Калле Каспер - Буриданы [журнальный вариант]

КАЛЛЕ КАСПЕР

БУРИДАНЫ

Фрагменты эпопеи

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АЛЕКС И МАРТА. НАЧАЛО XX ВЕКА

Глава первая. Суховей

Когда-то тут, наверное, тоже шумел лес, но сегодня, куда ни смотри, везде волновалась трава, только отдельные дубы, росшие в более высоких местах на курганах, напоминали об исчезнувшем богатстве. Вряд ли в этом опустошении была повинна гроза, скорее все-таки люди; в отместку их теперь уже ничто не защищало от ветра. Но, с другой стороны, — какой простор! Ничего столь величавого, сколь степь, Алекс раньше не видел: когда взбираешься на вершину холма и оглядываешься, понимаешь, что земля действительно круглая…

— Его превосходительство велел просить!

Наконец-то! Алекс без сожаления отвел взгляд от окна, в которое он последние четверть часа смотрел, чтобы скоротать время, и последовал за слугой. Тому, кажется, спешить в этой жизни было некуда, наверное, он и на свет появился так же неторопливо и неохотно, как сейчас передвигал свое не молодое и не старое и уж подавно не поры зрелости, то бишь полное сил, а лишенное признаков возраста тело: низкорослый, но сутулый, упитанный, но как будто недокормленный, почти без зубов, светлые, усыпанные перхотью волосы пачкают воротник и без того грязной ливреи — подобные свидетельства упадка

в этих краях можно было встретить часто, не к северу или востоку от города, где обитали казаки, крепкая порода, а здесь, на западе, где имения были слишком велики, а их владельцы слишком ленивы, теплый климат же благоприятствовал ничегонеделанию. Возможно, социалисты действительно были в чем-то правы, когда требовали более справедливого распределения земли, — тут, к примеру, в пыльных и бесплодных деревнях прозябали трудолюбивые переселенцы из Крыма, только и мечтавшие о куске земли, которую можно возделывать…

Они переходили и переходили из комнаты в комнату, но каких-либо перемен вокруг не наблюдалось: всюду одинаково щербатый паркет, потрепанные обои, иногда притулившийся у стены единственный кривобокий стул — если этот дом когда-то видел лучшие времена, то, скорее всего, давным-давно; не разумнее ли было бы с самого начала быть поэкономнее, кому, например, понадобилась эта… как она называлась?.. правильно, анфилада, которой все равно не пользовались и которая, он мог поспорить, закончится единственным более-менее нормально обставленным помещением, где за массивным письменным столом дымит сигарой хозяин всего этого величественного разложения.

Интуиция его не подвела, кабинет, в который они в конце концов пришли, вполне соответствовал его представлениям, даже письменный стол был именно массивным и стоял там, куда он его мысленно поместил, — посреди комнаты. Впрочем, мебели было даже меньше, чем Алекс предполагал: по обе стороны стола стояли два вычурных кресла с высокой спинкой — поставь их рядом, сойдут за два трона, а в угол был задвинут большой резной буфет, и это все, в остальном комната была пуста, даже стены голые, ни тебе фотографий предков, ни персидского ковра, все те же драные обои. Отсутствовал и хозяин,

в качестве его заместителя в ближайшем кресле лежал жирный белый кот и нагло смотрел в сторону незваного гостя — правда, сигары у него в зубах не было.

— Располагайтесь поудобнее.

Произнеся вызубренную фразу, слуга ушел, больше ничего не объяснив — да и что он мог объяснить. Откуда ему, лакею, знать, когда «его превосходительство» изволит пожертвовать минуту своего драгоценного времени незнакомому и наверняка неприятному гостю — ибо начиная с минуты, когда подписан первый вексель без покрытия, все гости становятся неприятными. Что ожидание может продлиться долго, подтвердилось и рекомендацией расположиться поудобнее — но как ей последовать? Сесть в кресло хозяина было неприлично, кот же уступить Алексу свое не торопился, он вообще производил впечатление самой важной в доме персоны, а возможно, и был таковой, кормили его уж точно лучше, чем слугу.

Сейчас мы укажем тебе твое место, подумал Алекс, подошел решительно к «трону», сказал «Брысь!» и, поймав надменный взгляд кота, замахнулся. Животина напряглась, зарычала, почти как тигр, и обнажила зубы, но бороться за свои права не стала, хватило ума оценить соотношение сил. Когда кот, обиженно свесив хвост, удалился, Алекс смахнул налипшую на облезлую обивку шерсть, сел на теплое еще место и сразу убедился, что «расположиться поудобнее» все равно не удастся, спинка кресла была слишком далеко, чтобы опереться на нее, пришлось бы подвинуться вглубь сиденья, но тогда от пола оторвались бы ноги — короче говоря, это было одно из тех произведений столярного искусства, которые предназначены не для пользования, а чтобы быть выставленными напоказ. Интересно, откуда эти кресла взялись, может, какой-то предок привез из военного похода в Европу, подумал он. Коли так, им должно быть уже весьма немало лет, поскольку в последний раз российская армия столь далеко — до самого Парижа, забиралась добрую сотню лет назад. В блеске той большой победы нежились до сих пор, более поздние войны, правда, немного расширили пределы империи, но настоящей добычи и славы не принесли. Вот если бы удалось завоевать Константинополь…

Раздумья Алекса прервал жалобный скрежет: открылась боковая дверь, и в комнату вошел человек в длинном, до щиколоток, бордовом халате. Первое, что бросалось в глаза, его прямая спина, тем более примечательная, что человек был высокий, намного выше Алекса, и изрядно старше, лет шестидесяти, последнее доказывали редкие седые волосы и такая же… нет, не борода, недельная щетина. Однако, как отметил Алекс озабоченно, гордая осанка плохо сочеталась с прочими деталями внешнего вида, халат был заношен до дыр, у воротника прореха, из-под полы торчали тапочки, выглядевшие так, словно их сунули

в бочку с дегтем.

— Добрый день, ваше превосходительство!

«Превосходительство» не ответил, даже не посмотрел в сторону вскочившего Алекса, но не потому, что не считал гостя достойным ответа, казалось, хозяин просто находится не здесь, а где-то далеко, возможно, даже на другом континенте, а по разваливающейся мызе бродит только его тело. Пьян, подумал Алекс, но тотчас же в собственной мысли усомнился — человек не шатался, прошел к письменному столу шагами широкими и ровными. Медленно отодвинул «трон» от стола, сел, притом спина, несмотря на неудобство сиденья, осталась прямой, сел и только теперь поднял взгляд. Из овального, кажущегося гранитно-крепким черепа в сторону Алекса или, вернее, сквозь него смотрели два словно с трудом вбитых в кость больших серых глаза. В похмелье, решил Алекс, приметив налившиеся кровью белки глаз, но опять-таки полностью уверенным, что угадал, он не был, во взгляде отсутствовала свойственная подобному состоянию злоба. Вернее было сказать, в нем вообще отсутствовало всякое чувство, создавалось впечатление, будто этому человеку совершенно безразлично, что случится сегодня, завтра или послезавтра с ним или с целым миром.