Сергей Алексеев - Дива

И показал тёмное пятно примятого овса. Потом про- моргался, будто сгоняя слёзы, и добавил:

— Бабе скоро полтинник, а в ней всё ещё комсомоль­ский задор. Потрясающая женщина...

Зарубин узрел ещё одного безнадёжно влюблённого во вдову. Но похоже, у журналиста, как у Боруты с Фефе- ловым, не было шансов.

— Значит, Костыль меня обманул? На этом поле ни се­кача, ни снежного человека?

— Секача нет, а лешая сюда приходит, — уверенно заявил Хохолов. — Борута сам видел не раз, ему мож­но верить.

— С какой стати? По-моему, на Пижме одни баешни- ки живут. И Борута самый главный...

Журналист продышался и взглянул просветлёнными глазами.

— Вопросами существования йети и прочих неуста­новленных существ занимается разведка. Специальный отдел ГРУ Шлопак на них работал, и он же завербовал Боруту.

— Про разведку не слышал! — честно признался За­рубин. — Но знаю народную примету. Если журналисты кивают на неё — значит, прикрывают своё вранье.

Хохолов надулся и покраснел.

— А кто эвакуировал их на вертолёте? Люди в чёрном?

— Спецназ какой-нибудь психбольницы.

— Ладно, это мы потом обсудим, — с обидой произ­нёс он. — Я разыскал тебя совсем по другому поводу. Предлагаю вместе поехать на Дорийскую марь. И пройти маршрутом Шлопака и Боруты. Ты же хочешь разобрать­ся с лешими, русалками? Посмотреть на дивьё лесное?

— А там точно покажут? — ухмыльнулся Зарубин.

— Кто бывал в Доре, все видели.

— Если опять куклы?

Журналист, видимо, знал отношение учёного ко вся­ческой чертовщине.

— Твоя задача доказать или развенчать молву. Тебя же за этим прислали?

— Меня прислали выловить снежного человека.

— Неужели тебе не интересно посмотреть, где оби­тает дивьё лесное? Не исключено, и твой йети там же...

— А кто нас поведёт через болото?

— Борута.

Заявление прозвучало неожиданно.

— Его увезли в наручниках, — напомнил Зарубин. — И на сей раз люди в форме цвета маренго.

— Уже отпустили, — спокойно сообщил журналист. — Будет ждать нас у мари, в условном месте.

— Как это — отпустили?

— Говорю же, связан с ГРУ выполняет задание.

— А нас на острова поведёт тоже по заданию? На пир доярок из разведки?

— Нас — по совести.

— Не верю! — отмахнулся Зарубин. — Какой смысл? Показать спектакль ряженых? Кукольный театр?

Хохолов усмехнулся.

— Думаю, ты просто трусишь. Не готов к встрече с другими обитателями и сущностями. Ищешь причи­ны, чтоб отказаться, а дивьё лесное давно ищет контакта.

— Зачем?

Журналист сам точного ответа не знал.

— Например, чтобы сожительствовать в мире и согла­сии. Как всегда было...

— Абсурд! Борута — талантливый сказочник, баеш- ник и выдумщик. Это я признаю...

— Давай сходим и посмотрим? Ты же должен обеспе­чить безопасность проведения королевской охоты? А где Дор был, там логово лешего!

Соблюдая правила игры, Зарубин про короля даже не упоминал, и сейчас оставил это без комментариев.

— Ну, уж если в логово к самому лешему, — сказал он. — Да под предводительством Боруты...

— Только никому ни звука, — предупредил Хохолов и заторопился. — Всё, я ухожу! Сюда кто-то едет... В де­сять утра встретимся под горой у Пижменского Город­ка. Там Дорийская марь совсем близко. И без опозданий, ждать не буду, пойду один.

И стал легко спускаться по лестнице, едва касаясь сту­пеней и подпрыгивая, будто мячик. Несмотря на объё­мы, журналист оказался подвижным, ловким и, надутый до отказа, вряд ли тонул в болоте. Он исчез в темноте как призрак, и минутой позже по дороге к полю замелькали фары машины. Охотовед почему-то ехал прямо к лабазу! Зарубин разрядил карабин, начал спускаться вниз и уже с лестницы увидел, что приехал поцелованный Эдик.

