Бритта Рёстлунд - У подножия Монмартра

– Добрый день, месье. У вас есть «Веселая корова»?

– Что?

– Сыр.

– О да, да, конечно есть.

Мансебо ищет сыр в холодильном прилавке. Две девочки терпеливо ждут у кассы. Мансебо думает, что им лет по десять.

– Да, вот он. Вам нужен пакет?

Девочки застенчиво кивают.

– Вы знаете, что самое интересное в этой упаковке?

Девочки смотрят друг на друга и отрицательно качают головками. Сегодня Мансебо охвачен неуемным желанием шутить. Он напевал себе под нос весь путь от Рунжи, не замечая пробок. Настроение Мансебо стало еще лучше оттого, что первыми покупателями стали две маленькие девочки в коротких платьицах, которые хотели купить сыр.

Каждый раз, когда в магазин заходят девочки, Мансебо вспоминает свою дочь Надию. Разве она не носила такое же платьице, когда была маленькой? «Надо позвонить ей, – думает Мансебо, – и я сделаю это вечером. Конечно, хорошо, если она окажется дома». Ночная жизнь Лондона так разнообразна, так затягивает. Это очень огорчает Фатиму, но Мансебо не знает почему.

– Если вы внимательно присмотритесь к сережкам, то увидите в них всю картину.

Мансебо не уверен, что девочки его поняли.

– В сережке находится вся картина, которая изображена на упаковке, которую вы держите в руках.

У него снова нет уверенности, что юные покупательницы его понимают. Они смотрят на упаковку сыра, а потом друг на друга. Одна из девочек слегка прикусывает нижнюю губу, а вторая кладет на прилавок деньги.

– У нас сегодня пикник, и нам надо купить что-нибудь для бутербродов.

– Да, «Веселая корова» подойдет.

Мансебо кладет сыр в пластиковый пакет, но отвлекается, глядя на девочек, и вдруг ему в голову приходит удачная идея. Он берет с полки китайскую записную книжку и кладет ее в пакет.

– Вы получаете маленький подарок, точнее, два подарка, – говорит он и кладет в пакет вторую книжку.

Девочки сияют от радости. Одна из них делает книксен, а Мансебо краснеет. Они вприпрыжку выбегают из лавки, и Мансебо видит, как они, остановившись у кондитерского магазина, смотрят в пакет. Мансебо улыбается от гордости. Да, собственно, что прикажете ему делать с шестьюдесятью девятью записными книжками? Если они могут кого-то осчастливить, то почему не дарить их?

Еще один счастливец, Тарик, как обычно, врывается в лавку, но на этот раз Мансебо не пугается.

– Доброе утро, брат. Все хорошо?

– Даже очень хорошо, – отвечает Мансебо.

– Да, все могло обернуться и по-другому. Но мы стали богаче, а погода – прохладнее.

– Да, но я сегодня утром слушал прогноз…

– Нет, нет, молчи, я не хочу это слушать. Не порти мне хорошего настроения. Но знаешь, что я тебе скажу? Знаешь, что сделает твой кузен, если снова наступит жара? Он установит кондиционер и постарается не опоздать. Тогда мы сможем спать в мастерской, – говорит Тарик и уходит в свою мастерскую, в свою обитель.

На противоположной стороне улицы между тем что-то происходит. Мансебо поднимает рукав, бросает взгляд на часы, берет с полки флакон с моющим средством, старую тряпку и выходит на тротуар. Мансебо уже научился действовать разумно и осмотрительно, сохранять ледяное хладнокровие даже в тех случаях, когда ему хочется поспешить, чтобы не пропустить что-то важное. Писатель запирает наружную дверь, но на некоторое время застывает на месте – ненадолго, всего на пару секунд, но этой задержки вполне достаточно для того, чтобы Мансебо заметил, что писателю не хочется покидать квартиру. «Может быть, я ошибаюсь», – думает Мансебо, ибо не может подобрать слов, чтобы объяснить, откуда взялось это ощущение. Однако писатель спускается по лестнице так же живо и быстро, как обычно, а возможно, даже быстрее. Наверное, он хочет компенсировать задержку быстрым спуском. Едва писатель ступает на тротуар, сомнения, видимо, снова охватывают его. Писатель замедляет темп, как будто опасается слишком рано прийти на какую-то встречу, и решает немного потянуть время.

Мансебо заставляет себя повернуться спиной к сцене. К своей радости, он видит, что силуэт писателя отражается в витрине лавки. Мансебо брызгает на стекло чистящее средство и принимается тереть тряпкой. Писатель стоит лицом к обувной мастерской и внимательно читает вывеску на витрине. Наверное, выясняет часы работы. Прямо перед дверями бакалейной лавки внезапно останавливается тяжелый грузовик, и у Мансебо сразу учащается пульс. Образовавшаяся пробка мешает ему выполнять задание мадам Кэт. В отчаянии он осматривается по сторонам. Для того чтобы видеть происходящее напротив, ему надо отойти от магазина метров на двадцать. Однако Мансебо не решается это сделать.

«Если писатель увидит, как я ради того, чтобы его увидеть, отошел от магазина, он поймет, что я за ним слежу», – думает Мансебо, чешет затылок и смотрит на вереницу стоящих автомобилей, запрудивших почти весь бульвар. Никаких дорожных происшествий не видно, но машины тем не менее стоят. Это может продлиться долго, но времени терять нельзя. Ну что ж, иного выбора у него нет. Он оглядывается и присаживается на корточки, но этого оказывается мало, и он, опустившись на четвереньки, ложится ничком на тротуар. Теперь он смотрит на ноги писателя, которые видны в промежутке между мостовой и днищем кузова грузовика. Мимо Мансебо, как пестрые рыбки в аквариуме, проплывают бесчисленные туфли, ботинки, шлепанцы и босоножки. Но коричневые ботинки писателя, словно два столпа, неподвижно стоят в этом быстром потоке. Грузовик наконец трогается с места. Мансебо встает и стряхивает с себя пыль, как раз в тот момент, когда писатель входит в обувную мастерскую. Мансебо бросается в магазин, чтобы вооружиться биноклем, и становится на потайное место за кассой. В магазин заходят две девочки и удивленно смотрят на Мансебо, который в напряженной позе стоит за кассой.

– Добрый день, – говорит он, не в силах, однако, скрыть своего огорчения по поводу появления покупателей.

– Привет, – отвечают девочки.

Более высокая из девочек толкает в бок свою подружку.

– У месье не найдется для нас записных книжек?

Сначала Мансебо не понимает, чего они от него хотят. Взгляд его мечется, переходя с девочек на обувную мастерскую Тарика. Наконец до Мансебо доходит, что нужно девочкам.

– Книжки я дарю только тем, кто что-нибудь покупает, – произносит он и тут же жалеет о фразе, сказанной под влиянием раздражения.

Это было глупо. Куда проще было дать им по одной записной книжке. Теперь же визит девочек затянется. Девочки разочарованы, но задерживаются в лавке, а писатель тем временем выходит из мастерской, неся под мышкой картонную коробку. Быстрым шагом он подходит к лестнице, поднимается наверх, заносит коробку в квартиру, выходит и быстро спускается вниз.