Крис Колфер - Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса

Я ответил ей взглядом, в котором можно было прочесть: «Речь о моем будущем, овца, подождет твой сэндвич как-нибудь».

– Так, посмотрим… – Мисс Шарптон пролистала папку и нашла крохотный стикер, на котором был накорябан список. – Можно представить им книгу, сборник стихотворений… остальное не могу разобрать.

– Но я не писатель и не поэт. Я журналист, – напомнил ей я.

– Конечно, конечно, – насмешливо согласилась она. – Журналист. Ну, а как насчет литературного журнала?

– Литературного журнала? – переспросил я.

– Да, видимо, это не так типично, как школьная газета. Но журнал с твоими работами и работами других учеников покажет, что ты можешь писать сам и вдохновлять на это остальных, – прочирикала мисс Шарптон.

Чееееееерт. Но, как капитан, обнаруживший, что следовал не за той путеводной звездой, я мгновенно взял новый курс. Если это хоть чуточку мне поможет, выбора нет. И поскольку ранний прием заканчивается 15 ноября, нужно торопиться.

– Ладно, сделаю, – сказал я вслух. – Но как?

– Откуда мне знать, как делают литературные журналы. – Мисс Шарптон пожала плечами, набив рот сэндвичем. – Только сначала нужно получить разрешение от директора, а то он бывает иногда таким козлом… – Она покраснела, и к ее розовому наряду этот цвет совсем не шел. – Ой, я не то хотела сказать…

Я ее не слушал. Мой мозг уже полным ходом продумывал новый план действий.

– Ладно, – сказал я и двинулся к двери. Что-то еще я хотел сказать мисс Шарптон, но никак не мог понять что. – Спасибо, – вспомнил я. Давненько я не произносил этого слова.

На всех парах я помчался в кабинет директора.

– Пропуск! – крикнул охранник.

– Отвянь! – отозвался я и побежал дальше.

Как мне получить разрешение от директора? Он человек суровый.

Директор Гиффорд был выше всех, кого я видел в жизни. Когда-то он даже участвовал в шоу «Американский гладиатор» и совершенно точно очень жалеет, что стал директором школы.

По его глазам видно, что он постоянно практикует мысленные упражнения, которым научился на курсах управления гневом. Утомительно, наверное, целый день слушать внутренний голос, который командует «вдох… выдох… досчитайте до десяти…».

С начала старшей школы у нас с ним не все гладко: я пытался убедить его вменить чтение «Хроник» в обязанность всем ученикам и сотрудникам. Наш разговор затянулся на два месяца, и за это время я отправил ему 1893 электронных письма. Битву я проиграл, но за идею до сих пор стою горой.

Я вбежал в его кабинет, в котором были только стол да несколько гантелей, но нашел там лишь мисс Гастингс, его секретаршу.

Мисс Гастингс очень молода и красива, пожалуй, даже слишком красива, чтобы работать секретаршей в школе. При виде нее у меня возникает странное чувство: будто однажды где-то в большом городе она увидела, как ее парень убивает человека, и теперь прячется от него в нашем захолустье… Но, может, мне это все просто кажется.

– Где мистер Гиффорд? – спросил я.

– Вы с ним разминулись, – сказала мисс Гастингс. – Он пошел на прием к урологу.

Глаза мы с ней вытаращили синхронно.

– То есть к стоматологу, – поправилась она и покраснела.

– И когда он вернется? – в отчаянии спросил я.

– Завтра.

– Это очень срочно, на кону мое будущее, – сказал я.

Она немного испуганно на меня посмотрела.

– Ну, может, вы успеете его застать. Наверное, он на парковке…

Она еще не договорила, а я уже бросился за дверь.

Добежав до парковки, я поначалу нигде не увидел мистера Гиффорда и почувствовал, как сжимается сердце. Затем вдруг заметил впереди какое-то движение. Я принял мистера Гиффорда за дерево.

– Директор Гиффорд! – закричал я.

Он остановился и обернулся. И ускорил шаг, поняв, что это я.

– Директор Гиффорд! Мне нужно с вами поговорить! – завопил я и побежал за ним. – Я знаю, вы меня видите!

– Я устал, мистер Филлипс. Что такое? – Он тяжело вздохнул. – Я уже говорил вам, что не могу заставить учителей английского распространять на уроках «Хроники» и любые другие необъективные издания.

– Я ничего не собираюсь просить для «Хроник», – сказал я, сумев его догнать. – Я хочу создать школьный литературный журнал.

Он вдруг захихикал себе под нос.

– Чего вы смеетесь? – спросил я.

– Знаешь что, – сказал он. – Можешь создать литературный журнал. Да хоть охотничий, мне без разницы. Только денег у меня не проси. Школа разорена.

Я об этом даже не подумал. Обычно я просто забегаю в учительскую за бумагой для «Хроник», когда никто не смотрит, но для журнала мне будет нужно куда больше всего, особенно если я хочу впечатлить Северо-Западный университет. Может, даже в самом деле придется идти в типографию.

Еще мне понадобится какая-то реклама, какой-нибудь пресс-релиз, чтобы в школе узнали…

– Отлично, – сказал я. – Еще я хотел бы объявить о нем завтра на собрании. – Начало вроде бы неплохое.

Он начал качать головой.

– Да это три секунды всего! – взмолился я.

– Ладно, – пробурчал Гиффорд. – Хоть повеселюсь немного.

– Круто, спасибо. – Я неуклюже ему поклонился. Ну не умею я в благодарностях рассыпаться.

Я был очень рад рассказать об этом своим одноклассникам по журналистике.

– Отличные новости, ребят, – сказал им я. – Помимо «Хроник» и клуба писателей, я еще хочу основать школьный литературный журнал! Здорово, правда?

Тишина была оглушительной. Они на меня так посмотрели, будто я объявил, что у меня проказа.

– Мда, – сказал Дуэйн. – Любишь же ты позориться.

– А я-то думала, я мазохистка, – пробормотала Вики.

– Америка есть очень красивый страна, – заявил Эмилио.

– Спасибо, я тоже рад, – сказал я. – Для всех учеников это будет шанс проявить свой литературный талант. Так что, если у вас есть что-нибудь не из публицистики, – вы знаете, где меня искать.

– А можно я предложу свои рассказы про детей, которые живут на острове без взрослых? – бодро спросила Мелери.

– Нет, Мелери, – ответил я. – Потому что это «Повелитель мух».

Мелери сникла, и я вместе с ней. Только теперь я понял, что тешил себя иллюзиями: это на самом деле будет трудно.

По пути домой я мучился сомнениями и параллельно гадал, как попросить у мамы денег на журнал (всего пара сотен баксов, мелочь). Я даже подумывал спрятать ее таблетки и потом продать их ей же обратно, но наш дом так мал, что в нем ничего спрятать нельзя. Я решил, что просто попросить честно – лучший вариант.

Когда я вернулся домой, увиденное меня поразило. Вокруг было чисто. Все столы протерты, ковры почищены, груда грязных тарелок исчезла из раковины.

К еще большему моему удивлению, мама тоже помылась. Похоже, она приняла душ и для разнообразия даже надела нормальную одежду.