Сергей Алексеев - Дива

Через полчаса он вернулся и сам отвёл створку.

— Стоянку менты охраняют, в твоей машине шиб­ко не пороешься. Надо знать конкретное место — где...

— Давай нарисую, — предложил Зарубин.

Тот пошарил по карманам, вынул ручку и за неиме­нием бумаги пачку сигарет, однако в щёлку она не про­лазила. И тогда стражник сбросил цепь с крюка, открыл дверь и включил фонарик.

— Рисуй!

Он светил на руки, поэтому удар в пах пропустил, захлебнулся от боли и загнулся пополам. Зарубин доба­вил ему по затылку, втащил в рефрижератор и закрыл створку на могучий шпингалет. Мясной склад стоял на от­шибе, возле самого частокола, огибавшего излучину реки. Крепостная изгородь хоть и напоминала лагерный забор с колючкой и проволокой-путанкой, но всё-таки была де­коративной. Он бежал, как мечтал в детстве: перепры­гнул заграждения, затем подтянулся, аккуратно перенёс тело через заострённые колья острога и бесшумно спу­стился на землю. Вдоль забора ходил патруль наружной охраны, поэтому Зарубин не пошёл на автостоянку за ма­шиной, а спустился к реке, вошёл в воду и поплыл к тём­ному противоположному берегу...

Будучи на середине ночной реки, он услышал вой тур­бин, причём на небольшой высоте — летать в полных по­тёмках, да ещё по верхушкам сосен и даже без габаритных огней могла только современная военная машина. Зару­бин даже грести перестал, однако не потонул —- достал ногами дно и встал, чувствуя напор речных струй. Верто­лёт унёсся в сторону красного фонаря на вышке, что сто­яла в Пижменском Городке, и на несколько минут пропал, но вдруг обнаружился возле охотбазы — будто подкрал­ся, подполз и вдруг возник возле башни. И приземлился, по всей вероятности, на губернаторской площадке!

Спотыкаясь о камни, Зарубин добрёл до противопо­ложного берега и там оглянулся: над базой мелькали огни и лаяли встревоженные собаки. Это могла быть по­гоня, поэтому он взбежал по откосу и нырнул в непро­глядный лес. И уже там услышал, что вертолёт не глушил двигателей, работал на малых оборотах, готовый взмыть в любую секунду, и это подстёгивало. Он пробежал око­ло полукилометра, повинуясь интуиции и каким-то обра­зом избегая столкновения с деревьями, звук турбин от­стал, потерялся, и Зарубин попытался сориентироваться по красному маяку на вышке. Развилка дорог, где было назначено свидание, по его разумению, находилась где- то слева, почти в обратной стороне. И чтобы не прибли­жаться к базе, он пошёл обходным путём, надеясь, что леший не станет баловать и куражиться, а Дива Ники­тична непременно дождётся...

Его побег сразу не обнаружили ещё и потому, что в одиннадцатом часу вечера над базой завыли турбины военного штурмового вертолёта и все, кто в это время был на территории, уставились в тёмное, об­лачное небо. Однако крутой изгиб Пижмы, почти замкну­тый в кольцо, и ночная акустика над водным простором сыграли злую шутку. Вместо таинственной «Чёрной аку­лы» над головами появился громоздкий и неподъёмный трактор «Кировец», дизель которого был с турбонадувом и свистел, как боевой вертолёт. Причём ехал без света, чем ещё больше вводил в заблуждение, и только яркий, жёлтый окрас ползущей по дороге техники выдавал её земное происхождение. Трактор резко остановился воз­ле воротной арки, чуть не уперевшись в стену воеводской башни, и дежурный по базе заметил некую гигантскую человеческую тень, метнувшуюся из кабины на гульби­ще. Несколько секунд видел, даже ознобило, парализо­вало, однако вспомнил резиновую куклу, решил, что по­чудилось, ибо у егерей ещё не прошёл страх, навеянный появлением снежного человека.

Да и смотрел он сквозь щёлку в воротах.

Такая техника была только в фермерском хозяйстве покойного Дракони, тем паче дежурный разглядел при­цеп — самодельную, ещё колхозных времён скотовозку эдак голов на тридцать, весьма знакомую и из-за желез­ной обшивки более похожую на вагон бронепоезда. В на­чале голодных девяностых на дорогах бандиты грабили транспорт, перевозивший скот, мясо было в цене, поэтому Драконя сварил чуть ли не бронированный прицеп с бойницами, где вместе с коровами сидели мужики с ру­жьями. Автоматная пуля пробивала лишь первый слой защиты и увязала в дереве, коим было заполнено про­странство между двумя обшивками. Поэтому скотовозка была изрядно исстреляна, впрочем, как и сам трактор, но ни разу не остановлена лиходеями, и ни одна крупно­рогатая голова не пострадала. Зато этот бронепоезд, как яичную скорлупу, давил бандитские легковушки, выстав­ляемые на его пути.

Кто сейчас пожаловал на «Кировце», было непонят­но, прожектор зажгли с опозданием, но обнаружили пу­стую кабину, и в ворота никто не стучал. Охрана заня­ла оборону и пустила дежурного по базе, проверить, кто пожаловал и по какой нужде. Офицер-конвойник при­открыл глухую железную калитку — смотрового волчка не было — и никого не обнаружил. Только показалось, в бойницах прицепа сияют зелёно-жёлтые звериные гла­за. Всё начальство тем часом находилось в егерской избе, решали вопрос виновности организаторов охоты, обсуж­дали версии исчезновения принцессы и гадали: Костыль и впрямь заболел или косит под дурака?

Дежурный егерь оказался единственным, кто видел, как Дива Никитична оказалась в башне, перепрыгнув из кабины трактора на гульбище, и как потом спустилась по лестнице уже на территорию базы. Все остальные, ох­ранявшие Его Величество, потом уверяли, будто пере­летела частокол, причём скорее всего, на метле. Только почему-то ворота распахнулись сами во всю ширь, подня­лась пыль, затряслись прожектора, и все увидели вдову уже на земле. Не в привычном белом или синем рабочем халате, косынке и резиновых сапогах — в длинном пла­тье из какого-то льющегося материала, в туфлях на высо­ких каблуках и с волосами наотлёт, заколотых на темени золотистой, как корона, гребёнкой. На обнажённых пле­чах лежало нечто вроде пелерины, отороченной горностаевым мехом, однако с кистями, напоминающими цы­ганскую шаль. Прямо сказать, вырядилась не по сезону, поскольку накрапывал дождь и порывистый ветер обле­плял тканью тело, выказывая его формы.

— Где охотовед? — спросила вдова, осматриваясь.

Дежурный завертел головой, не зная, что ответить:

запрет на разглашение любой информации, связанной с охотой короля, был усилен. Охрана тоже безмолвство­вала, выстроившись полукругом, дабы не пропустить не­прошеную гостью вглубь территории. Дива Никитична знала всех егерей, поэтому с дежурным не церемонилась.

— Ты что носом завертел? — спросила грубо и насто­роженно. — Ну-ка позови Костыля!

— Он занят, — по-военному доложил бывший конвой­ный офицер. — Выйти не может.

— С кем это занят? — возмутилась вдова. — Если с королём, то скажи, я приехала! Зови или пропусти!