Марсель Эме - Черный петушок

— Господи Боже, вот уж о пище не беспокойся. Стоит только наклониться, и ты клюешь нежнейших червячков; не говоря уж о ягодах, которых полным-полно в лесах. Я знаю такие уголки, где растет овсюг, и у тебя его будет вдоволь. Нет, с едой никаких проблем нет, я скорее беспокоюсь, что тебе будет одиноко. Но тут я вижу одно решение, и оно очень простое: надо убедить всех петушков и всех курочек в твоей деревне последовать твоему примеру. У тебя это легко получится. Сама идея заинтересует их, а твое красноречие довершит дело. Когда добьешься успеха, какое удовлетворение ты почувствуешь от того, что дал своему племени лучшую жизнь! Какую славу обретешь! И какое, к тому же, освобождение для всех вас — жить вечно, без всяких забот, среди зелени, наслаждаясь солнечным светом!

Лиса принялась расхваливать удовольствия, которые несет с собой свобода, и прелести больших лесов. Она рассказала несколько замечательных историй, хорошо известных жителям лесов, но еще не дошедших до ушей обитателей деревенских курятников. Петушок хохотал во все горло, слушая эти истории, и из-за того, что попытался схватиться лапкой за жабо, чтобы сдержать смех, потерял равновесие и упал прямо к подножию акации. Лисе очень хотелось съесть его, рот ее уже наполнился слюной, но она предпочла сдержать свой аппетит и помогла петушку подняться, не причинив ему никакого вреда.

— Так ты меня не съешь? — спросил петушок дрожащим голосом.

— Съесть тебя? Да что ты! Не испытываю ни малейшего желания.

— И все же…

— Разумеется, мне слишком часто доводилось съедать кого-нибудь из вас, но только из дружеских чувств, чтобы спасти от недостойной смерти, и уверяю тебя, я всегда это делала с тяжелым сердцем.

— Как можно заблуждаться, все-таки это просто невероятно!

— Если бы ты даже попросил меня, и то я не смогла бы тебя съесть, ты не переваришься у меня в желудке. Это потому, что чем больше я размышляю, тем больше прихожу к убеждению, что ты призван для высокой миссии. Я уже сейчас вижу по твоим красивым золотым глазам, как в тебе проявляются все качества, необходимые для этого: благородство сердца, твердая воля и решимость, и эта тонкость суждений, которая очаровывает даже в твоих незначительных высказываниях.

— Хе-хе, — сказал петушок, покачивая головой.

— Ты, естественно, не говоришь мне всего, что думаешь, но я бы сильно удивилась, если бы у тебя уже не созрел план…

— Конечно, у меня есть план, конечно!.. И все-таки, кое-что меня еще беспокоит: жизнь в лесу таит в себе много опасного, я ведь не осмеливаюсь думать, что куница и ласка могут испытывать к нам такие же дружеские чувства, как и ты. Да, я храбр, есть у меня собратья, которые почти достойны меня, но ведь у нас, в конце концов, нет ни зубов, чтобы защитить себя, ни крыльев, чтобы улететь.

Тут лиса покачала головой и тяжело вздохнула, словно огорчилась, что ее лучший друг пребывает в таком глубоком неведении.

— Просто невероятно, до чего может довести умного петушка домашняя жизнь… Ваши хозяева куда более виновны, чем это принято считать. Бедный мой дружище, ты жалуешься, что у тебя нет ни зубов, ни крыльев, но как же это может быть иначе? Хозяева убивают вас прежде, чем крылья и зубы успевают вырасти! О, они знают, негодяи, что делают, но будь спокоен, зубы у вас скоро будут, и такие крепкие, что вам не придется бояться ни ласки, ни куницы. А пока я возьму вас под свое покровительство. Некоторые предосторожности на первое время необходимы, но, как только у кур вырастут зубы, бояться вам будет нечего.

Долго прождав, пока лиса позовет их. Дельфина и Маринетта сочли, что секретный разговор слишком затянулся, и решили выйти из леса. Они очень волновались, что переговоры могли принять неприятный оборот, и Дельфина, боясь за петушка, жалела, что сказала о нем лисе. Подойдя к акации, девочки тут же успокоились, так как эти двое беседовали вполне дружелюбно.

— Малышки, — сказал сестрам петушок, — мы с лисой заняты важным делом, которое не терпит отлагательств. Так что возвращайтесь к своим забавам, а когда придет время, я отведу вас к вашим родителям.

Маринетте, скажем прямо, не слишком-то понравилось, что маленький никчемный петушок разговаривает с ней таким тоном, да и Дельфина тоже была недовольна. Лиса, которая совсем не собиралась ссориться с малышками, решила спасти положение.

— А мне, петушок, напротив, кажется, что присутствие девочек нам вовсе не помешает. Дело действительно серьезное, но вы можете дать нам полезный совет. Наш друг поделился со мной великолепным планом, который он разрабатывает и который — я уверена — вы поможете ему осуществить.

Лиса ввела их в курс дела взволнованно и красноречиво и этим еще больше воодушевила петушка. Дельфина с влажными от слез глазами, пожалела курочек, вынужденных подчиняться капризам кровожадных хозяев. Она одобрила план побега в лес. Маринетта, хоть в глубине души и согласилась с этим планом, была по-прежнему сурова к петушку, который хотел отстранить их от разговора, и потому заметила:

— Все это, конечно, мило, но я очень люблю цыплят. Если вы все покинете курятник, нам больше не удастся их поесть.

Услышав эти слова, петушок рассвирепел. Он подошел к Маринетте и сказал ей:

— Разумеется, вы не будете больше есть цыплят! Вы что же, считаете, что они появляются на свет для того, чтобы попасть в суп к бессовестным хозяевам? Придется исключить их из вашего меню! И не надейтесь, что мы когда-нибудь забудем все то зло, которое вы нам причинили. Когда у кур вырастут зубы, вы, может, еще пожалеете, что так плохо обращались с ними в прошлом…

Вид у него был грозный, и Маринетта немного испугалась, но себя не выдала и ответила твердым голосом:

— Не знаю, вырастут ли у тебя когда-нибудь зубы, возможно. Во всяком случае, скажу, что хороший цыпленок, поджаренный и золотистый, прямо из духовки, — это прекрасно, и даже я припоминаю, что однажды пробовала петуха в винном соусе, и он тоже был совсем не плох.

Дельфина толкнула сестру локтем в бок, призывая ее к осмотрительности, потому что увидела, что петуха уже трясет от злости. Лисе пришлось сдержать своего друга, чтобы он не бросился на Маринетту.

— Давай успокоимся, дорогой петушок, давай успокоимся. Я уверена, что эти дети не заставят нас пожалеть о том, что мы доверились им, и не выдадут нас своим родителям…

— Выдадут нас? — прокричал петушок. — Этого еще не хватало! Знай я это, я бы вас обеих съел!

Тут девочки пожали плечами. Петушок мог больно клюнуть их в ноги, но для того, чтобы съесть их, он был слишком мал, какие уж тут сомнения!

— Незачем тебе с нами так разговаривать, петушок, мы тебя не боимся, — заявила ему Дельфина.

— Да оставь ты его, — сказала Маринетта, — я же тебе уже говорила, что он дурно воспитан…