Дэвид Салой - Каков есть мужчина

– Спасибо, – говорит Эмма, когда он, вернувшись в машину, передает ей коричневый пакет.

Это первое слово, которое она сказала ему.

– Нет проблем, – отвечает он ей, хотя она, скорее всего, не услышала, поскольку Габор как раз включил двигатель.

Она просовывает соломинку в отверстие на крышке стаканчика и начинает пить.

Золи появляется после полудня, когда все они еще спят.

Габор выходит к нему заспанный и взъерошенный, в майке и трусах-боксерах, чтобы отдать его часть денег, и делает это в дальнем углу гостиной, где устроено некое подобие кухни. После этого Золи достает два холодных лагера, и когда они открывают их, спрашивает про Эмму. Ее не видно с самого утра – Балаж, во всяком случае, ее не видел, – как только они приехали, она исчезла в спальне.

Вскоре к ней присоединился Габор, оставив Балажа на диване, где ему пришлось вдавливать лицо в подушки, вдыхая букет ароматов, чтобы отгородиться от дневного света из окон и от звуков улицы, нечастых, но отлично слышных, – и заснуть. Примерно в десять утра, так и не сумев заснуть, он встал и пошел в душ, где мастурбировал, представляя Эмму в номере отеля, во всех мыслимых позах. Из него излилось огромное количество семени. Затем он вернулся на диван и, натянув футболку на глаза, все-таки заснул.

– Ну, все прошло нормально? – спрашивает Золи, отхлебнув пива.

– Ну, да, я думаю, – отвечает Габор заспанным голосом.

Они стоят у барной стойки, отделанной под сосну.

– Я знаю его, этого парня, – говорит Золи. – Приятный парень. Я его выбрал прежде всего потому, что знал – с ним не будет заморочек.

Габор просто кивает.

– Других я не всех знаю, – продолжает Золи, отпивая пива. – Но все равно не ожидаю каких-то заморочек.

– Ясно, – говорит Габор.

– Это не те люди, которые захотят общаться с полицией, с журналистами, ты понимаешь, о чем я. Им есть что терять. Среди них имеются и знаменитости, я думаю.

– Да?

Кажется, Габору это не очень интересно.

– Так я думаю, – говорит Золи, кивает и снова отпивает пива. – Она еще спит?

– Да, – отвечает Габор.

Золи не долго задерживается, и после его ухода Габор возвращается в постель. Будь у Балажа постель, он сделал бы то же, но вместо этого он выходит на улицу, в слепящий свет дня, и идет за жареной курицей во вчерашнее заведение. Вернувшись, он устраивается на диване, под открытым окном, курит и пытается читать книгу «Harry Potter és a Titkok Kamrája» [25]. У него медленно идет эта серия.

Ему трудно сфокусировать внимание на истории.

Затем ему становится трудно фокусироваться на словах.

Когда он просыпается, она стоит в дверном проеме в пижаме.

Он понятия не имеет, сколько сейчас времени. Судя по свету, еще день.

– Привет, – говорит она бесцветным голосом.

– Привет, – отвечает он и садится. – А сколько э-э… сейчас времени?

– Я не знаю, – пожимает плечами она. – Габор хочет проехаться по магазинам.

Балаж не знает, что сказать.

Она поворачивает голову, словно пытаясь что-то рассмотреть.

– «Harry Potter és a Titkok Kamrája», – читает она название книги. – Сто́ящая книга?

– Э… – произносит он и берет книгу, словно надеясь найти ответ на обложке. – Нормальная.

Он пытается придумать, что еще сказать о ней.

Она стоит на месте несколько секунд, а вокруг нее кружатся пылинки в послеполуденном свете.

Затем она зевает и уходит.

Позднее, когда они снова сидят в припаркованном «мерсе», Габор рассказывает ему о шопинге – два с половиной часа в толчее Оксфорд-стрит, а затем обед в интерьерах из красного бархата «Ангус стейк-хауза». Они больше говорят, чем первой ночью, эти двое. Накрапывает дождик. И это несколько смягчает тишину. Дело в том, что они мало знают друг друга. Даже в пределах спортзала их нельзя назвать друзьями.

Примерно в полночь Балаж выходит из «мерса» под моросящий дождик и идет до ближайшего «Кентукки фрайд чикен» за едой – двумя наборами «Под завязку».

Вернувшись, он видит, что Габор в задумчивости.

– Иногда я беспокоюсь о своем отношении к женщинам, – говорит он. Его профиль вырисовывается на фоне стекла, по которому стекают капли дождя. – А ты? – спрашивает он.

Балаж как раз впился зубами в бургер с курицей и не может ответить сразу. Проглотив кусок, он спрашивает:

– Ты о чем?

– Я о моем отношении к женщинам, – говорит Габор тоскливо. – Может, это что-то нездоровое? – Он поворачивается к Балажу, мокрому от дождя, и спрашивает: – Что ты об этом думаешь?

Балаж лишь просто смотрит на него.

– Что бы ты сделал на моем месте? – спрашивает Габор.

– Что бы я сделал?

– Да. Если бы ты был на моем месте?

– В каком смысле?

– Если бы ты был с Эммой… ну, это самое… – Габор нервничает. – Позволил бы ты ей такое?

– Позволил бы я?

– Ага.

Балажу трудно представить ситуацию и все эти эмоции, о которых говорит Габор, такую ситуацию, в которой он и Эмма были бы… ну, это самое. Все, что он может представить с ней, – это секс, причем самый безбашенный.

– Не знаю, – отвечает он, а затем, желая пойти навстречу Габору, добавляет: – Ну, может.

– Позволил бы?

– Ну… – Балаж пытается ответить честно. – Может, и нет. По обстоятельствам.

– Каким обстоятельствам?

– Каким? Ну… знаешь… Смотря какие у нас были бы отношения.

– Вот оно, – говорит Габор. – В этом все дело. Об этом я и говорю. – Теперь, наконец, он может приняться за еду.

– Ты беспокоишься, что это… э-э… не пойдет на пользу вашим отношениям? – спрашивает Балаж.

– Ага, – отвечает Габор и набивает рот жареной картошкой.

– Ну… А ты с ней об этом говорил?

Габор качает головой и отвечает с набитым ртом:

– Нет, если честно. Ну, то есть я пытаюсь иногда. Но она не хочет. Как-то так.

Они едят.

– У нее день рождения на следующей неделе, – сообщает Габор невесело.

– Да?

– Да. Я повезу ее типа на спа-курорт.

– Да? – снова спрашивает Балаж.

– В Словакии. У них там в горах шикарный отель. Мы там уже бывали. «Кемпински». Знаешь эту сеть?

Балаж как будто пытается вспомнить, потом качает головой.

– Хорошо там, мать твою, – говорит Габор. – Там озеро, горы вокруг. Она любит такую хрень. У них там есть все, любые процедуры. Ну, знаешь. Грязевые ванны. Всякое такое.

Проходят дни, один похожий на другой, визит Золи после полудня, дальше ночь в машине, поход в «Макдоналдс» в мутном свете нового утра и разрядка в душе, чтобы легче заснуть.

И все же спит он плохо. Он чувствует себя иссушенным усталостью и иногда кажется себе таким же бесплотным, как кольца сигаретного дыма, висящего в теплом затхлом воздухе гостиной. Иногда он чувствует себя прозрачным, иногда невыносимо твердым, но так или иначе его постоянно гложет тайное желание находиться там же, где она. Например, в ванной комнате. Маленькая, вся в потеках ржавчины, ванная полна ее вещей. И он пристально изучает их.