— Игорь, извините, вам срочно нужно на базу!

— Что случилось? — спросил тот, когда садился в ма­шину.

— Непонятно пока, — бывший десантник нервничал и всё ещё говорил в нос. — Было восемь пистолетных выстрелов! В районе поля, где должен охотиться король. Олесь уже выехал, послал за вами.

— Там же должен быть полковник?

— Скорее всего, он и стрелял!.. Не спрашивайте боль­ше ничего! А то я в дерево врежусь, руки трясутся... Бе­жать надо из России!

До базы ехали молча, и, хотя час был не поздний, там оказалось тихо, как при осадном положении, только собаки скулили и забытая, однако полностью накачанная кукла снежного человека стояла на ветерке, парусила и чуть покачивалась, как жи­вая. Дальше Зарубина повёз егерь, загрузивший в багаж­ник двух лаек. Что стряслось у Кухналёва на площадке, он тоже не знал, но по рации удалось выяснить, что пол­ковника на лабазе не нашли, зато там остались его вещи — тёплая куртка, полупустая карманная фляжка с коньяком и радиостанция, выданная ему Костылём.

— Кухналёв очень ответственный человек, — заявил егерь. — Просто так палить не станет. Тем более на ме­сте проведения ответственной охоты. И рацию он не бро­сил бы!

— И что ты думаешь? — спросил Зарубин.

— Что я думаю? —- не сразу проговорил тот, остервене­ло вращая баранку. — Пора увольняться из этой долбан­ной конторы к чёртовой матери! Пока крыша не съехала...

И как Эдик, разговаривать больше не захотел.

На знакомом бугре со столбами он повернул в сто­рону площадки и подъехал почти к лабазу, где стояли две машины с выключенными фарами и маячил Костыль с рацией в руках и берете-треуголке. Темнота уже стоя­ла осенняя, махровая, поэтому лучи фонариков на овсах казались ослепительными: егеря прочёсывали площадку.

— По второму разу пошли, — сообщил охотовед. — Гиблый номер, нет его на поле...

Егерь, что привёз Зарубина, выпустил лаек, и те, по­крутившись у поваленной берёзы и обнюхав куртку пол­ковника, унеслись куда-то в заросший овраг. Собаки были охотничьи, не разыскные, и тоже вряд ли могли бы по­мочь, разве что завизжат, если найдут человека, а то об­нюхают и мимо промчатся.

— Если сигнал подавал, то почему весь магазин вы­садил? — вслух размышлял Недоеденный. — Причём стрелял, как будто в истерике... Так от зверя не отстре­ливаются. Он же хладнокровный рептилоид! Участвовал в боевых действиях...

Егеря осмотрели опушку поля, и лучи фонарей нача­ли исчезать в глубоком овраге.

— Сейчас ещё все следы затопчут, — посетовал Ко­стыль. — Придётся оставить до рассвета...

— На деревьях смотрели? — спросил Зарубин. — Мог заскочить, если зверь поджал.

— Смотрели!.. Он и на дерево не залезет: толстый.

— Когда за задницу схватят — заскочишь...

— Орал бы с дерева...

— Тогда надо искать вдоль дороги, — предложил За­рубин. — Если столкнулся с медведем, побежал бы к ма­шине.

Охотовед подумал, молча согласился и стал призывать егерей к себе. Потом что-то взвесил и осторожно признал­ся, что медведь этот, по свидетельству туземцев, людоед, и пришёл он из Архангельской области, где будто бы в про­шлом году задавил и съел грибника, но сам был ранен. Ду­мали, сдох, а он перебрался на вологодскую территорию, так что пусть его стреляет король. Зарубин так и не понял, для чего это рассказано, то ли чтоб утешить, то ли из опа­сения, что зверь мог напасть на Кухналёва.