Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

– Если это всё, что ты можешь сказать мне после того, как я полдня мчалась за тобой вдогонку, – раздраженно бросила она в ответ, – то и я скажу тебе вот что. Надо было рассказать мне все, и я бы никуда не бегала.

– Ты знаешь наше правило. Мы никогда и никому ничего не говорим. Похвально, что ты тревожилась за нас. За это спасибо! – Муж развернулся к ней спиной.

Йоланду охватила ярость.

– Похвально? Ты мой муж, отец моего ребенка! Ты подумал о том, что будет с нами, если тебя не станет? – выкрикнула она ему в спину.

– Не смей так разговаривать со мной в присутствии посторонних.

– А я посмею! – внезапно перешла она на старый испано-еврейский диалект, на котором обычно ругались ее родители. – Еще как посмею! – Все переживания последних месяцев выплеснулись наружу. – Да знаешь ли ты, на что я пошла ради тебя? Знаешь ли ты, что из-за тебя я навсегда лишилась родителей? Я для них мертва . Ты понимаешь, что это такое? А ты называешь меня глупой только за то, что я старалась сделать как лучше. Хотела предупредить тебя.

– Во-первых, я не обзывал тебя глупой, но ты лезешь не в свое дело. Пойми, война – это мужская работа, и женщинам здесь не место!

Спутники Андреаса жались в сторонке, искренне пытаясь стать невидимками в разгар супружеской ссоры.

– Успокойся, жена! Возьми себя в руки! – бросил он раздраженно. – Вот что бывает, когда женщина сует свой нос в дела, которые ее не касаются.

Таким сердитым своего мужа Йоланда еще никогда не видела. Некоторое время они продолжали ругаться, а потом она попросту расплакалась, закрыв лицо руками. Андреас в отчаянии вскинул руки к небу и пошел прочь.

– Прекрати истерику! – бросил он, не поворачивая головы. – Младенцу это точно не понравится.

– Да пошел ты к черту! – выкрикнула она в бешенстве.

Они еще никогда не ругались на людях. Да и друг с другом никогда не выясняли отношений на таких повышенных тонах. И вот вам пожалуйста! Йоланда почувствовала себя самой несчастной женщиной на свете. Зачем же он ведет себя так грубо по отношению к ней, да еще перед посторонними мужчинами? Или хочет продемонстрировать им свою власть над ней?

Между тем уже стемнело, и трогаться в обратный путь было бессмысленно. Решили, что она заночует вместе со всеми в пещере. Ночью ей было холодно, неудобно, она чувствовала себя чужой и всеми брошенной. Андреас демонстративно устроился на ночлег в противоположном углу пещеры. Йоланда тоже держалась обособленно. Да ей и стыдно было показываться перед всеми.

Едва забрезжил свет, как она поднялась и стала собираться в обратный путь. Взяла свою корзину и на цыпочках вышла из пещеры, переступая через тела спящих мужчин. Осторожно прошла по краю обрыва вниз, к той тропе, по которой пришла сюда. Солнечный диск выплыл из-за горы подобно раскаленному огненному шару. И в ту же минуту Йоланда увидела нечто ужасное. Огромная цепь солдат, человек сто, а может и двести, с собаками, с автоматами наперевес, медленно продвигалась вверх по направлению к скалам. Решили устроить облаву на рассвете, когда все спят. Немцы были еще сравнительно далеко, но и она уже отошла на достаточное расстояние, чтобы успеть вернуться и предупредить своих. Она спряталась за огромный валун и затаилась. Оставалось ждать развязки. Ждать и молиться.

