Маргер Заринь - Календарь капельмейстера Коциня
- Название:Календарь капельмейстера Коциня
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1987
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Маргер Заринь - Календарь капельмейстера Коциня краткое содержание
«…а над рожью клубился туман» — повесть о художнике-музыканте, о его романтической любви и нелегком творческом пути.
Календарь капельмейстера Коциня - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Твоя заслуга, твоя заслуга, — бормочет Гунтар.
— Между прочим, с середины августа она начинает работать в театре.
— Да, господин Зингер вчера оповестил об этом весь персонал.
— Лиана пишет, что господин Зингер больше не навещал ее.
— И ты, святая простота, веришь этому.
Каспар поднялся. Какой смысл разговаривать с циником? Завидует — иначе не объяснишь. Никогда, никогда он при Гунтаре и словом не обмолвится про Лиану. Никогда!
Грохот зениток и взрывы кончились так же внезапно, как и начались. Загудели сирены, но теперь уже намного приятнее, на одной ноте. Отбой.
Каспар с Гунтаром решили, что вежливость требует спуститься вниз и помочь принести обратно корзину с серебром. В темноте кто-нибудь мог и ограбить, поэтому и вход в подвал дворник запер снаружи. Когда дядя со своей семьей наконец выбрался из убежища, тетя Элла, услыхав близкие взрывы, вскрикнула:
— Господи, боженька! Бои идут уже на рижских улицах!
Эллу успокоил дворник Фигис:
— Да нет же, нет! В Шкиротаве летчики попали в поезд с боеприпасами. Взрываться и гореть будет всю ночь, но это уже неопасно для здоровья, мадам. Всех честных граждан охраняет непобедимая германская армия.
— Фигис опять язык распустил, — недовольно буркнул дядя. — Лучше бы помог унести одеяла да подушки.
В своей марьяжной кровати из карельской березы господин и госпожа Фреймуты долго не могли успокоиться. Думали и вздыхали, вздыхали и думали.
— Надо готовиться к отъезду! — сказал он. — Мы не имеем права рисковать жизнью ребенка.
— И Клауцаны бросить? И мебель, и все нажитое… На пароход разрешают брать с собой всего одну тонну, — возразила она.
— Одну тонну! — Он так резво подскочил, что кровать затрещала. — Все, что целую жизнь копилось, оставить этим дьяволам!
— Англичане… англичане не допустят, чтобы разоряли нейтральных людей, — всхлипнула мадам. — И абсолютно точно известно, что финны вступили в город турков.
— Об этом городе турок ты перестань болтать! — вызверился дядя Фриц. — Впутаешься в неприятности. Я лояльный подданный великой Германии, присяжный поверенный.
— А финны вошли, все-таки финны вошли в город турков! — щебетала мадам, и тогда дядя Фриц в сердцах вырвал из розетки шнур торшера, и спальня погрузилась в глубокую тьму.
В ту же минуту адвокат вспомнил, что ему так и не удалось поужинать.
Настоящим напоминаем, что календарь принимает различного рода объявления с картинками от частных лиц, фирм, акционерных обществ и банков.
Совсем немного места осталось еще на внутренних сторонах обложки.
ТЕАТРАЛЬНАЯ ХРОНИКА
Задачи коллектива в связи с открытием сезона. Утверждение репертуара на август и сентябрь. Как руководство театра Аполло Новус во главе с инспектором Зингером думает включиться в борьбу за тотальную победу?
Инспектор по делам искусств разрешил режиссеру Аристиду Даугавиетису поставить «Марию Стюарт» Фридриха Шиллера. Во-первых, немецкий автор. Во-вторых, в пьесе изображен прогнивший королевский дом Англии, повинный в том, что 7 июня с. г. между Гавром и Шербуром началось вторжение: высадились на берег союзные войска. В-третьих, Марию заключают в Тауэр, ибо Елизавета узнала о связях династии Стюартов с Мортимером и французским движением Сопротивления. В-четвертых, в последнем акте Марию казнят.
