Лариса Голубева - Фантомные боли

Птица запела странную мелодию необыкновенным голосом, и Поль ощутил, как быстро исчезла боль. Его сердце наполнилось блаженством и негой. Людишки на земле уже казались мелкими муравьями. Он перестал ощущать своё тело, оно как будто растворилось в этой синеве, стало частью пространства и при этом являло собой сгусток материи, источающей радость и тепло. «Вот, что такое счастье», – подумал Поль.

В этот момент он почувствовал толчок, нежная мелодия прервалась, и он оказался на иссиня-чёрном крыле Алконост. Из груди птицы печали вырывались то ли стоны, то ли звуки рыданья. Несла его птица невысоко над землёй, и пейзаж, открывшийся взору Поля, совсем его не радовал. Ни зелени, ни цветов, ни деревьев… Одна чёрная земля с каменюками. Птица стала кружить над одним местом, которое Полю особенно не понравилось. Там была глубокая впадина, и Поль понял, что именно здесь птица от него и избавится. Страшное предчувствие не обмануло его, и через секунду он полетел вниз, в эту чёрную бесконечную дыру, из которой веяло могильным холодом. Вслед ему нёсся зловещий хохот птицы.

Плюхнулся он рядом с весьма странным существом с непомерно большой грушевидной головой и неприятными чертами лица – два маленьких, близко посаженных глаза, толстый мясистый нос и тонкая щель вместо рта. У существа был огромный зелёный живот в пупырышках. Оно что-то помешивало веслом в большом чане, который висел над костром. Приглядевшись, Поль увидел, что из чана вылезают то чьи-то руки, то ноги. «Чёрт меня дёрнул Босха рассматривать», – подумал Поль. В этот момент к нему подскочили два демона, схватили его и потащили к чану.

– Вот тебе ещё один, – прошипел первый демон, обращаясь к существу с веслом.

– Я здесь случайно, – пытался протестовать Поль.

– Все так говорят, – сказал второй демон. – Может, тебя ещё на какие вечные муки определить? Здесь у нас выбор большой.

Краем глаза Поль заметил в темноте лестницу, которая вела наверх, откуда струился тусклый свет. «Выбора нет, – либо сварят, либо сожгут. Была не была», – подумал Поль и рванул к лестнице. В нём проснулась огромная жажда жизни. Откуда только взялись эти нечеловеческая ловкость и прыть! Несколько секунд, и вот он уже наверху. Дырка в полу затянулась.

Поль оказался в углу залы, где стоял большой трапезный стол, а за столом сидели мужчины в странном старинном одеянии и ужинали. Вдруг Поля осенило, – это же последний ужин… Тайная вечеря!

«Раз я здесь, значит, Его ещё не предали. Я должен что-то сделать, я обязан предупредить», – лихорадочно соображал Поль.

Он хотел было уже пойти к столу и вдруг поймал на себе взгляд Спасителя. В этом взгляде было столько спокойствия, скорби и глубинного знания того, что не дано знать простым смертным, что Поль застыл. Обращаясь в никуда, Спаситель сказал: «Я всё знаю. Ступай с миром». И Поль понял, что эти слова обращены именно к нему. Он покорно открыл дверь и вышел.

Теперь в его левой руке горела церковная свечка, а свою правую изящную женскую руку он протянул священнику, который должен был надеть на палец обручальное кольцо.

Рядом стоял мерзкий старик, который высокомерно поглядывал на свою будущую юную жену. «Какой же он противный! Зачем я за него замуж иду? Угораздило же быть бесприданницей. Вот тётка и пристроила. И голос у него брюзжащий, и старческие пятна на лице. И вообще, он весь сморщенный, как печёное яблоко. Разве что богат – платье подвенечное справил красивое, всё в кружевах. Никогда я не думала, что моё венчание будет столь грустным.

Одна надежда, – может, хоть овдовею скоро. Нет, всё равно не могу!» Поль подхватил подол длинного платья и под неодобрительный ропот приглашённых на торжество выбежал из церкви.

