Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

Грязный, мрачный карцер. Два грязных зека, колтуны в волосах, несчастная роба, в которой умер уже не один такой же зека. Один из них трахает другого в задницу. Делает беспорядочные фрикции, закатывает глаза:

— Помоги, не могу кончить…

Второй, слегка поворачивая голову и вытягивая с рота бычок:

— Я тя, бля, люблю…

Еще остались чай и сигареты, но это отдельным пунктом. Это товар, можно сказать, стратегический. Святое. Это и продукт, и культ, и денежная единица.

Поэтому и чая, и сигарет надо много. Кофе тоже в определенной степени можно отнести к этой категории, хотя оно явно уступает чаю в плане стимулирующих и общеукрепляющих свойств. Об этом я еще буду писать чуть позже — тема чая достаточно обширна.

Сигареты желательно в небольшом количестве передавать и некурящим. Пару пачек простых, без фильтра, типа "Прима" и пару — хороших, с фильтром. Пригодятся и для установки отношений с сокамерниками и для оплаты определенных услуг. Для курящих — по их вкусу и вашим возможностям.

Как правило, те, кто курят, очень страдают от своей привычки. Не столько физически (условия и так экстремальные, плюс еще и курево), как психически. Сигарет всегда не хватает, и обычно первым шагом человека к скатыванию по наклонной тюремных мастей и каст служит страдание от их недостатка, которое он не может вынести. Попросит раз, два, затем ему предложат выполнить что-то (заварить чай, постирать, убрать) за курево. Ставки — расценки на услуги — по вольным масштабам просто смешны: за стирку пачка "Примы" (а то и пол), за подметание — 2–3 сигареты, за кипяток — бычок. Но, тем не менее, не имея силы справиться со своей страстью, человек опускается все ниже и ниже, превращаясь в шныря или коня, или даже петуха.

Люди ответственные часто в тюрьме бросают курить — жена или мать и так корячится, от себя отрывает, чтобы собрать передачу, а тут еще и курево приходится покупать. Большинство же не может — обычно они говорят, что не хотят, это им успокаивает нервы, но в действительности же — просто не могут.

Чай тоже может стать предлогом для этого — начиная регулярно принимать чифир и попадая в зависимость, многие затем, при его отсутствии, готовы на все, лишь бы хапнуть чайку. С чаем проблема не всегда в физической зависимости от его стимулирующих свойств, но и в определенной его культовой роли.

Это атрибут "настоящего" арестантского быта и общения. Зек пьет чай. Это приблизительно так же, как и "мужчина носит брюки", "признак успешности — хороший автомобиль" и т. д. Это символ. Чай — это тоже символ — настоящего зека. Как человек готов отдать иногда все за бутылку водки, даже не будучи алкоголиком, а так — для общения с себе подобными, или идет в ресторан на последние деньги, чтобы выглядеть круто, так и зек может отдать последнее за пачку чая.

Обычно на чай и сигареты в передачах установлены ограничения — где-то около 0,5–1 кг чая и 20–30 пачек сигарет, где как. Сигареты в тюрьму часто принимают без пачек — россыпью, что бы не спрятали чего-нибудь в пачке, или не забили сигарету травкой, или маляву в нее не воткнули. Зная о таких способах передачи запрета, при малейшем подозрении, могут все сигареты при проверке переломать.

Запрещены также обычно сигареты с синтетическим фильтром — его можно расплавить, сплющить и заточить не хуже лезвия — получается очень острое оружие.

Чай также принимают без бумажных пачек, чтобы было видно содержимое пакетов. Не всякий чай подходит для хорошего чифира — обычно для этого нужен дорогой, хотя бывает и наоборот. Но об этом позже.

Вспомнился мне один случай — у нас в хате был азербайджанец, у которого день рождения приходился на Рождество. Он через адвоката переправил своим инструкции, как и что ему передать к празднику, и мы устроили гулянку. Несколько сигарет с коноплей (я, правда, пасс — не уважаю), затем были лимоны, в которые шприцом накачан спирт. По два на человека. Произнеся тост и чокнувшись ими, начали поедать. Со стороны это выглядело весело — сжевать по два лимона со спиртом, хоть и с сахаром. Вкус специфический. Особо напиться (в данном случае наесться), конечно, не получилось, но для куражу хватило.

Чай и сигареты — основная валюта тюрьмы. И раз уж мы подошли к теме торговых отношений, то для понимания ее сначала надо еще раз углубиться в тему воровской идеологии.

На тюрьме, в отличии от зоны, барыжничество (то есть, купля-продажа) не приветствуется, и просто так, в камере, сказать, продай мне, например, за три пачки сигарет или за такую-то сумму свой свитер, не получится. Считается, что все в беде, и жировать или использовать такую ситуацию в корыстных интересах низко. Поэтому предложение купить или продать что-то может быть воспринято, как недостойное поведение.

Что-то толкнуть можно только "на сторону" — обычно через баландера, и если сделка более или менее крупная — с нее надо обязательно уделить на общее. Толкают обычно что-то из шмоток, "продукцию" камерных умельцев — марочки (разрисованные носовички или просто куски материи), четки, открытки. У баландеров приобретают в первую очередь чай и сигареты. Возможно и что-то из съестного — жареную картошку, например, или еще чего-нибудь.

Но, во-первых, приобретая что-то из продуктов с кухни, предназначенных для арестантов, можно попасть — ведь баландеру приходится воровать, причем воровать святое для арестанта — пайку. Если баландеру терять почти нечего — его статус уже ниже вряд ли опустится (хотя может, и он своим местом дорожит), то для порядочного арестанта это серьезный косяк, который при желании можно подвести под крысятничество (воровство у своих). Если же приобретается даже что-то и не из кухни, то все равно это может быть расценено как поступок, по крайней мере, не совсем недостойный, если приобретение ограничено только едой.

Чай и курево, как я говорил, святое — и если в хате голяк хотя бы по одному из пунктов, тратиться на еду в такой ситуации подобно измене воровским идеалам, даже если делающий это сам не курит и не пьет чиф (тогда он может быть обвинен еще и в отсутствии арестантской солидарности).

Обычно так и есть — через баландеров приобретают чай, сигареты, водку, колеса. Где что есть, точнее, где какую "щель" оставляют опера. Когда хата на голяках, то не до веселья, и разговоры не клеятся. А операм такой расклад ни к чему — им надо, чтобы арестантам хотелось поговорить, поделиться друг с другом (т. е. "стук со стуком"), наболевшим. Есть хотя бы чаек — и народ уже кучкуется, начинается "движуха".

На зоне же "порядочным" арестантам продавать можно только через барыгу — "утвержденного" авторитетами торговца, который обязан платить налог со своей деятельности в общак. Самим же — западло. Разовую сделку провести, конечно, можно, да и то мужикам, но заниматься этим регулярно — нет.