Гаррос-Евдокимов - Серая слизь

С другой стороны – один самоубийца, одна сошедшая с ума, как минимум один севший на иглу… Совсем свеженький вот еще покойник. И активно косящий под психа еще один…

Толку от новых встреч с фигурантами двухгодичной давности истории (из числа знакомых Панковой) было – ноль. То есть совсем. Никто ничего нового сказать не мог – и, по-моему, не врал, – с Яценко никто не общался, и о смерти его некоторые узнали из газет, некоторые – от меня. С одной девицей так и не вышло связаться… Все.

В студию “ДК Dance” я тоже еще раз наведался – но там со мной после легкоатлетического шоу общаться, понятное дело, не пожелали. В итоге я все же – не без усилий – отловил и разговорил одну девицу и даже получил номер мобильника Кристи. По нему никто глухо не отвечал.

Роман “Полость”. В него, благополучно за последние недели по понятным причинам позабытый, я вдруг снова полез – по какой-то не слишком мне самому понятной ассоциации с “Ковчегом”.

…Герой деятельно готовится встретить приезжающую с гастролями к ним в город поп-певицу Эйнджел, его личный и профессиональный идефикс. В рамках информационного спонсирования гастролей его газетой он, подавляя ставшую фоновой тошноту и начавшие периодически возникать суицидальные позывы, подробно (разумеется, в визгливо-панегирической тональности) расписывает из номера в номер славный творческий путь этого сверхраскрученного ничтожества, перечисляет ее “Грэмми” и “Оскары”, ее бойфрендов, официальных и гипотетических, ее сексуальные и гастрономические пристрастия. А заодно подробно описывает процесс подготовки визита мировой знаменитости: где будет жить суперстарлетка, что будет кушать… сколько народу будет ее охранять… как будет организована охрана… в последнее он вдается уже явно сверх профессионально-пиаровской необходимости – с им самим еще неосознанной, но его самого уже несколько пугающей увлеченностью.

Он сам с собой играет в игру: а что если б на моем месте был потенциальный киднеппер, собирающийся Эйнджел похитить ради астрономического выкупа? Интересно – чисто теоритечески, разумеется! – были бы у него хоть какие-то шансы на успех? Игра затягивает его все более – светский интернет-хроникер, войдя в раж, пускается в имперсонацию, изготовляет фальшивые бейджи, представляется то сотрудником отельной обслуги, то сотрудником охранной фирмы, узнает подробности планировки отеля, в который предполагается звездищу селить, профессиональные секреты бодигардов, собирающихся охранять застрахованные на миллионы баксов бубсы. И понимает в конце концов, что похищение – о да, с чрезвычайным трудом, да, при условии стечения невероятного количества удачных случайностей – но в принципе осуществимо!

Наглая, но коммерчески состоятельная идея рождается у него – попаразитировать по мере возможности на патологической популярности Эйнджел. Написать – под псевдонимом, конечно, – скандальный документально-фантастический бестселлер “Как я похитил Эйнджел” с подробным изложением реальных деталей – и в особенности проколов – системы охраны звезды. А для пущей беллетристической увлекательности вести рассказ от имени похитителя, чье преступление удалось. Герой по Станиславскому вживается в образ своего литературного альтер-эго, продумывает до мельчайших нюансов схему его действий. Более того – схема всерьез представляется ему блестящей. Ему даже становится несколько обидно, что осуществление ее ожидает лишь виртуальное… А вот возьму, шутит он с собой, да и на самом деле так все и сделаю!..

Я, читатель искушенный, уже понимаю, что доля шутки в этой шутке окажется не столь велика, как пока пытается представить автор, нераспознанный Абель, блин, Сигел… – когда вдруг начинаются звонки.

“…Здравствуйте, Денис. Это снова ваш тезка с ТВ-3, Дайнис Прецениекс. Извините мою навязчивость, но вы подумали над нашим предложением?..” Они по-прежнему, значится, очень меня хотят, дался я им с какого-то бодуна, и ориентальный мой отказ они, значится, не просекли – или проигнорировали… Это настолько неожиданно, что я даже теряюсь. После лейтенанта Кудиновса из богдановской “управы” с его вопросами и намеками предложение тезки выглядит уже скорее розыгрышем… Хотя про всю мою веселуху тезка, кажется, и впрямь ни сном ни духом. Хреново, однако, у них там взаимодействие ведомств поставлено. В общем, от удивления я, видимо, опять был не слишком убедителен – чертов Дайнис просил все-таки еще подумать… только, если можно, быстрее… Чур меня.

Потом – еще один неожиданный звонок. Та самая девица из числа панковских знакомых, до которой у меня не вышло добомбиться. Некая плохо памятная мне Тина. Сама объявилась: “Привет! – бодренькая такая Тина… болотная… да-да, вспоминаю, была такая девка, чем-то она мне запомнилась тогда, кажется… чем?.. – Ты меня искал, говорят?” Ну да, искал, спросить хотел. Ну вот такое дело… Без малейшего энтузиазма говорю, опыт имея… Да, отвечает вдруг, я действительно недавно общалась с Яценко. Как это убит? Что это ты такое говоришь?! Ах, ах… Давай, да-да… конечно, встретимся. Слушай, я только тут сейчас болею малость, простыла, сам видишь, что за погода, – но если тебе срочно, приезжай ко мне домой. На Краске живу, на Красной Двине, на Кундзиньсале, не знаешь? За РЕЗом, напротив “Алдариса”, завода в смысле, ну, не совсем напротив – не доходя до “Алдариса” через мостик. Кундзиньсалас седьмая штерслиния… сама даже не знаю, как это по-русски, не помню – какая-то, в общем, линия. Дом двадцать. Да, просто дом, частный… Да когда хочешь. Давай сегодня. Часам, скажем… да, или к половине седьмого давай лучше… Ну давай, жду.

Кундзиньсала… Где она такая Кундзиньсала? В телефонном справочнике на карте нет даже – не поместилась; карта, правда, херовенькая… Но у черта на рогах явно.

Терриконы убранного с дорог снега осклизли, почернели, но стояли насмерть. На Даугаве вода тонким слоем мерцала поверх прочной сплошной плиты ровно-серого льда, вмурованной в гранит параллельных набережных, – вдоль стыков тянулись расплывающиеся полосы желтовато-гнойного колера.

Моторюга и тот не знал Кундзиньсалы – высадил меня у “Алдариса”, пивзавода. Странный все-таки район – эта Краска. Стремненький. Полутрущобный. Некоторое время плутаю достаточно малоприятными переулками, где, сворачивая за угол, из квартала совдеповских блочных домов попадаешь в окружение двухэтажных деревянных жутковатого вида бараков, асфальт, сбежав с горочки, превращается в выковырянный на треть булыжник – а тот и вовсе пропадает в библейских – ноевых – масштабов луже. Молча бродят алкаши и насупленные плотные молодые люди – не оторваться бы, между прочим, ненароком, тем паче что темнеет… Заборы, сараи, здоровенный, двухэтажный, полностью выгоревший изнутри домище: стеклянные клыки в перекосившихся рамах, за ними – чернота.