Вот она, свобода! А красота-то какая! Как он любил гулять по утрам в этом сосновом бору с мамой и братишкой-медвежонком. Мама-медведица вкусно пахла молоком и ещё каким-то терпким незнакомым запахом. Солнце пробивалось сквозь деревья, и медвежата с удовольствием стали играть на поляне. Они то залезали на поваленное дерево, то спихивали с него друг друга. Сколько безмятежности было в этих детских играх. Заигравшись, медвежонок больно прихватил своего братишку, и его острые зубы до крови расцарапали бедро. Конечно, случайно, но так больно!

Поль взвизгнул и открыл глаза.

Тихон наклонился и отключил прибор.

– И долго я был… там? – спросил Поль.

– Да с полчаса примерно. Хотя дольше, чем все остальные. Как вы себя чувствуете? Всё нормально?

– Я очень устал. Но вы не обманули, впечатления действительно незабываемые.

По просьбе Тихона Поль рассказал ему, что видел и чувствовал. Тихон что-то записывал в блокнот.

На следующий день Фёдор отвёз Поля на станцию.

Сидя в салоне самолёта, взявшего курс на Париж, Поль пытался задремать, но сильно болело натёртое бурлацкой лямкой плечо, и саднило бедро, укушенное братишкой-медвежонком. Сзади Поля расположились двое неприметных мужчин.

Один тихо сказал другому: «Ну как нас только угораздило его упустить? Про эту лестницу никто не знает. Да и не видно её в темноте-то. А теперь ищи его свищи неизвестно где».

Поль вдавил голову в плечи. Обернуться назад он не рискнул.

Бережно прижимая к себе заскорузлыми руками пакетик из супермаркета с заветными тапками, о которых она давно мечтала, такими нежно-розовыми, что аж дух от счастья захватывало, Зинка Ложкина неспешно погребла домой. На её родном камвольном комбинате, где она давно потомственно трудилась мотальщицей-валяльщицей, прошёл нездоровый слух, будто есть шанс получить бесплатную турпутёвку в Монако. Из жёлтой прессы ей было доподлинно известно, что именно там живёт принц на белом коне. Есть ещё, конечно, принц Чарльз. Но уж больно он сам похож на лошадку, даже ещё в большей степени, чем известная голливудская звезда, которую так нещадно недавно раскритиковал один очень привередливый кинокритик.

Сидя дома на продавленном диване и поджав под себя ноги в новых тапках, она закрыла глаза, и её опухшее после вчерашнего бодуна лицо озарила мечтательная улыбка. Мысли, а их в её голове роилось обычно не больше трёхчетырёх в день, куда-то улетучились, и она погрузилась в приятную полудрёму.

Вкрадчиво зашелестело подсознание: «Ну ты чё, Зинка? Права, что ли, не имеешь на счастье женское? В жизни чё только не бывает? Ну помнишь, супермодель вышла замуж за дряхлого миллиардера? И жили они недолго, но счастливо, так как он быстро помер. Или вот по телеку показывали, простая училка из Урюпинска по объявлению поехала во Францию преподавать русский язык одному французу, владельцу собственного замка с виноградниками. И что? Вышла за него замуж. Училка, надо сказать, быстро привыкла к новой роли замковладелицы и даже стала отличать хорошее вино от низкопробного по послевкусью и последней ноте. Одно настораживало, француза стало всё чаще тянуть в её родной Урюпинск. Экстремалом оказался француз. – Подсознание перевело дух и принялось долбить дальше. – Ну хорошо. На супермодель ты у нас не тянешь. Ну уж не хуже училки из Урюпинска». Доказательной базы в пользу последнего утверждения, однако, тоже не нашлось. Подсознание грустно вздохнуло, уж очень ему хотелось оказаться в Монако, а без Зинки туда ходу нет. Чувствуя, что Зинка вот-вот выйдет из полудрёмы, подсознание от отчаяния чётко сформулировало задачу: «Знаешь что, Ложкина? Человек – кузнец. Быка за рога!»