— Бог да покарает Англию! — сказал инспектор театров Герхард Натер, вручая режиссеру отцензурованный и исчерканный экземпляр пьесы. — Эта штука пойдет.
Накануне репетиции Аристид Даугавиетис вызывает Каспара Коциня в режиссерский кабинет, тщательно запирает дверь и спрашивает:
— Ты знаком с Шиллером?
— Лично нет, — отвечает Коцинь. — Но очень уважаю как выдающегося писателя. И все-таки лучше было бы поставить его «Вильгельма Телля».
— Не говори так громко! — прерывает его режиссер. — Генеральный комиссар ничего не знает о «Вильгельме Телле»: у них там в отношении классиков нет полной ясности. Поэтому «Марию Стюарт» будем трактовать как Жанну д’Арк. Понял?
— Понял! — соглашается трубач (консультанты всегда понимают Аристида Даугавиетиса и соглашаются с ним).
— Ты английский гимн знаешь? — спрашивает режиссер.
— Да, — отвечает Каспар. — Но только под другим названием. Гуммиарабик.
— Прекрасно! После мессы — вместо траурного марша будешь играть Гуммиарабик.
— А Саласпилсом это не пахнет? — беспокоится Каспар.
— Какой же ты трубач, если боишься Саласпилса.
— Я думаю, как бы не получился Фиеско…
— Эта пьеса уже стоит в нашем репертуаре, так что нечего ломать голову. Стало быть, «Марию Стюарт» кончим Гуммиарабиком. А начнем таинственным кварткюмельаккордом [5] Так профессора Петербургской консерватории называли модернистскую музыку.
.
— Что это за штука? — удивляется Каспар Коцинь.
— Этот аккорд должен подспудно кричать (Даугавиетис переходит на шепот): свобода, братство, равенство! И еще — смерть оккупантам!
— В один аккорд я столько всего не могу вместить, маэстро! — возражает Каспар. — Мне надо по меньшей мере два… Прошу вас, режиссер, — два!
— Не могу! Всего один таинственный кварткюмельаккорд! Пусть поймут, в чем дело. Смерть оккупан…
В дверь стучатся.
— …там! — громко кричит Аристид Даугавиетис. — Там это должно быть! Кто это барабанит?
— Анне Карениной стало плохо, — гундосит за дверью старый Анскин, — наверное, от крупы.
— Да, маэстро! — шепчет Каспар Коцинь. — Невозможно работать. Сил нет. Господин Зингер объявил, что по карточкам вместо и так уж крохотного кусочка мяса с сегодняшнего дня будут выдавать крупу. Я уже целую неделю хожу раздутый как шар, а вы еще требуете, чтобы все это я вложил в один аккорд. Пожалуйста, прошу вас — разрешите два.
Аристид Даугавиетис бросает страдальческий взгляд на своего трубача.
— И ты, Брут… Ладно! Что до меня, так пусть будет два. Но чтобы получилось спарафучиле!
— А что это такое — спарафучиле? — удивляется Каспар.
— Если ты не понимаешь, что такое спарафучиле, то нам не о чем разговаривать… К вечеру сделаешь?
— К вечеру сделаю! — обещает консультант, кланяется и выходит в коридор, где на шаткий диван бессильно опустилась Анна Каренина.
— Анна, Анна… — в отчаянии спрашивает Вронский, — ты больна?
— Милый… я чувствую… во мне зреет, — шепчет страдалица.
— Не может быть, — взволнованно говорит Вронский.
(Старый Анскин думает, что это от каши…)
В театре идет лихорадочная работа. Репетируют повсюду: на сцене, в подвале, в фойе и — как вы сами видели — в коридоре. Надо оправдать выданные работникам театра карточки UK. Они освобождают от призыва в армию.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: