Борис Григорьев - Рассекречено внешней разведкой

Поиском путей вызволения товарища по работе, оказавшегося в американской тюрьме, внешняя разведка занялась буквально с первых дней после окончания суда и вынесения ему приговора. После всесторонней оценки положения дел стало очевидным, что единственным путем, позволяющим рассчитывать на успех, мог стать только обмен. А это означало, что необходимо вступить в контакт с противником — американской стороной, заручиться ее принципиальным согласием на подобное решение вопроса, найти удовлетворяющий другую сторону эквивалент обмена и, наконец, договориться о процедуре, месте и времени проведения операции.

Дело осложнялось тем, что из-за легенды, которой придерживалась наша сторона на всем протяжении следствия и собственно процесса, какие-либо действия непосредственно от имени Советского Союза полностью исключались. Нужна была страна-посредник. Таким посредником стала ГДР. Немецкие коллеги отнеслись к нашей просьбе с полным пониманием, пообещав всяческое содействие со своей стороны. Почему наш выбор пал именно на ГДР — станет ясно из последующего развития событий. Скажу лишь, что главным было геополитическое положение Германии и наши позиции в то время в ее восточной части, т. е. на территории ГДР.

План наших действий схематично сводился к следующему.

Проживавшая на территории ГДР «тетушка» Мартина Коллинза (под этим именем Р. И. Абель проживал в США) направляет на нью-йоркский адрес, где жил ее «племянник» до ареста, одно за другим несколько писем, в которых выражает беспокойство его затянувшимся молчанием.

Расчет был на то, что рано или поздно письма попадут в руки спецслужб США и, таким образом, явятся своего рода сигналом о намерении (пока не совсем ясно, с чьей стороны) вступить в контакт.

Ответа «тетушка», естественно, не получает. На это и делалась ставка. Тогда, не имея возможности обратиться непосредственно к американской стороне, поскольку на территории ГДР отсутствовали какие-либо ее представительства, «тетушка» обращается за содействием к берлинскому адвокату Фогелю. Последний официально принимает дело к производству и для наведения необходимых справок о Коллинзе, в свою очередь, связывается со своим коллегой — западноберлинским адвокатом Штанге. Эта пара адвокатов — люди не случайные. На протяжении ряда лет они неоднократно выступали в качестве посредников между Востоком и Западом по делам арестованных либо осужденных той или иной стороной. Штанге аналогично Фогелю также принимает дело к производству и направляет официальный запрос в посольство США в ФРГ.

Спустя некоторое время тем же путем, но в обратном направлении, следует официальное уведомление о том, что «племянник» осужден за шпионаж сроком на 30 лет и отбывает наказание в тюрьме города Атланта. Одновременно сообщалось, что его интересы, с согласил последнего, представляет адвокат Донован, осуществлявший его защиту на процессе, к которому при необходимости и надлежит обращаться впредь.

Таким образом, было преодолено первое препятствие на пути реализации общего плана действий — легализован контакт, с американской стороной; цепочка «тетушка» — Фогель — Штанге — Донован — Абель замкнулась. Впоследствии через адвоката Донована осуществлялась также и почтовая связь между Абелем и его семьей.

Следующим шагом стало обращение «тетушки», по рекомендации Фогеля, к Председателю Государственного совета ГДР Отто Гротеволю. В своем письме-мольбе «тетушка», информируя о случившемся, пытается всячески доказать, что в данном случае произошло какое-то недоразумение, что ее племянник на подобное просто не способен. Поэтому она молит о помощи и просит изыскать хоть какую-нибудь возможность для облегчения участи оказавшегося в тюрьме своего любимого племянника.

В результате в адрес Донована следует сообщение о том, что власти ГДР, руководствуясь чисто человеческими соображениями в стремлении оказать помощь своей соотечественнице, готовы рассмотреть вопрос о помиловании и досрочном освобождении с правом свободного выезда любого, отбывающего наказание в ГДР иностранца, в ответ на аналогичный встречный шаг со стороны США в отношении осужденного ими Абеля.

Таким образом, идея обмена, будучи доведенной до американской стороны, приобрела материальное воплощение, стала предметом обсуждения. Правда, поначалу реакция американской стороны была сдержанной, если не сказать больше. Однако с течением времени тема обмена стала занимать в переписке все большее место. Решение вопроса, к сожалению, упиралось в отсутствие у нас соответствующего Абелю эквивалента для обмена. Предложений с нашей стороны было много. В их числе фигурировал и крупный нацистский преступник, отбывавший пожизненное тюремное заключение в ЧССР. Однако ни одно из этих предложений американскую сторону не устраивало.

И только после того, как весной 1960 года над территорией Советского Союза в районе города Свердловска частями ПВО был сбит самолет-разведчик ВВС США, а пилотировавший его военный летчик Френсис Пауэрс катапультировался и через некоторое время предстал перед советским судом, переписка с обеих сторон резко оживилась. К концу 1961 года уже можно было говорить о том, что дело наконец-то подходит к своему логическому завершению.

Именно в это время, в конце 1961 года, я был направлен на работу в Берлин и с этого момента стал уже не созерцателем или сторонним наблюдателем, а непосредственным участником разработки и практической реализации всех последующих мероприятий по этому делу.

Четыре с половиной года находится в заключении Р. И. Абель. Почти четыре года ни на минуту не прекращается неустанная напряженная работа по его вызволению. И вот наконец блеснул луч надежды! В первых числах февраля поступает сообщение Донована о том, что такого-то числа он прибывает в Берлин и на следующий день (указывается время) намерен посетить советское посольство в Демократическом Берлине для встречи с его ответственным дипломатическим представителем. Он просит через соответствующие органы ГДР уведомить об этом советское посольство и обеспечить его беспрепятственный проход в Восточный Берлин через контрольно-пропускной пункт на Фридрихштрассе.

Необходимость личной встречи с советским дипломатическим представителем обусловливалась необходимостью получения официального подтверждения советской стороной ее готовности помиловать Пауэрса и депортировать его в ГДР для последующей передачи представителям США в обмен на Абеля. Правомерность подобного шага для американской стороны более чем очевидна. Ведь Пауэрс отбывает наказание в СССР, а переговоры (переписка) о его помиловании ведутся с адвокатом Фогелем, представляющим ГДР.