Брайан Рирдон - Найти Джейка

И вот я один. Не в буквальном смысле: в церкви еще есть люди, просто остальные родители уже ушли. Мне пришлось наблюдать за тем, как офицер полиции выводил каждого из тринадцати, одного за другим.

Первой шла мамочка, которую я не знал. Правда, мне показалось, что где-то прежде я видел это лицо: вероятно, нам приходилось сталкиваться в школе. Она растерянно моргала, а секундой позже я услыхал за дверью ее жуткий крик.

Мне стало так страшно, что закружилась голова, и я вдруг так ясно увидел лица остальных родителей, как будто в этот момент на них навели резкость.

Вот Эвелин Маркс: она сидела в одном ряду со мной, справа. Ее дочка Лей училась в начальной школе вместе с Джейком. Из подсознания выплыло воспоминание: мы с Эвелин сидим рядышком на скамейке, глядя, как наши дети самозабвенно скачут на батуте на дне рождения у Джоуи Франклина.

А вот мертвенно-бледная мама Аманды Браун, подружки Лэйни, невидящим взглядом уставившаяся в одну точку.

Джулия Джордж в панике озиралась вокруг, обводя всех широко раскрытыми глазами, полными затаенного страха. Я три года подряд тренировал ее сына Джеймса.

Но теперь все они тоже ушли, и я сижу в одиночестве. Где-то на краю сознания еще бьется дикая надежда, и я пытаюсь сопротивляться навалившемуся на меня ужасу. Я не сомневаюсь, что дети родителей, которых увели передо мной, в лучшем случае ранены, а в худшем — убиты. Ужасная мысль, но это действительно так.

Я не в состоянии ничего поделать, в голову без конца лезут мысли. Первым делом мне приходит на ум такое: «А вдруг Джейк сегодня прогулял школу? Может быть, он и раньше это делал? Не могу же я знать, где мой сын находится каждую секунду времени? А вдруг Джейк где-нибудь прячется?.. А что, если?..»

Я содрогаюсь от ужаса, но тут меня посещает здравая мысль. Нервничая больше, чем когда-либо в жизни, я достаю из кармана айфон. Просмотрев недавние звонки, я нажимаю на номер Джейка. Его фотка сразу же высвечивается на дисплее: улыбка во все лицо, и бейсболка козырьком назад. Каждый очередной гудок кажется изощренной пыткой, как будто бы мне вгоняют под ногти раскаленную иглу. Я мысленно кричу: «Пожалуйста!», — «Ну давай же!», — после каждого гудка цепляясь за телефон с отчаянием человека, повисшего на скале над бездонной пропастью.

И вдруг кто-то отвечает мне.

— О, Джейк, дружище, — шепчу я непослушным голосом. Боже Всемогущий, спасибо тебе, мой сын жив!

Но в трубке слышится странный шорох, как будто телефон трется о ткань, а затем сквозь помехи в эфире звучат приглушенные голоса, похожие на голоса призраков.

— Джейк, ты там???!!!

Шорох становится еще громче, а затем наступает тишина. Связь прерывается. Я стою, не двигаясь, прижимая к уху холодную трубку, и пытаюсь вспомнить, как люди дышат. Потом я снова набираю номер Джейка, и опять — снова и снова, но никто мне больше не отвечает. Я кладу телефон в карман, чувствуя, как у меня стучит в висках.

На время изумление лишает меня способности мыслить ясно. Реальность сузилась, но при этом подарила мне новую перспективу. С одной стороны, я впал в полный ступор, но с другой, — теперь во мне пульсирует уверенность: мой сын жив! Я гляжу на проклятую дверь новыми глазами, уже не веря, что Джейка больше нет, ведь он только что ответил на звонок! В самый первый раз он же ответил! Это точно был он.

Телефон звонит. Я хватаю его, чувствуя, что пальцы снова меня не слушаются. Но на этот раз мне звонит Рейчел. Она в панике:

— Саймон, здесь полиция!

— Скажи им, что я только что дозвонился до Джейка!

Ее голос звучит напряженно, хрипло:

— Они стоят возле нашего дома.

— Что это значит?

— Тут повсюду спецназ.

— А ты где? В машине?

— Они заставляют меня припарковаться.

Я слышу несвязные звуки: наверное, теперь жена говорит с офицером полиции. Телефон снова трется о ткань, и сквозь шорох опять слышны приглушенные голоса.

Я больше не могу этого выносить. Пусть немедленно расскажет, что там происходит!

— Рейчел! — не своим голосом ору я.

Но она продолжает с кем-то разговаривать, и я, кажется, расслышал слово «войти». Когда она снова обращается ко мне, ее голос звучит крайне рассерженно:

— Саймон, полицейские не позволяют мне войти в дом! — Сквозь гнев явственно сквозит страх. — Они его обыскивают.

— Что значит «обыскивают»? Ты сказала им про звонок?

— Про какой звонок?

— Я звонил Джейку, и он ответил мне!

— Ты говорил с Джейком???

— Нет, он ничего мне не сказал. Я просто слышал… — Я не знаю, что сказать дальше, и мне невыносима сама мысль, что полиция собирается обыскивать наш дом.

И тут Рейчел тоже не выдерживает:

— Ты мне нужен, Саймон. Приезжай сюда как можно скорее!

— Но я же не могу отсюда уйти, я жду Джейка. Я звонил ему. Он ответил… или кто-то ответил по его мобильнику. Я…

Я поднимаю глаза. В дверях, пристально глядя на меня, стоит офицер полиции. Я отворачиваюсь, надеясь, что он исчезнет, как только я перестану обращать на него внимание. Что эта церковь, эти скамьи пропадут, растают, как дурной сон. Потому что это происходит не на самом деле. И не со мной.

— Мистер Конолли?

— Что там такое творится? — Это снова Рейчел.

— Мистер Конолли!

— Ничего, — отвечаю я жене. — Всё нормально.

— Кто это? В чем дело? Саймон!

— Всё нормально, — как попка, снова повторяю я.

Теперь офицер стоит прямо передо мной.

— Попрошу вас следовать за мной, сэр.

— Саймон!

Что всё это значит?

Полицейский приводит меня в одну из комнат за ризницей. В центре, покрытый белой льняной скатертью, стоит стол с массивными ножками. А за ним, на стойке, лежит сумка, набитая облатками идеально круглой формы. На прибитых к двери крючках висят рясы. Я вижу каждую мелочь и знаю, что не забуду эту комнату до конца своих дней.

Полицейский придвигает мне стул. Я сажусь. Он располагается напротив, достает спиральный блокнот в кожаной обложке и кладет его перед собой. Ручка идеально входит в центр спирали. Он вынимает ее и открывает блокнот. Наши глаза встречаются в первый раз за все время. Прежде я избегал его взгляда.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — говорит коп.

Мне хочется ударить его, сбить с ног, повалить на пол и долго бить ногами. Видимо, во мне дремлют первобытные инстинкты. Однако, собрав последние силы, я стараюсь держать себя в руках. И согласно киваю.

— Вы отец Джейка Конолли?

Я снова киваю, но он продолжает выжидающе смотреть на меня.

— Да.

— Джейк был сегодня в школе?

— Да. Послушайте, не могли бы вы мне просто сказать: что происходит? Где мой сын? С моим сыном все в порядке?

Полицейский замешкался, осторожно подбирая слова. Почему-то это пугает меня больше, чем все, что произошло за сегодняшний день. Прокашлявшись, он в конце концов отвечает: