Валерий Казаков - Холоп августейшего демократа

Дорога широкой серой змеёй, поблескивая на подъёмах и из­гибах, неспешно вилась по живописному ландшафту. Урчащий мотор, монотонное покачивание, слабый угар выхлопных газов и прогорающего масла, поскрипывание и мелодичное похрустыва­ние, создавали ни с чем не сравнимый микромир отечественно­го самодвижущегося средства. Может, вселенский автопрогресс ушёл куда-то далеко, и Объевра гоняет на суперкарах, но мы, подчиняясь врождённому инстинкту мессианства, как стояли, так и стоим на своём, мол, единственная спасительная вера — православие, а лучшей машиной для чиновного люда и зажиточ­ных граждан был и остаётся чудо-автомобиль «Волга». И нико­го не должно смущать, что большая часть этой великой некогда русской реки уже давно отошла независимому Татарстану, а тот в свою очередь раскололся на три враждующие орды и сейчас активно пытается включиться в Кавказскую войну по обратному вхождению в состав великой Сибруссии. Дело это, по заключе­нию аналитиков и политтехнологов, может иметь веховое значе­ние: с возвращением татар открывается явная перспектива вос­создания былой России. Конечно, пока без этого пугающего всех своей навязчивой любовью названия, без вселенских замашек, но все-таки! Чем мы хуже, скажем, американцев, уже почти до­бившихся реабилитации прежнего названия своего государства США взамен нынешнего - Афроюсия. Страну эталонную переи­меновали этак лет пятнадцать назад, по агрессивному волеизьявлению подавляющего большинства проживающих там граждан соответствующей окраски.

Эх, дорога, дорога, какие бы китайцы ни заковали тебя в се­рую броню западного асфальта, ты всё равно останешься род­ным, пыльным, разудалистым и небезопасным русским шляхом. Летишь ты по-прежнему в необузданную даль, закипает кровь от мелькания твоих полосатых верстовых столбов, и кажется — нет и не будет тебе конца.

Но не гоголевская бричка неслась по этой дороге, а грохо­чущая и чадящая прогоревшим глушителем казённая «Волга», а в ней — не безвременно забытый и выброшенный из школь­ных учебников Чичиков полудремал на сиденье, а некто ещё не­ведомый миру, но так же, как и его предшественник, жаждавший славы, богатства и положения.

Думалось Еноху Миновичу плохо. Раздражало всё: и невыспанность, и убогость служебного средства передвижения, и неопределённость с предстоящим докладом, и скука, начинаю­щая потихоньку подтачивать деятельную авантюристскую душу, и ещё целая куча разных мелочей, названия которым так махом и подобрать-то сложно. Водитель, нелюдимый мужик с вечной чёрной до синевы щетиной на впалых щеках, обиженно мол­чал, уцепившись за баранку. После первой же поездки с Берией, а именно таким чудаковатым именем его наградили родители, Енох пожаловался Прохору на недовольный вид шофера.

— А полноть, барин, не обращайте внимания, он завжды та­кой, как только есть захочет, а уж чего-чего, а полопать он охоч всегда и, главное, никогда не наедается! Вот такой конфуз и по­лучается. С ним даже девки связываться не хочут, говорят, вроде как при этих-то делах и кряхтит-мычит, а морда всё одно кис­лая. Не обращайте внимания и всё тут. Бо другого шофера-то по-любому нетути. Обвыкнитесь, даст бог, как-нибудь!

За окном бесконечной чередой тянулась тайга.

«Какой дурак находит красоту в этом бессмысленном на­громождении деловой древесины? Столько денег пропадает зря, ведь перестаивает лес! Когда уже мы избавимся от этой безала­берности? Ну вот, Енох, ты опять за своё! И кто это такие «мы»? Мы это как раз ты и есть, от тебя и зависит это избавление. Не о древесине лучше думай, а о своём докладе. С первого разу не понравишься Генерал-Наместнику — никакие столичные связи не помогут. А он, этот Воробейчиков, говорят, с пулей в голо­ве, чуть что — сразу за телефон и ну Царю наяривать. — Не­долюбливал и побаивался Енох Минович военных, хоть и быв­ших. — Странный они народ. За душой ни полушки, а гонору на взвод олигархов хватит. И главное, деньги-то возьмут, но тут же при тебе их по ветру пустят и с паршивым пятаком в кармане бросятся защищать интересы Державы и Самодержца, а тебя, вместо того чтобы благодарить, так и норовят в мздодавцы запи­сать. Дубье, одним словом! Непредсказуемый человек хуже вора. Вор-то он что! Он свой, душа его как на ладони, он не самое сложное порождение цивилизации, обычный деловой человек и хочет того же, что и все: вложить меньше, а лучше вообще ни­чего не вкладывая, получить побольше. Средства антигуманны? А кто полюса этого гуманизма определяет? Ну не курултайцы же, в самом деле! Те сами сплошь ворьё и хапуги, тоже мне на­родные избранники, балаболки заказные. Кто ботало подвесил, для того и звонит. Опять ты, Енох, по ухабам да хлябям полетел. Вернись на землю. О знакомстве с начальством думай, о том, как привет от бати половчее передать. Со слов родителя они с Воробейчиковым одно время дружковались и даже крутили любовь с одной и той же девицей, которая одновременно с удовольствием доила и молодого офицера, и начинающего банкира. Так что на мужском сленге они, вроде как, и породнились, стали молочны­ми братьями. Выходит, я своему начальнику молочный племян­ник, если такие, конечно, бывают?»

Вдоль дороги замелькали рекламные плакаты, зовущие и предлагающие, убеждающие и призывающие. Буйная дурь рекламного бизнеса ещё в конце прошлого века как хлынула в дорвавшееся до вседозволенной свободы отечество, так в нём и застряла навеки, как арбузная корка в помойном ведре. Только очень ленивый не язвил по поводу наших реклам! А что толку? Ну, вон, посмотрите — новенький, три на шесть, плакат, призы­вает отдать свои голоса за кандидата на замещение имени Преем­ника. Уже почти месяц минул после избирательно-передаточной компании главной должности в государстве, уже Президент- Император Преемник Шестой управляет народом и готовится на второй срок, а эта с ним конкурирующая и Преемником для этого и назначенная похабная рожа всё обещает народу отмену кре­постного права, запрет продажи людей, укрепление семьи путём ограничения венчаний при однополых браках. Безобразие! И это при въезде в окуёмский центр. Но что поделаешь, рекламные площади оплачены! Хотя и свято право свободного предприни­мательства, движения товаров и информации, но всё равно скот­ство, надо доложить Генерал-Наместнику.

Или вон ещё один шедевр. Плакат тех же размеров с полуоб­нажённой девицей, оседлавшей, словно ведьма юного борова, яр­кий пылесос. Красивое наглое лицо, выразительно надутые губы и огромная надпись на четырёх языках — английском, арабском, китайском и русском: «Сосу почти задаром! Тел. 40-56-00». А вни­зу мелкая приписка на новом русском языке. «Отечественные пы­лесосы “Тайфун”, собранные в Китае, экономят не только время, но и деньги, потребляя минимальное количество электроэнергии».