Сердар Озкан - Ключ жизни

— Как это возможно? — изумился я. — Как это — больше сказать нечего? Мы же ничего не знаем. У нас так много вопросов…

— Вы знаете все, что нужно, — возразил лебедь. — Нужно просто любить. Любить все сильнее, сильнее и сильнее. Ваша любовь без условий подарит вам ответы на все вопросы.

— Но лебедь…

— Извините, сейчас мне пора идти. Но знайте, что вы всегда пребудете в сердце моем.

— Благодарю тебя, дорогой лебедь, — сказал дельфин Омер. — Благодарю тебя за все.

Дельфин покосился на меня, и я понял, что настаивать больше не следует, и потому тоже поблагодарил лебедя.

— Эм-м-м… еще кое-что. Ты не назовешь нам свое имя? — поинтересовался дельфин Омер.

— Вы его уже знаете, — ответил лебедь.

Правда? Мы действительно знали его имя?

Расправив свои огромные крылья, лебедь сказал:

— Пребудьте во свете.

И прежде чем мы успели спросить, откуда мы знаем его имя, он взмыл в небеса, а затем вновь спустился к поверхности воды, покружил вокруг нас немного и полетел к солнцу. Глядя на него, я вдруг услышал его голос в своем сердце.

Судя по тому, как вздрогнул дельфин Омер, внезапно повернувшись ко мне, я понял, что он услышал то же самое. Лебедь сказал:

— Меня зовут Омер.

— Если бы эпидемия эгоизма захватила весь мир, как бы люди стали светом?

Я не понял почему, но Ангел Смерти достучался до моего сердца этими словами. Смогут ли люди стать светом?

Как слова, которых я никогда раньше не слышал и значения которых не понимал, могли казаться такими знакомыми? Могли задевать струны в глубине моей души?

— Что это означает? — спросил я. — Стать светом?

— Ну, знаешь, люди… становятся светом…

— Нет, к сожалению, не знаю.

— Я говорю о людях, которые обрели свет, покоившийся в глубине их души. Ты о них слышал?

— Нет.

Повернувшись, ангел взглянул на Холм Пустоши.

— Итак, ты мне о них расскажешь? — поинтересовался я.

— О котором из них ты хочешь услышать?

— Неважно, о ком угодно, просто рассказывай.

— Тут рассказами не поможешь. Тебе нужно самому увидеть. — Ангел помолчал немного. — Может, поплаваем вместе?

Ну и ну! Поплавать на яхте с Ангелом Смерти! Да уж, моя жизнь становилась все интереснее и интереснее. Может, мне даже захочется ненадолго отложить свою смерть, чтобы написать мемуары. Такая книга точно станет бестселлером!

— И куда же мы направимся? — спросил я, чувствуя себя преисполненным восторга юнгой.

— Ты ведь спрашивал меня о тех, кто стал светом. Если хочешь, мы можем навестить одного из них.

— И мы поплывем туда на яхте? Но, капитан, ветра-то нет!

— Воли к тому, чтобы отправиться туда, будет вполне достаточно. Воля сильнее ветра. Она поведет лодку.

— Ну, как скажешь, — пожал я плечами. — Поплыли!

Слова едва успели слететь с моих губ, как яхта внезапно сдвинулась с места и поплыла к Холму Пустоши. Море было совершенно спокойным, ни один куст на острове не шелохнулся, белый флаг на мачте не трепетал на ветру, но из-за скорости, с которой мы двигались, казалось, будто мы попали в шторм.

— Нужно просто любить. Любить все сильнее, сильнее и сильнее, — сказал тогда нам лебедь Омер.

С тех пор как он произнес эти слова, прошел уже месяц, и все это время мы с дельфином Омером пытались делать именно это: любить друг друга.

Первые пару дней мы были слегка сбиты с толку. Вернее, это я был сбит с толку. После слов лебедя Омера дельфин Омер тут же начал любить меня. Конечно же, он любил меня больше, чем я его. Я скорее пытался понять, почему же лебедь Омер нам ничего не рассказал, раз уж так много всего знал. В конце концов, он ведь побывал в мире, где нас не было, а нам нужна была помощь того, кто побывал в том мире. Кроме того, преградой нам было чудовище, которое следовало победить, — и в такой ситуации лебедь Омер лишь велел нам любить друг друга!

Для того чтобы сказать это, не нужно становиться светом. «Любите друг друга». Я много раз слышал эти слова от кого угодно: от мамы, папы, дедушки и бабушки, дяди и тети, учителей и даже от детей в школе. Я читал эти слова в книгах и слышал их в мультфильмах. Все говорили о том, что нужно «любить друг друга». Именно поэтому я не видел ничего необычного в словах лебедя Омера.

Но впоследствии то, что я пережил с дельфином Омером, заставило меня понять, что «любовь» — это не просто слово. Я видел любовь собственными глазами. Она была живой. Она жила в глазах дельфина Омера.

Увидев любовь, я понял, что до встречи с дельфином Омером я никого по-настоящему не любил. Раньше я любил лишь тех, кто хорошо относился ко мне, с кем я ладил, с кем мне было весело. В особенности я любил тех, кто любил меня. Но любил не я, любило мое Чудовище Я. Теперь я понял, что любовь Чудовища Я не похожа на ту любовь, которая живет в глазах дельфина Омера. Не похожа на любовь, о которой говорил лебедь Омер.

За этот месяц любовь из глаз дельфина Омера ни разу не перешла в мои глаза. Я уверен в этом, ведь иначе я ощутил бы ее. Я действительно хотел этой любви, но не ощущал ее. Тем временем произошло кое-что еще. Так как я все время проводил с дельфином Омером, понемногу аромат любви перешел и на меня.

Любовь пахла розами. Странно, но ее аромат никогда не исчезал, он не растворялся в воздухе. Когда я впервые встретил дельфина Омера, он сказал: «В этом мире все исчезает». Но этот аромат не развеивался. Что бы ни случилось, он не исчезал.

— Ты сказал: «В этом мире все исчезает». Но смотри — аромат любви не развеивается, — сказал я дельфину Омеру.

— Помнишь историю о Бессмертных? — улыбнулся он. — Красота, Свобода, Счастье и другие Бессмертные, увидевшие, что в нашем мире все исчезает, оставляли здесь лишь свой аромат. Видишь ли, Любовь была единственной Бессмертной, которая не испугалась смерти и осталась в нашем мире, и поэтому ее аромат никогда не рассеивается.

Так прошел месяц… Месяц Любви. Может быть, мы и не стали светом, но в остальном все было прекрасно. Ведь путешествие навстречу свету, рука об руку — или плавник о плавник? — с моим другом было столь же восхитительным, как и свет.

Яхта Ангела Смерти плыла вперед. Солнце село, и вскоре стало темно. Взошла луна, звезды засияли ярче. И все это произошло за каких-то десять минут. Но больше всего меня удивило то, что я увидел на берегу. Вернее, то, чего я не увидел. Там не было ни огней электричества, ни машин, ни санаториев, ни кафе на набережных. На месте оставался лишь Холм Пустоши. На берегу раскинулись каменные и кирпичные домики. В некоторых из них горели факелы. Судя по тому, что я увидел в темноте, мы должны были преодолеть расстояние по меньшей мере в двести лет. И все же я не смог удержаться и, повернувшись к Ангелу Смерти, с глупым видом спросил у него: