Дебора Леви - Заплыв домой

— Как поживаете, доктор?

Китти дернула за веревку и дала пони кусочек сахара.

По-прежнему держа веревку одной рукой, другой она приобняла старуху за плечи.

Когда Маделин Шеридан наконец обрела голос, тот оказался спокойным и властным. Красная шаль у нее на плечах напоминала плащ матадора с помпонами по краю.

— Держись маршрута, Китти. Сюда нельзя приводить пони.

— Маршрут потерялся. Держаться не за что, — улыбнулась Китти. — Я все еще жду, когда ты принесешь мои туфли, как обещала. Медсестры ругались, что у меня грязные ноги.

Нина взглянула на маму, которая теперь стояла с левой стороны от пони. Руки Китти дрожали, ее голос звучал слишком громко.

— Странно, что ты не поведала своим новым друзьям, что ты со мной сотворила. — Обернувшись к \Изабель, Китти прошептала, подражая героиням фильмов ужасов: — Доктор Шеридан считает, что у меня нездоровые склонности.

К ужасу Нины, ее мама расхохоталась, словно Китти сказала что-то смешное.

Официантка принесла тарелку с сосисками и зеленой фасолью и грохнула ее на стол перед Маделин Шеридан, пробормотав по-французски, что в кафе с пони нельзя.

Китти подмигнула Нине. Сперва левым глазом, потом — правым.

— Здешние официанты не привыкли, что пони приходят на завтрак.

Как по команде, пони принялся облизывать сосиски на тарелке, и детишки за соседним столиком рассмеялись.

Китти отпила кофе из нетронутой чашки Маделин Шеридан. Ее глаза уже не мигали, они как будто остекленели.

— На самом деле… — Костяшки Киттиных пальцев вдруг побелели от того, что она еще крепче сжала веревку, которая должна была удержать пони на заданном маршруте. — Она упрятала меня в психушку. — Китти вытерла рот тыльной стороной ладони. — Я ЕЕ СМУТИЛА, И ОНА ВЫЗВАЛА «СКОРУЮ».

Китти взяла со стола нож, острый нож, и взмахнула им прямо у горла Маделин. Все дети в кафе, включая Нину, закричали. Она слышала напряженный, глухой голос старухи, объяснявший маме, что Китти больна и непредсказуема. Китти трясла головой и орала на Маделин:

— Ты сказала, что привезешь мне одежду! Я тебя ждала! Ты меня ОБМАНУЛА! Я думала, что ты хорошая, добрая женщина, но из-за тебя меня пытали электрошоком! ТРИ РАЗА! Они хотели сбрить мне ВОЛОСЫ!

Кончик ножа завис в сантиметре от жемчужного ожерелья на шее Маделин Шеридан.

— Я хочу домой! — крикнула Нина маме, пытаясь удержать равновесие на пони, который резко дернулся вперед, пытаясь дотянуться до сахарницы на столе.

Изабель бросилась расстегивать пряжки на стременах, чтобы Нина могла слезть с пони. Официантка ей помогала. Нина перебросила ногу через седло, но не решилась спрыгнуть на пол, потому что пони вдруг встал на дыбы.

Кто-то из посетителей кафе уже звонил парковому смотрителю.

— ОНИ ВЫЖИГАЛИ МНЕ МЫСЛИ, ЧТОБЫ ИХ РАЗОГНАТЬ!

Китти нависла над Маделин Шеридан, размахивая ножом перед ее ошеломленным, застывшим лицом. Два белых перышка, застрявшие в Киттиных волосах, сорвались и упали на Нину, которая так и сидела боком в седле, не решаясь спуститься.

— Врачи ПОДГЛЯДЫВАЛИ за мной через глазок. Меня насильно кормили МЯСОМ. Я хотела намазать лицо кремом, но у меня БОЛЕЛИ ЧЕЛЮСТИ после электрошока. Я лучше УМРУ, чем пройду через такое еще раз.

Нина услышала собственный голос словно издалека:

— Китти собирается утопиться.

Никто ее не услышал. Как будто слова падали в пустоту. Она говорила о важных вещах, но, кажется, недостаточно важных.

— Кэтрин собирается утопиться.

Даже самой Нине казалось, что слова прозвучали не громче шепота, но старуха, похоже, услышала. Мама как-то сумела отобрать у Китти нож, и дрожащий голос Маделин Шеридан произнес:

— Я позвоню в полицию. Я позвоню ее матери. Позвоню прямо сейчас.

Голос резко умолк, потому что рядом со столиком неожиданно возник Юрген.

Как будто Китти его наколдовала или мысленно призвала. Юрген что-то втолковывал обескураженному парковому смотрителю, который качал головой:

— У меня есть свидетели.

Помпоны на красном матадорском плаще Маделин Шеридан подскакивали вверх-вниз, словно те самые свидетели, рвущиеся скорее дать показания.

Китти вцепилась в руку Юргена:

— Не слушайте доктора Шеридан. У нее на меня пунктик. Не знаю почему, но так и есть. Спросите у Юргена.

Глаза Юргена сонно моргнули за круглыми стеклами очков.

— Пойдем, Китти-Котя, я отвезу тебя домой. — Он что-то сказал Маделин Шеридан по-французски и обнял Китти за талию. Он говорил очень тихо, но все равно было слышно, как он шепчет ей на ухо: — Забудь, Китти-Котя, забудь. Мы все больны от загрязнения воздуха. Нам надо лечиться природными средствами.

Глаза Маделин Шеридан полыхали, как угли. Как сердитые синие угли. Она собиралась звонить в полицию. Это было нападение. Вооруженное нападение. Маделин была похожа на матадора, которого бык поддел на рога. Парковый смотритель нервно перебирал связку ключей, прикрепленную к поясу. Ключи были разве что чуточку меньше его самого. Он спрашивал, где проживает молодая особа. По какому адресу? Если мадам хочет, чтобы он позвонил в полицию, им потребуются эти сведения. Изабель объяснила, что Китти приехала пять дней назад, ей негде было остановиться и они предложили ей комнату на вилле, которую сняли на лето.

Смотритель нахмурился и постучал крошечным пальчиком по ключам:

— Но ведь вы должны были задать ей вопросы?

Изабель кивнула. Они задавали вопросы. Йозеф спросил у нее, что такое лист. И семядоля.

— Думаю, нет нужды обращаться в полицию. Это частные разногласия. Мадам в потрясении, но она нисколько не пострадала.

Ее голос звучал нежно, и в нем проскальзывал легкий уэльский акцент.

Смотритель с досадой всплеснул руками:

— Молодая особа не могла появиться из ниоткуда. Откуда-то она должна была взяться. — Он на секунду отвлекся и кивнул двум рабочим в грязных ботинках, которые, кажется, ждали его разрешения, чтобы распилить ствол упавшего дерева циркулярной пилой.

— Да, — резко проговорила Маделин Шеридан, — из клиники в Кенте, в Великобритании. — Она провела кончиком пальца по жемчужному ожерелью у себя на шее и обратилась к Изабель Джейкобс: — Как я понимаю, твой муж завтра ведет ее на коктейль в «Негреско».

Люди на улицах оборачивались и смотрели на нее. Останавливались и смотрели на сияющую молодую женщину в зеленом шелковом платье, которая словно ступала по воздуху. Ремешок белой туфли на ее левой ноге расстегнулся, будто пытаясь помочь женщине подняться над разбросанными по тротуару окурками и обертками от шоколадок. Китти Финч с ее роскошными медно-рыжими локонами, собранными в шиньон, была почти одного роста с Джо Джейкобсом. Они шли по Английской набережной, залитой серебристым предвечерним светом, и чайки сыпались снегом на крыши Ниццы. Китти надела на плечи накидку из белых перьев, завязав атласные ленты на шее небрежным свободным узлом. Перья подрагивали на ветру, дувшем с моря, и в какой-то момент Джо заметил, что Средиземное море было точно такого же цвета, как блестящие синие тени на веках Китти.