момент «показательных выступлений» А-34 и, найдя глазами Кошкина, поспешил к нему.

– Что грустишь? – спросил он.

– Да устал я что-то, Евгений Анатольевич, – ответил Кошкин.

– А вот это ты зря! Твои красотки пленили здесь всех, кто хоть что-то смыслит в технике!

На самом деле, это не строго документальная и биографическая книга. И всё, что происходило с Михаилом Кошкиным во время танкового пробега, было не так. Точнее – не совсем так. Но танковый пробег Харьков – Москва реально имел место, просто происходил он не летом, а ранней весной. И смотр был, только не на Красной площади, а на Ивановской площади в Кремле. И Сталин действительно произнес свою легендарную фразу: «Это будет ласточка наших бронетанковых войск!»

Конечно, на Кошкина не нападали лесные бандиты, за ним не охотились немецкие диверсанты и не преследовали Красная Армия с советской милицией. Так эту историю увидел автор сценария художественного фильма «Танки» Андрей Назаров, а режиссер Ким Дружинин воплотил на экране. Создатели картины решили языком современного кинематографа рассказать молодым зрителям, которые выросли на кинокомиксах и блокбастерах, яркую, захватывающую, но вымышленную историю. При этом преследовалась весьма благородная цель – напомнить о том, что у символа Великой Победы – танка Т-34 – есть создатели, чьи имена забывать нельзя. А чтобы ни у кого из тех, кто посмотрел фильм «Танки» или только собирается это сделать, не возникло ощущения, что режиссер всё напутал, картина начинается с титров: «Фильм создан по мотивам реальных событий. Некоторые сюжетные линии вымышлены. Любые совпадения неслучайны». Эти слова в полной мере относятся и к этой книге.