Хорошо ранним утром в горах, думал Райнер, бодро вышагивая по склону горы. Этот отряд он повел лично. Весь остров поставлен на дыбы. Интуиция подсказывала ему, что британские агенты скрываются где-то здесь, неподалеку, в одной из непреступных расселин. Ставрос, отлучившись якобы по нужде, с помощью зеркала передал азбукой Морзе точные координаты местонахождения группы Андронакиса. Сейчас все они спят беспробудным сном после ночной пьянки. Есть все шансы застать партизан врасплох и взять, что называется, тепленькими. Согласно плану Ставроса, его тоже нужно было вначале взять в плен, а потом организовать ему побег. Что ж, очень умно придумано, ничего не скажешь. Главный фактор успеха – внезапность. Внезапность и молчание. Если повезет, то они возьмут не только передатчик, но и все шифры, с которыми работает английский радист. Война есть война, и, быть может, именно сегодня фортуна наконец улыбнется им. К тому же сейчас на карту поставлена честь всего немецкого гарнизона на острове Крит.

Райнер плохо представлял себе, как далеко они продвинулись на юг машинами. Во всяком случае, после того как их выгрузили, они почти всю ночь шли пешком. Люди устали, они хотят пить, их надо перегруппировать. Все взводные получили команду максимально соблюдать тишину, а собак вести только в намордниках. Райнера вдруг охватило уже полузабытое возбуждение, которое обычно испытываешь накануне решающей битвы. Да, действие всегда возбуждает, бодрит и подстегивает. Все его чувства были обострены до предела, и сам он был похож на туго натянутую тетиву.

Все было спланировано безукоризненно, срывов быть не должно. Правда на их стороне, и всякое сопротивление будет безжалостно сломлено. Он глянул вперед, на скалы. Надо думать, многие из тех, кто там сейчас скрывается, досматривают сейчас последний сон в своей жизни.

Йоланда сидела за камнем скрючившись в три погибели и молилась. У нее ныла спина, занемели ноги, но страшнее всего было ощущение собственной беспомощности. Ах, если бы у нее было ружье! Она бы дала сейчас предупредительный выстрел в воздух. А так остается сидеть и ждать. Она в изнеможении закрыла глаза, а когда снова открыла, то ее ослепили вспышки света. Свет пульсировал, он то исчезал, то появлялся снова. Такое она наблюдала в свое время на фронте. Кто-то пытался поймать в зеркальце солнечный лучик и использовать его в качестве азбуки Морзе для передачи сообщения. И этот кто-то подавал сигналы из пещеры Андреаса, давая врагу знак, куда следует идти в первую очередь. Так кто же их предал?

Пелена упала с глаз, и в ту же минуту Йоланда поняла, что такое мог совершить лишь один-единственный человек на свете. Ставрос! Недаром он так выспрашивал ее о Пенни. И недаром она с самого начала нутром чувствовала, что с этим человеком что-то не так.

Нутро тебе никогда не солжет, вспомнила она старую присказку отца. Сердце ее оборвалось при мысли о том, в какую смертельную ловушку попали Андреас и его люди. Она пыталась кричать. Тщетно! Ветер уносил голос в другую сторону. И вдруг все ее естество охватила такая жгучая ненависть, что она содрогнулась.

– Будь ты проклят! – выкрикнула она в пустоту. – Ты горько пожалеешь о том, что родился на свет, когда снова увидишь мое лицо. А я найду тебя. Я отыщу тебя даже под землей!

До пещеры оставалось метров сто, когда их встретили беспорядочные автоматные очереди. Райнер увидел, как из пещеры выбегают люди и тут же начинают косить огнем его солдат. Немцы были вынуждены отступить в укрытие. Да, увеселительной прогулки не получилось. Скорее всего, они уже успели перепрятать передатчик, прикинул Райнер, обескураженный таким непредвиденным началом, а сами ушли в другую, более глубокую пещеру. Он снова поднял своих гренадеров в атаку, и через какое-то время им удалось выкурить из пещеры всех, кто там еще оставался. Живых связали друг с другом, мертвых оставили лежать там, где их застигла пуля, умирающих бросили на произвол судьбы. Однако ни Ставроса, ни доктора нигде не было видно. В чем дело?