Брайан Рирдон - Найти Джейка

— Но почему? Кто это?

Я видел, что Джейку не хочется отвечать, но он редко оставлял прямой вопрос без ответа.

— Это Дуг.

Я удивленно приподнял бровь.

— Я просто не хочу сейчас с ним разговаривать.

Я звоню Джен. Даже в ее простом «алло» сквозит невероятная печаль.

— Джен, привет, это я. С Максом все в порядке?

— Да. — И потом у нее вырывается: — О, Саймон, мне так жаль.

Странно, но я ничего не чувствую. Совсем ничего.

— Я могу с ним поговорить?

Джен молчит. Я понимаю, что с учетом случившегося прошу слишком многого. Но по той же самой причине она не может отказать мне. Когда Макс берет трубку, я понимаю, что она его подготовила.

— Макс, как ты?

— Я ждал, что вы мне позвоните, — говорит он.

Его голос дрожит, и слезы вновь льются у меня из глаз. Я даже не вытираю глаза, позволяя им течь по щекам. В этих слезах больше покоя и облегчения, чем прежде, и теперь мне не приходится судорожно всхлипывать и давиться.

Я жду. Конечно, мне очень хочется узнать, что известно Максу, но я не имею абсолютно никакого понятия, как с ним говорить. А вдруг, как те люди возле нашего дома, он сорвется, начнет обвинять меня или, что еще хуже, Джейка, в страшных вещах? Но я надеюсь получить от него хоть какие-то подсказки, обнаружить зацепки, которые сам мог упустить. И, как бы тяжело мне ни приходится, но я все равно должен узнать всё.

Мой голос крепнет:

— Макс, пожалуйста, расскажи, что ты знаешь!

— Джейк не делал этого, мистер Конолли. Я уверен, что он этого не делал.

Я делаю глубокий вдох. Мое сердце, болеющее за жену, дочь, сына, невинных жертв, теперь болеет и за Макса.

— Я понимаю, как трудно принять это, Макс, и даже не знаю, что тебе сказать. Мне очень жаль.

— Нет, послушайте меня! Я знаю, о чем говорю! Джейк точно ничего такого не делал!

Я позволяю его словам проникнуть в сознание, и в голове начинается шум. Его слова могут быть всего-навсего проявлением подросткового отрицания. Когда юным мозгам не под силу справиться с жуткой действительностью, они искажают ее. Далеко за примерами ходить не надо: вот Лэйни вела себя точно так же, обеляя брата. Но в голосе Макса звучит какая-то новая для меня уверенность, и это заставляет кровь снова побежать по моим жилам. Почему я не могу предположить, что Макс знает моего сына лучше, чем я сам?

— Почему ты так думаешь? — шепотом спрашиваю я.

И сразу пугаюсь настолько, что чуть не бросаю трубку. Макс своими словами сумел хотя бы на долю секунды заставить меня поверить, что Джейк не имел отношения к перестрелке. Буквально на миг я смог вырваться из плена мыслей и подозрений, убийственную силу которых даже сам до конца не осознавал. И еще: Макс ненадолго возродил во мне слабую, почти угасшую, надежду, что кошмар последних дней развеется и Джейк все-таки вернется ко мне, к нам снова.

— Потому что я знаю. Я знаю этого парня, Дуга. Он реально сумасшедший. Джейк просто старался быть к нему добрым, он был единственным, кто постоянно его защищал. Я никогда не понимал, зачем он это делает… Может быть, только сейчас начинаю понимать… Не знаю.

Макс плачет. Взахлеб. Представляю, как тяжело должно быть семнадцатилетнему подростку, почти мужчине, вот так зарыдать перед другим мужчиной.

— Успокойся, Макс. В случившемся нет твоей вины.

Он пытается собраться с духом. Я слышу, как он всхлипывает, кашляет и сморкается, а потом говорит:

— Спасибо.

— У тебя есть хотя бы малейшее представление о том, где сейчас может находиться Джейк? Где мне искать его?

— Я видел его вчера утром, мистер Конолли. Я с ним разговаривал. Он сказал, что собирается пойти к Дугу домой. Я должен был это сказать полиции. Но они почему-то не обратили внимания на все остальное.

— На что именно?

Макс снова сопит и сморкается.

— Он был таким испуганным — Джейк, я имею в виду. Я прежде никогда его таким не видел. Он сильный парень и сроду не расстраивался из-за всякой ерунды.

При других обстоятельствах слышать похвалу сыну из уст его друга было бы настоящим бальзамом для моей души. Но сейчас я жадно слушаю его слова по совершенно иной причине. Мне надо знать, на чем именно базируется уверенность Макса.

— Джейк велел мне держаться от Дуга подальше. Он упомянул, мол, что-то пошло не так, и Мартин-Кляйн совсем слетел с катушек. Джейк сказал, что ему необходимо пойти проверить Дуга, пока тот чего-нибудь над собой не сделал.

Два дня подряд мое сердце заковывали в железные оковы, а сейчас Макс своими словами разбивает ледяные кандалы, давившие на меня тяжким грузом.

— Значит, по-твоему, Джейк не собирался навредить другим?

— Нет, конечно. — Ответ Макса звучит очень уверенно. — Джейк никогда бы никого не обидел. И вам это прекрасно известно, мистер Конолли.

Ну, конечно, я это знал! Всегда знал! И как только я мог об этом забыть?!

— А Джейк сказал что-нибудь еще?

Макс отвечает не сразу. Когда он заговаривает снова, его голос звучит виновато и неуверенно:

— Да, он попросил меня перед вами извиниться.

В глазах у меня щиплет, и я пытаюсь сглотнуть, но горло внезапно сводит спазмом. Я тяжело опускаюсь на стул.

Джейк просил у меня прощения, но за что? Я не могу этого понять. Что я сделал не так? Что пропустил? Я подвел своего сына. Я лишил его главной привилегии — быть под моей защитой. И, кроме этого, ничто больше не имело смысла.

— А что он имел в виду? — осипшим голосом спрашиваю я: то ли Макса, то ли себя самого.

— Я не знаю. — Голос его снова срывается.

Некоторое время мы вместе плачем, больше не пытаясь маскировать слезы.

В конце концов, я чувствую, что не в силах этого дольше выносить:

— Ладно, спасибо, мне пора идти.

— Мне очень жаль, мистер Конолли… — всхлипывает Макс.

— Ты настоящий друг.

Я кладу трубку и, уронив голову на руки, обмякаю на стуле, не чувствуя ни рук, ни ног. Происходящее кажется абсурдом. Это не может быть правдой, это какая-то злая шутка, подлая, бесчеловечная.

Но одно мне теперь ясно: я должен немедленно ехать в дом Дуга. Мне достоверно известно, что именно туда отправился Джейк вчера утром. Я хватаю запасные ключи и лечу в гараж. Но он пуст… Тут до меня доходит, что полиция забрала мою машину, а Рейчел уехала на своей.

— О, черт! — рычу я в отчаянии, со всего размаха ударив по стене кулаком.

Я бегу назад в дом и вытаскиваю из шкафа свои беговые кроссовки. Мартины-Кляйны живут примерно в пяти милях от нас и менее чем в одной миле от школы. Я прыгаю с крыльца и несусь через окружающую дом толпу. В ней постоянно появляются новые лица. Я испытываю дикое возбуждение: кто-то из зевак пытается меня задержать, но я проношусь мимо на огромной скорости, оставил их позади, как собак, с лаем преследующих автомобиль. Воздух бьет мне в лицо, и я чувствую себя живым — я снова действую! Теперь ничто не может меня остановить.