Макс Фрай - Первая линия. Рассказы и истории разных лет [litres]

От такой новости служитель культа совсем растерялся. То есть что Бог есть – это он и без ученых всегда знал. Но вот «глухой»… Ему показалось, что – да, это многое объясняет.

– Ты, – говорят заезжие шутники, – завязывай со своими заутренями-намазами-мантрами. Чего зря бубнить? Ты, – предлагают они, – давай, что ли, учи семафорную азбуку. Будешь теперь Богу флажками махать. Авось, поймет.

Порвали на флажки старые кальсоны, помогли служителю культа приладить их к веткам, поглядели, как бедняга машет с колокольни-пагоды-минарета, поржали, уехали.

Меж тем, молитвы нашего священника с тех пор, ясен пень, сбываются. Мгновенно, стоит лишь просигналить. Он-то, простая душа, ничего особенного не просит. Превратил свою деревеньку в рай на земле, и счастлив. Еще и благословения столичным туристам-насмешникам выпрашивает ежедневно. Те уже лучатся халявной благодатью, а ее все больше становится.

…С молитвами – с ними всегда так, обычное дело. А странствующие шутники, каковы бы ни были их помыслы, благословенны. Тоже обычное дело.

Подозреваю, еще немного, и я стану рассказывать эту сказку как байку из жизни. Дескать мимо той деревни проезжать доводилось, и попа с флажками мне показывали мужики с бензоколонки. Я уже почти вспоминаю, как это было. Лето, июнь, дождь, до Москвы оставалось семьсот двадцать восемь километров.

Давным-давно, когда небо было зеленым, земля – плоской, а ангелы не боялись спускаться на землю и порхали повсюду, как большие белые шмели, в делах людских был установлен такой строгий порядок, что всякий человек, едва родившись (а рождались тогда, понятное дело, в рубашке, застегнутой на все пуговицы), тут же получал из Небесной Канцелярии заказное письмо. Документ этот непременно доставлялся курьерской почтой; в зависимости от погодных условий и переменчивой моды дежурный посланник богов изливался на землю золотой росой, или прилетал на белых журавлях, или приходил налегке, в одних крылатых сандалиях на босу ногу – в любом случае соседям счастливой роженицы всегда было на что поглазеть.

Кроме официального поздравления с днем рождения и персонального гороскопа, составленного небрежно, на скорую Руку Судьбы, зато изложенного приятным и доступным пониманию слогом, во всякий конверт было вложено «Свидетельство о смерти» – изящная открытка, где среди игривых траурных завитушек и рекламных слоганов, разъясняющих потенциальным потребителям небывалые возможности посмертных перевоплощений на экзотических островах, были отпечатаны дата и точное время смерти новорожденного. Молодая мать обычно изучала документ с любопытством, но без внутреннего трепета; великого секрета из него не делала, хотя и не болтала об этом на каждом углу, конечно. Просто к смерти в те незапамятные времена относились куда спокойнее, чем нынче. Ну, родился, ну, умер – дело житейское, не в первый, не в последний раз. Так рассуждали не только астрологи и философы, но вообще все, от простых обывателей до, страшно сказать, поэтов.

А знать точную дату своей смерти, – так думали в ту пору люди, – очень даже удобно: по крайней мере, можно более-менее разумно планировать свою жизнь. Никто не стал бы, скажем, учить арифметике, алхимии и хорошим манерам ребенка, которому предстоит умереть задолго до наступления совершеннолетия; с другой стороны, никому бы в голову не пришло требовать спешки в делах от будущего долгожителя. Ясно же, что за триста лет он преспокойно все успеет.

К тому же, зная день и час своей смерти, всякий человек мог заранее подготовиться к этому важному событию: уладить дела, написать разумное завещание, как следует попрощаться с друзьями и заблаговременно оплатить погребальную церемонию, чтобы не взваливать нелегкие эти хлопоты на плечи вдов и сирот, и без того вполне обездоленных.

Многие неразрешимые, казалось бы, проблемы улаживались в те времена легко и просто. Скажем, если два друга были влюблены в одну девушку, а та никак не могла решить, кого из них предпочесть, они собирались все вместе, покупали бутылку вина, показывали друг другу свои свидетельства о смерти и спокойно обсуждали сложившуюся ситуацию. «Давай-ка я сначала выйду замуж за твоего приятеля, – говорила девушка, дружески обнимая за плечи более долговечного жениха. – Ему, бедняге, в тридцать четыре умирать, всего ничего осталось. А потом, если не передумаешь, обязательно выйду замуж за тебя, обещаю. Все равно нам обоим до девяносто восьми куковать, я еще надоесть тебе успею.» И временно отвергнутый поклонник соглашался с таким ее мудрым и великодушным решением, а обреченный умереть молодым, дабы не терять драгоценное время, волок красотку к ближайшему жрецу для свершения брачного обряда.

Кровные враги, встречаясь для поединка, первым делом сверяли свои свидетельства о смерти. И если обнаруживалось, что в ближайшие несколько часов, или дней никому из них умирать не положено, то и драку не начинали: какой в ней смысл? Лишнюю пару ссадин да синяков получить не слишком интересно.

Полководцы набирали в свои войска только долгожителей. Поэтому войн в ту пору почти не было, а если и начиналось какое-нибудь сражение, оно протекало настолько вяло и бескровно, что проще было перейти с поля битвы за стол переговоров, чтобы от скуки не рехнуться.

Нечего и говорить, что самоубийц в том распрекрасном обществе не было вовсе. Какой смысл накладывать на себя руки, если доподлинно известно, что тебе еще семьдесят восемь лет предстоит маяться, и единственное, что тут можно сделать, – постараться содержать собственное тело более-менее в порядке, не портить его и не калечить, потому что другого уж точно не выдадут.

И множество других удобств и преимуществ было у наших далеких предков. Нам, живущим наощупь и наугад, даже вообразить невозможно, какой спокойной, размеренной и правильной была их жизнь. Хотя казалось бы.

Так вполне могло бы продолжаться до сих пор, если бы однажды в распахнутое окно Небесной Канцелярии не влетела стрекоза.

Потом уже, задним числом, стало хорошим тоном утверждать, будто это была не простая стрекоза, а вовсе даже устрашающее воплощение Царицы Хаоса, или же особо секретная испостась ее верного рыцаря, Безымянного Огненного Демона, который сам по себе не добр и не зол, зато, как известно, горяч и готов на все ради своей взбалмошной подружки.

Иные говорили, что стрекоза была послана Врагом Рода Человеческого; эта теория казалась современникам красивой и элегантной, смущало только отсутствие этого самого загадочного «Врага». Враждовать с тогдашним человечеством мало было охотников: никому оно особо не мешало, зато и в обиду себя давать не привыкло, вот и не связывались с ним посторонние боги и демоны из соседнего двора.