Дэвид Салой - Каков есть мужчина

Шоссе пролегало среди засушливых холмов. На протяжении долгого пути единственными представителями флоры были оливковые деревья, миллионы деревьев, посаженных ровными рядами.

Вблизи городка под названием Лусена навигатор велит съехать с шоссе. Теперь вокруг чуть менее сухо. Встречаются другие деревья, помимо олив, хотя и не много, они стоят в отвесном солнечном свете, отбрасывая четкие тени. Тощие овцы на склоне холма. Деревня с белой церковью, колокола под маленькими сводами. Улицы пусты. По-видимому, сиеста. На краю деревни дом.

Он-то ему и нужен.

Навигатор сообщает, что он на месте.

Дом с прилегающим участком обнесен стеной, рядом растет одно дерево, в скромной тени которого Кристиан пытается поставить арендованную белую машину. Затем он проходит через ворота, поскрипывающие на петлях, его проворно обыскивают личные охранники министра – двое из них потеют на жаре, ожидая его – и дорожка ведет его к дому.

Дом выглядит скромно. Одноэтажный, белый, впереди терраса с белыми же колоннами. Несколько различных размеров деревьев, напоминающих пальмы, в кадках. Пыльный олеандр. На террасе простенькая мебель – стол и несколько стульев: металл, покрашенный зеленым, и кушетки в бело-зеленую полоску. На стене дома под навесом террасы декоративные эстампы.

Кристиан видит министра обороны в шортах, вьетнамках и рубашке без рукава, он несет куда-то разбрызгиватель. В вороте расстегнутой рубашки седые волосы. На голове – панама и солнечные очки. Министр замечает гостя:

– О, привет. – И ставит на землю разбрызгиватель.

По сухой земле тянется зеленый шланг к трубе с краном у стены дома. Шланг, очевидно, прикреплен не очень плотно – из-под его края брызжет вода.

Министр подходит к Кристиану, который, сильно потея, стоит на дорожке.

– Привет, Кристиан.

– Привет, министр.

Они жмут руки. Рукопожатие министра нарочито крепкое. Лицо у него загорелое, симпатичное, напряженное.

– Пойдем, присядем, – предлагает он, указывая в сторону террасы. – Ты одет не по погоде, да?

Он смеется, пока они шагают рядом.

Кристиан вышел из машины с кондиционером пару минут назад, а его рубашка уже липнет по всей спине, собравшись складками. Пиджак он перекинул через руку, и рукав сразу стал влажным.

– Не было времени подумать об этом, – говорит он.

– Не было, – кивает министр. – Пожалуйста, садись. Хочешь выпить?

– Только воды, пожалуйста.

В открытых дверях шторы из нитей бус, и министр исчезает за ними, входя в дом за напитками.

Через минуту он возвращается, и нити снова приходят в движение. Он протягивает Кристиану стакан газированной воды со льдом и кусочком лимона. Себе он налил пива «Сан Мигель». Он тяжело опускается на стул напротив и говорит:

– Будем здоровы.

Он тоже потеет, хотя и меньше, чем его гость.

– Будем здоровы, – повторяет Кристиан.

Они с жадностью пьют, а вокруг жужжат насекомые, ищущие на террасе укрытия от солнца.

– Это твой дом? – спрашивает Кристиан.

– Моей бывшей жены, – отвечает министр. – Она иногда разрешает мне жить в нем. Она испанка.

– Я этого не знал.

– Ну, теперь знаешь.

Кристиан нервно обводит взглядом чахлую растительность.

– Ну так, – говорит министр, заканчивая светскую беседу, – для чего ты здесь, Кристиан, и почему так спешил?

Он явно настроен на откровенность. Одной ногой во вьетнамке он уперся в железную ножку стола и обхватил ее пальцами.

Кристиан делает еще один глоток газировки и ставит влажный стакан на стол. Он заставляет себя взглянуть министру обороны в глаза:

– Наташа Омсен. Мы знаем о тебе и Наташе Омсен.

Насекомые жужжат, точно бензопила.

После паузы министр спрашивает:

– И что дальше?

Кристиан спокойно улыбается, снимает очки и вытирает пот с лица рукавом. Затем надевает очки и спрашивает:

– Ты ведь знаешь ее?

– Да, я знаю Наташу, – отвечает Эдвард. – И что?

– У меня есть источники, – говорит Кристиан. – Люди говорят.

– Кто? Какие источники? О чем ты?

– Я думаю, ты знаешь, о чем я.

– Ну, не знаю, что ты слышал…

– У меня нет оснований сомневаться, – говорит Кристиан, – в информации, которой я владею.

– А именно?

– А именно – у тебя с миссис Омсен роман.

– Чушь какая-то.

Кристиан качает головой:

– Я так не считаю.

– Что ж, я говорю тебе – это чушь. Да, мы друзья. Наташа…

– Вы больше чем друзья, – перебивает его Кристиан. – Это не история о дружбе. Это история о том, что ты и миссис Омсен – и уже довольно давно – намного больше чем друзья.

Эдвард ничего не говорит, и Кристиан снова улыбается. По-дружески.

– Слушай, я бы не стал устраивать все это сегодня, если бы не знал , что это правда. – Он делает глоток воды и продолжает: – У меня нет фотографий, чтобы показать тебе, или чего-то подобного.

– Тогда почему ты так в этом уверен?

– Это моя работа – знать, что правда. И это правда. Информация, которой я владею, получена от источников, которым я абсолютно доверяю.

– Кто это? – спрашивает Эдвард жестко.

Кристиан вздыхает:

– Все, о чем я прошу, – это твое внимание к моей работе – к тому, что я здесь, лично, прилетел в Испанию, увидеть тебя – и, возможно, чтобы ты просто признал: информация, которой я владею, достоверна.

Министр обороны нервно вертит в руке влажный бокал с эмблемой «Сан Мигель». Он ничего не говорит. Из-за солнечных очков сложно сказать, о чем он думает. Его губы сжаты в тонкую линию.

Кристиан мягко произносит:

– Люди знают об этом романе, Эдвард. Люди об этом знают.

Эдвард все так же молчит, потому он идет дальше:

– Мое мнение таково: если я не напишу об этом, как минимум один из моих источников передаст информацию в другую газету. История вышла наружу. Тебе нужно принять это.

– Я не сделал ничего плохого, – говорит наконец Эдвард.

– И мы не намерены, – сообщает Кристиан, – вредить тебе, политически или как-то еще. Мы бы не хотели, чтобы что-то из опубликованного нами причинило тебе вред.

– Тогда зачем это публиковать?

– Эдвард, – говорит Кристиан, – история вышла наружу. Она будет опубликована. Вопрос – когда и кем. И, как я сказал, мы не намерены вредить тебе политически…

– Это повредит мне политически.

– Может, и нет. Смотря как это преподнести.

– В любом случае, политика – это одно, – говорит Эдвард сердито, – а частная жизнь – другое. Я хочу иметь частную жизнь. Я достаточно молод, чтобы хотеть этого. Ты должен меня понять…

– Конечно, я могу тебя понять.

– Если у тебя нет частной жизни, у тебя нет ничего, ничего . Ты сам ничто. Ты не личность, ты просто…

– Я понимаю…

– Понимаешь?

Лицо у министра красное и блестит от пота. Кристиан немного выжидает. А затем говорит нейтральным тоном: