Кейт Аткинсон - Витающие в облаках

— Смотрите! — воскликнула я, пихая Чика локтем под ребра — он очень внимательно читал «Спортивную жизнь» и при этом, как ни странно, продолжал вести машину. — Там Грант Ватсон.

— Кто?

— Ватсон Грант, вы на него работаете, помните? Вы следите за его женой.

— Уже не слежу. Он не заплатил по счету. Мистер Средний Класс, блин, университетский преподаватель, — сказал Чик с некоторым отвращением. — Игроман несчастный.

— Не может быть!

— Еще как может.

— Наверно, его жена потому и завела любовника? — Я вспомнила скорбное лицо Эйлин Грант.

— Ставлю последний доллар, что она от него уйдет, — сказал Чик. — Вот тогда он и вправду влипнет.

— Почему?

— Страховой полис на его тещу.

— Миссис Макбет?

— Ты ее знаешь? — подозрительно спросил Чик.

— Значит, у Гранта Ватсона оформлена страховка на миссис Макбет?

— Нет, не у него, у его жены, как ее там?

— Эйлин.

— У Эйлин; у нее страховка на мать, но когда она уйдет от мужа, то и полис уйдет вместе с ней.

— Так, я, кажется, поняла. Если миссис Макбет умрет сейчас, точнее, если Эйлин Грант умрет сейчас, Ватсон Грант получит деньги. Но если Эйлин с ним разведется, он не получит никаких денег, когда умрет миссис Макбет, правильно?

— Мне нравится, как ты все разложила по полочкам, — говорит Нора. — Старайся почаще так делать.

— Да, но если все разложить по полочкам… — начал Чик, но был вынужден прерваться, так как уронил себе на колени горящую сигарету и едва увернулся от фонарного столба, который «торчал у него на дороге».

Что бы ни делал Чик, казалось, что он задумал недоброе — хотя бо́льшая часть его поступков наверняка объяснялась самыми невинными причинами. Он остановился отлить в общественном туалете на Замковой улице. Он заглянул в «Уоллес» за классическим местным вариантом ужина навынос — форфарским мясным пирогом и «щолукодобаы» (последнее на местном языке означало «еще один с луком добавьте, будьте так добры»). Я от пирогов отказалась. Проехав насквозь автовокзал на Морской — к большому негодованию шофера, пытающегося развернуть огромный рейсовый «Блюберд», идущий в Перт, — мы притормозили у ворот старшей школы, откуда как раз валила толпа учеников.

От толпы отделилась высокая хорошенькая девушка и подошла к нашей машине. У девушки были коротко стриженные темные волосы, и вся она была такая чистенькая и аккуратная в серой школьной форме, что мне захотелось в наказание переписать тысячу раз: «По одежке встречают». В руках у нее был огромный портфель, а на рукаве блейзера — желтые нашивки старосты.

Когда она подошла, Чик опустил стекло в машине. Не крикнуть ли, предостерегая девушку? Мне еще сильней захотелось это сделать, когда он достал пачку мятных таблеток и предложил ей. Чик как две капли воды походил на персонажа воспитательных фильмов, убеждающих детей не брать конфеты у незнакомцев. Девушка взяла мятную таблетку, наклонилась, чмокнула Чика в щеку, сказала: «Спасибо, папа», слегка махнула рукой и пошла своей дорогой.

Я была поражена:

— Это что… сраная соплячка?

— Одна из, — резковато сказал он, трогаясь с места в скрежете шестеренок. Он догнал девушку и крикнул: — Ты, наверно, хочешь, чтобы я тебя подвез?

— Нет, спасибо, — сказала она.

— Вот и хорошо, потому что я не такси, блин!

Девушка засмеялась.

— У вас, должно быть, очень слабые гены, — сказала я Чику.

Следующим пунктом нашего назначения оказалось бюро ритуальных услуг в Стобсуэлле. Мы перешли в уже знакомый мне режим наружного наблюдения. Иными словами, Чик потушил сигарету, сложил газету и закрыл глаза.

— Хотите, чтобы я посторожила?

— Да, шумни, если что-нибудь резанет глаз, — ответил он.

Я почувствовала, как отсутствующего и невидимого профессора Кузенса слегка передернуло от ужаса. Всего через несколько секунд Чик захрапел.

Когда он проснулся, я отрапортовала, что из здания никто не выходил, никто туда не входил и ничто не резануло мне глаз.

— Ясно, тогда надо зайти посмотреть, — сказал Чик, выгружаясь из машины.

Я пошла за ним в бюро ритуальных услуг, где нас приветствовал деловитый распорядитель. Как жаль, что Терри с нами не было — этот визит ее просто осчастливил бы. Я думаю, работа в похоронном бюро ей идеально подойдет. Впрочем, здешняя пресная обстановка ее разочаровала бы — внутри бюро больше походило на вестибюль конторы по продаже сантехники, напоенный ароматом освежителя воздуха.

— Мы пришли на последнее прощание, — сказал Чик распорядителю.

Оказалось, что в бюро ритуальных услуг нашли временный приют сразу несколько усопших, а Чик не знал, кого именно собрался повидать.

— Ну это… из «Якорной стоянки», — попробовал он.

Распорядитель был вежлив, но бдителен. Лишь когда Чик помахал недействительным удостоверением полицейского, нас наконец пропустили к нужному трупу.

— Смотрите, чтобы это не оказался кто-нибудь, кого я знаю, — предупредила я Чика. Я никогда не видела трупов, никто из моих знакомых не умирал…

Нора опять начинает загибать пальцы, считая покойников, и я велю ей перестать. Она пожимает плечами. Она сушит мокрые пряди волос перед камином, где горят сырые зеленые дрова, собранные на берегу.

Мы ждем, пока наш ужин — картофельный суп — достигнет полусъедобного состояния, и коротаем время, потягивая странный спиртной напиток, изготовленный Норой в импровизированном самогонном аппарате.

— Из чего? — подозрительно спрашиваю я.

Напиток выглядит и пахнет так, словно его зачерпнули со дна стоячего пруда.

— Из водорослей.

Огонь в камине — наш единственный источник света, весьма тусклый. Электричества здесь, конечно, нет. Его давно отключили. Мы бережем ресурсы — у нас осталось лишь несколько свечек и одна канистра керосина. Надо бы пополнить запасы, но море слишком неспокойно для «Морской авантюры». Неожиданно для меня Нора отлично управляется с лодкой — она может грести без устали много миль, она умеет находить путь по звездам, она знает каждый водоворот, каждый прилив и каждое течение в здешних, ее родных, водах. Но все годы, пока мы жили у моря, я ни разу не видела ее на воде. Где же она обучилась морскому делу?

— Я научилась от сестры, — говорит Нора, — она была «дитя воды».

Красавица Эффи, утонувшая в день моего появления на свет? Как же можно утопить «дитя воды»?

— Трудно, но можно, — мрачно говорит Нора. И напоминает мне, словно пытаясь сменить тему: — Ты в зале ритуальных услуг и сейчас увидишь первого в своей жизни покойника…

К счастью, свет в зале, где лежало тело, был тусклый. Я замешкалась у двери — мне вдруг стало страшно заглядывать смерти в лицо. У меня так заколотилось сердце, что слышно было, думаю, и трупу. Чик созерцал содержимое гроба безмятежно, словно рыбок в аквариуме. Может, он перевидал много покойников?