Брайан Рирдон - Найти Джейка

Я забрал Джейка от Мартинов-Кляйнов довольно рано. Как и в прошлый раз, он ждал меня вместе с Дугом на поляне перед домом. Я постарался воспользоваться случаем, и более внимательно рассмотреть нового друга Джейка. И… ничего предосудительного не обнаружил. Он был причесан и хорошо одет, аккуратно и со вкусом — придраться было не к чему. Когда я подъехал, Дуг поднял голову и внимательно посмотрел в мою сторону. Я почувствовал, что он тоже исподтишка меня оценивает — это было видно по выражению его лица, складке тонких губ, настороженному взгляду жестких глаз. Я вспомнил, как Рейчел частенько обвиняла меня в том, что я приписываю детям взрослые намерения.

Джейк обрадовался, увидев меня. Широко улыбаясь, он, похоже, сказал Дугу «спасибо» и «до свидания», после чего радостно побежал к машине. Сын запрыгнул внутрь, и я увидел, как он возбужден.

— Ты должен увидеть наш форт. Это что-то!

— Ваш форт?

— Ага, — ответил он. — Мы весь день его строили.

— И где же он находится?

— Да у них там… типа, на заднем дворе. Там еще лес есть и пруд, если пройти чуть подальше.

— А дом оттуда видно?

— Не знаю, — пожал плечами Джейк.

И он начал увлеченно рассказывать в деталях, как они с Дугом строили форт. Это звучало весьма впечатляюще, но мне все равно почему-то стало не по себе.

Когда Рейчел вернулась с работы, и мы уложили детей спать, я снова вернулся к этой теме.

— Они с Дугом ушли так далеко, что оттуда не был виден дом! — возмущался я.

Жена улыбнулась:

— Саймон, это вполне естественно. Джейк — мальчик. Ты правильно его воспитываешь. Я доверяю ему. Ты должен дать сыну возможность хоть чуть-чуть повзрослеть. Что такого уж страшного могло с ними случиться?

Я не стал пугать жену, хотя ответ вертелся у меня на языке. Да мало ли что! Разврат, растление, расчлененка — я живо вообразил себе все эти ужасы начинающиеся с «раз» и «рас». Но потом решил, что не стоит понапрасну себя накручивать. Рейчел была права, как всегда. Мне надо было успокоиться. Не только ради детей. Но и ради себя самого.

Оставив позади старую церковь, я иду к дому Мартинов-Кляйнов. Но, едва повернув на их улицу, сразу же понимаю, что не смогу подобраться к их жилищу, во всяком случае, на машине. Полицейские выставили кордон чуть ли не за квартал. Огороженная территория начинается прямо передо мной, да еще вдоль улицы слоняются люди, занимая все свободное пространство, включая чужие лужайки. Весь периметр оцепления словно бы излучает нервную энергию.

Я припарковываюсь и вылезаю из машины, мельком бросив взгляд на куклу, валяющуюся на заднем сиденье. Прохожие оборачиваются на меня — ведь меня многие знают. Люди выглядят расстроенными и озлобленными, над толпой стоит гул голосов. Еще больше глаз смотрят на меня, когда я приближаюсь к желтой ленте полицейского ограждения.

Сразу же со всех сторон, как коршуны, ко мне устремляются репортеры. Я представляю себе фотографию, на которой я стою возле машины Рейчел с кошмарной куклой на заднем сиденье, и у меня хватает здравого смысла быстро ретироваться. Репортеры фотографируют мой отъезд.

Я несколько раз ударяю по рулю. Как мне добраться до дома Дуга? Репортеры не пустят меня туда… Я трижды объезжаю квартал, но ситуация не меняется. Я сворачиваю на боковую улицу, проезжаю мимо футбольного поля, мимо домов друзей сына, мимо дома Макса (он выглядит необитаемым), мимо продовольственного магазина. Никаких следов Джейка. Пока я исследую улицы, прилегающие к школе. В кармане звонит мобильник. Это Рейчел.

— Они нашли нас в отеле.

— Кто?

— Журналисты.

— Я надеюсь…

— Нет, Лэйни одна в холле!

Мое сердце сжимается:

— Но почему? Как?..

— Эти чертовы лифты в отеле еле-еле работают! Она просто захотела воды, а я пошла к лестнице… Кто же знал!

— Сейчас приеду.

Я выруливаю из района школы и мчусь обратно в гостиницу. Я добираюсь до центра менее чем за пять минут и уже за три квартала вижу, что наш отель взят в настоящую осаду. Фургоны журналистов, как зубцы сторожевой башни, торчат на каждой улице, ведущей к «Марриотту».

Я разворачиваюсь через сплошную и припарковываюсь на первом попавшемся месте, не обращая внимания на знаки. Остановив машину, я выдергиваю из зажигания ключи и несусь к гостинице. Подбегая к отелю, я ожидаю атаки журналистов у входа, но вокруг царит подозрительная тишина.

Двери отеля лениво разъезжаются в стороны, и я вхожу в холл. Посередине гудит толпа репортеров, которые, словно стервятники, кружат вокруг своей жертвы, а в центре круга стоят Лэйни и Рейчел, прикрывающая дочку от камер.

— Эй, вы, а ну вон отсюда! — ору я.

Оттолкнув плечом одного из операторов, я начинаю пробиваться к жене и дочери, проталкиваясь и отбрасывая прочь тех, кто попадается мне на пути. Впереди показывается Рейчел, которая растерянно стоит, прижимая к себе плачущую, испуганную Лэйни.

— Папа! — кричит Лейни, увидев меня.

Я, еще сильнее заработав локтями, пробираюсь в центр круга и загораживаю дочь и жену, как будто прикрывая их распахнутыми крыльями.

— Мистер Конолли! Мистер Конолли!

Зеленые вспышки сверкают вокруг меня, как злобные глаза дьявола. Я чувствую, как Лэйни, дрожа всем телом, приникает ко мне сзади.

— Папа, я просто хотела попить воды.

— Оставьте нас в покое!

— Вы сильно удивились, узнав о том, что сделал ваш сын?

— Замечали ли вы какие-то признаки ненормальности?

— Знаете ли вы, какие посты ваш сын размещал в Интернете?

— Пытались ли родители жертв связаться с вами?

Вопросы сыплются как пули из пулемета, превращаясь в один монотонный гул. Сжав зубы, стараясь не смотреть по сторонам, я проталкиваюсь сквозь толпу репортеров, ведя за руку дочь.

— Убирайтесь отсюда вон! К чертовой матери! — шиплю я.

Но вопросы не утихают.

— Как вы прокомментируете рисунки, найденные у вас дома?

— Как давно ваш сын подружился с Дугом Мартином-Кляйном?

Полиция появляется в холле, лишь когда я уже несколько минут безуспешно жму на кнопку лифта. Начался долгий процесс выдворения журналистов. Несмотря на царящий вокруг нас хаос, я продолжаю явно слышать тихие всхлипывания Лэйни и шумное дыхание Рейчел. Какой-то репортер хватает меня за плечо. Я поворачиваюсь к нему с таким, по-видимому, явно написанным на лице намерением врезать как следует, что он быстренько отскакивает. Я сам себя не узнаю: как будто во мне поселились гремлины, и руководят сейчас моими действиями. Зеленые вспышки означают, что меня фотографируют, и это хуже, чем физическое насилие. Зажмурившись, я прижимаюсь к двери лифта и практически падаю внутрь, когда она наконец распахивается. Рейчел устремляется за мной. Плач Лэйни становится слышнее, когда двери закрываются. Я все еще крепко прижимаю дочь к себе. А что еще я могу сейчас для нее сделать?