Маргер Заринь - Календарь капельмейстера Коциня

— Это мы сейчас увидим, — говорит Витол и ведет Карлиса Сармона во двор, ко входу в подвал. Вилис Витол отпирает дверь, и оба они устремляются вверх по лестнице — в типографию. Когда-то там находилась редакция «Коммунара».

— Братцы! Да тут же все точь-в-точь как тогда, когда мы эвакуировались, — восторгается Сармон. — В помещении чистота, машины блестят и сверкают, и — целые рулоны бумаги. Вилис, ты просто чертов парень!

— Поскольку мы оба чертовы парни, то давай-ка возьмемся за дело и по горячим следам выпустим газету! Ты сочини передовицу, добавь к ней сообщение Верховного Главнокомандования, а я все это наберу и тисну!

— С ума ты сошел! Без разрешения мы даже не имеем права находиться в этом помещении, где столько бумаги и шрифта! — испуганно говорит поэт. — Газету будут делать другие. Из Даугавпилса уже выехали сотрудники редакции, скоро они будут здесь. Пошли, пошли! — торопит Сармон. — Нечего задерживаться, тут еще воняет фашистами. Надо будет сделать дезинфекцию!

Кажа волоком вытащил своего друга из типографии. У него, видите ли, совсем другие обязанности и задачи, но, как бы то ни было, Вилис должен поехать вместе с ним: такова инструкция, полученная поэтом в Даугавпилсе.

— Каковы же твои обязанности? — спрашивает Витол.

Сармон уполномочен реорганизовать художественные организации и назначить временных руководителей на местах.

— На местах? — удивляется Витол. — На каких местах?

Оказывается, это такое выражение, под которым подразумеваются все художественные организации и учреждения вообще. Управление хочет срочно выяснить, что произошло с театрами. Сармон уже побывал в опере, встретился со старым Салнынем, нотным библиотекарем. В Риге остались почти все солисты, частично оркестр и хор. Только дирижеры сбежали, ну да бог с ними! Не найдется, что ли, таких, которые умеют руками «pamahat». Один сегодня утром уже прибежал и потребовал «Банюту», говорил, что это будет ослепительно. Так что за оперу нечего беспокоиться!

— Хуже обстоит дело с театрами, — говорит Карлис. — В один я уже успел заглянуть. Швейцар только руками развел: с десяток актеров, да и те не показываются. Какой-то болван переполошил всю труппу: вот они и подались в Вентспилс и Лиепаю; торчат теперь в этом самом котле. Эх! Райнис был бы поражен в самое сердце, доживи он до этого. Ведь он же выпестовал этот театр. Попомни мое слово, Вилис: погибнет целое поколение латышских актеров. Для кого они будут играть на чужбине? Для самих себя? Сначала, быть может, погоношатся, а потом расколются на отдельные клики и обрастут дилетантизмом, разве ж мы их не знаем! Как сквозь тьму и как сквозь тени, как сквозь поздние туманы,может, и вспомнит старшее поколение эти, когда-то столь знаменитые имена. Плакать хочется, Вилис. Я надеюсь еще только на Аристида Даугавиетиса. Салнынь думает, что Аристид должен быть в Риге. Но я боюсь за сам Аполло Новус и за актеров: говорят, в том квартале зверски взрывали и жгли, такие у нас данные.

— Данные сильно преувеличены, — говорит Вилис Витол. — Последние трое суток я там в подвале скрывался. Анскин охранял крышу, а актрисы блины пекли.

— Что, Анскин жив? И актеры? Все?

— Не знаю, все ли. Но Талею я видел, Юхансона тоже. Бока промелькнула, Эрманис.

— Вилис, ты просто чертов парень! Садись в машину, двинем в Аполло Новус. Товарищ шофер, прямо и направо, это тут же за углом. Мне все надо увидеть самому. Или, как у нас теперь говорят: «Выяснить положение на местах», после чего «принять меры». Как? Ты не понимаешь, что значит «принять меры»? Это значит, что с сегодняшнего дня тебе придется взять на себя обязанности временного руководителя — комиссара Аполло Новуса. Не хватает людей… Заткнись! Что? Ну, наборщиками теперь пусть поработают другие. Пусть работают те, что не испачкались в «Коричневой газете».

Они уже подъехали к главному входу Аполло Новуса и собираются выходить.

— А теперь за дело: застегни рубашку. Ты назначен временным директором театра, сейчас я представлю тебя персоналу.

* Жители Риги с нетерпением ждут, когда начнут работать водопровод, пекарни, газовая фабрика, электростанция. Рабочие и служащие этик предприятий! Энергично беритесь за дело, прилагайте все усилия для скорейшего восстановления своих предприятий.

* Семнадцатого октября начнется разборка развалин в Старой Риге. Призываем всех граждан принять в этом участие.

* Газовая фабрика не пострадала! За это следует благодарить ее работников, спрятавших в кучах шлака наиболее важные машины и горючее. Фабричные ворота были заперты, а немецким подрывникам сказано, что фабрика уже заминирована. Теперь мелкий ремонт закончен. Как только начнет действовать водопровод, производство будет возобновлено.

* Коллективы ВЭФа и «Вайрогса» выполняют социалистические обязательства по восстановлению своих заводов к празднику Октябрьской революции. ВЭФ обещает пустить электрохимическое отделение, а также участок по производству фотобумаги… Один из старейших токарей фабрики на отремонтированном станке изготавливает одну из важнейших частей некой машины, украденной немцами.

ТОВАРИЩИ!

Двадцатого октября в Ригу вступит прославленная Латышская гвардейская дивизия. Коллектив Аполло Новуса решил встретить ее поздравлениями и цветами. Маршрут гвардейцев — по Московской улице мимо вокзала, по улице Меркеля до Больших часов.

Соберемся все в 14 часов на улице Меркеля напротив Университета.

Дверь открыл Анскин и, козырнув, громко выкрикнул:

— Приветствую вас в свободной Латвии!

Поэта Карлиса Сармона хорошо знали в театре. В сорок первом году он был драматургом и завлитом Аполло Новуса. Правда, актеры несколько испугались, увидев его в военной шинели с черными петлицами. Черные петлицы успели привить людям мрачное почтение. Однако товарищ Сармон держался так дружелюбно и непринужденно, что минут через двадцать те, кто собрался вокруг него в фойе, почувствовали себя радостно возбужденными и преисполненными надежд.

— Если все начальники будут такими, то мы еще поживем! — на ухо Каспару тихо шепелявит Анскин. Но гость услышал его и громко смеется.

— Э’извиняюсь, — говорит он сквозь смех, подражая голосу старого пожарного, — начальником я у тебя, к сожалению, не буду, но могу представить товарища, которого я временно уполномочил (можете быть уверены, что его утвердят) быть руководителем вашего коллектива. Это Вилис Витол, ветеран испанской войны, прекрасный человек. Вы с ним хорошо сработаетесь. Он многое видел и пережил за свою жизнь. Пусть теперь поработает на более легком поприще и немного отдышится.