Пьеретт Флетьо - Несовершенные любовники

Да, писать — утомительный труд, поэтому я еще и не начал, я и без того был утомлен чрезмерно и надолго. Лео и Камилла утомили меня, я остро почувствовал эту усталость там, под колыхавшимся над моей головой полотнищем, которое гладило меня по волосам, и кожа на моей голове натянулась, устремившись навстречу этим ласкам, словно к некому знаку, ниспосланному небом. Лео и Камилла чертовки утомили меня и не только потому, что они были реальными людьми, но и потому, что им предстояло стать героями моих еще ненаписанных ста страниц, — вот какое озарение посетило меня. Кроме усталости от знакомства с ними, такими, какими они были из плоти и крови, я почувствовал другую, предстоящую усталость, пока еще не ясную и до конца не осознанную, от столкновения с ними на страницах моего романа, от стремления выбить их из седла, вывернуть наизнанку, да-да, заполучить их шкуры.

Так вот, однажды они рассказали мне, как забрались под кровать своих родителей, в огромной спальне огромных апартаментов, которые они занимали на вершине одного из небоскребов Нью-Йорка, откуда открывался чудный вид на парк и две большие реки; эти апартаменты я никогда не увижу, поэтому могу описать их так, как сам захочу, ну и, конечно, мне в этом помогут рисунки, которые Лео сделал для меня, а также мои догадки о вкусах их матери, госпожи Ван Брекер, красавицы-голландки, авторитарной и в тоже время очаровательной, надо признать, женщины. Спальня госпожи Ван Брекер и ее мужа Бернара Дефонтена, чье имя она носила, выходила окнами на Ист-Ривер, в то время как со стороны кухни открывался величественный вид на башни-близнецы Международного торгового центра. Спальню украшали две широкие ниши, а кровать размером была больше, чем king size, пояснили мне Лео и Камилла, возможно, двойной queen size [1] King size, queen size (англ.) — королевский размер; дословно king — король, queen — королева (здесь и далее примечания переводчика). , что составляло в целом два метра восемьдесят сантиметров в ширину. Таким образом, кровать оказывалась большей по ширине, чем по стандартной длине в два метра, — в этом они были абсолютно уверены, поскольку регулярно использовали ее для измерения своего роста. Они ложились друг за другом в одну линию по ширине кровати, и с ее краев свешивались только голова одного и ступни другого, а их рост в ту пору вряд ли превышал полтора метра; в конце концов, они вспомнили, что размер кровати был калифорнийский king size, но для меня все это было пустым звуком, я знал лишь наши простые односпальные и двуспальные кровати.

Я никогда не бывал в этой стране, где люди спят в кровати королевы или короля, и подозревал, что калифорнийская королевская кровать была еще одним чудом среди прочих чудес, которые встречались в окружении Лео и Камиллы. Ох уж, эти чудеса, как они меня раздражали и раздражали еще сильнее, когда я видел, что эти избалованные одинокие принц и принцесса не обращали на них ни малейшего внимания.

Кстати, надо объяснить метод исчисления, который разработали Лео и Камилла. Если они, к примеру, взвешивались, то взбирались, обнявшись, на пластиковую поверхность весов непременно вдвоем. Если затем у них интересовались результатом взвешивания, то они выдавали тот, который был зафиксирован на весах, и только после настойчивых просьб они с кислой миной соглашались разделить это число на два. И совершенно напрасными были попытки объяснить им, что такое деление не совсем соответствует реальности. Точно так же они измеряли и свой рост, взбираясь друг на друга, чтобы сделать отметки возле ванной комнаты: один из них становился сначала на стул, затем влезал на плечи другого, прикладывал линейку к стене на уровне своей головы и делал легкую отметку на стене. После чего им приходилось замерять голову того, кто стоял внизу, прибавлять это значение к первоначальной величине, стирать первую отметку и наносить на стену новую, обозначавшую окончательную длину их тел (плюс голова, само собой). После чего они отправлялись перепроверять полученный результат на кровати своих родителей.

Госпожа Ван Брекер знала о странностях близнецов, в худшем случае они ее слегка раздражали, но чаще казались забавными и не вызывали особого беспокойства. Ван Брекер-Дефонтены вообще мало о чем беспокоились, и самым почитаемым в их семье было слово «прикольный». Короче говоря, никто не сомневался, что Лео и Камилла прикольные ребятишки. Никто, кроме меня.

Итак, они резвились в спальне господина и госпожи Ван Брекер-Дефонтенов, в очередной раз измеряя себя с помощью родительской кровати, под которую они забрались. Они ползали по ковровому покрытию, шмыгая носом, извивались, крутились в этом относительно просторном, но все же невысоком убежище, влезали друг дружке на спину, чтобы проверить, упирается ли тот, кто сверху, в сетку кровати, затем повторяли эту операцию, но уже ложась животами друг на друга, чтобы определить, какой вид открывается сверху и снизу (у них была страсть к систематизации), как в этот момент в спальню неожиданно вошла их мать. Я верю, что они этого не ожидали. У госпожи Ван Брекер были строгие принципы на этот счет — детям не место в супружеской спальне, во всяком случае, до тех пор, пока они не повзрослеют и ей не потребуется обсудить такие важные и деликатные темы, как, например, замужество одной и карьеру другого. Но пока Лео и Камилла были еще слишком юными и взбалмошными, чтобы вести с ними серьезные разговоры.

Прижавшись друг к другу, они уселись на корточках подальше от края кровати, чтобы ускользнуть от взгляда матери, если той вдруг вздумается наклониться, что, впрочем, она и сделала, сняв сначала туфли, а затем подобрав их, чтобы забросить в шкаф. После чего стащила с себя колготки и, вытянувшись на кровати, слегка повертелась и замерла. Колготки свисали с кровати прямо у них перед глазами, сохраняя форму ноги их матери, и устоять было невозможно, сказали они мне, эта нога то ли из нейлона, то ли из шелка так и напрашивалась, чтобы ее пощекотали. Протянув руки к изгибающемуся контуру призрачной ноги, они едва дотронулись до нее, и тут прозрачная ткань резко дернулась, а сверху послышался сдавленный смешок, словно они пощекотали настоящую ногу матери.