Игорь Журавель - Бессмертная традиция

– Привет, Игнатий, – сказал он.

– Привет и тебе, нечестивец, до сих пор не побитый камнями, – отвечал Игнатий, – порождение нечистого.

– Это я-то нечистый? А кто мне говорил, что мыться – значит смывать с себя благословение Господне?

– Ну, это образно. Благодари Господа, что ты не кастрат и не урод. Ведь сказано в Библии: “ у которого на теле будет недостаток, не должен приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему; никто, у кого на теле есть недостаток, не должен приступать, ни слепой, ни хромой, ни уродливый, ни такой, у которого переломлена нога или переломлена рука, ни горбатый, ни с сухим членом, ни с бельмом на глазу, ни коростовый, ни паршивый, ни с поврежденными ятрами ”.

– Это, конечно, все разумно, да вот бояться мне нечего, потому как нет вашего бога. Для нас, во всяком случае. Это еврейский бог, и я ему не подчиняюсь.

– А кому подчиняешься?

– Своим, языческим. Еврейский, кстати, он тоже своего рода языческий. То есть свой, но только для евреев. А же предпочитаю северных. Тех, в которых верили мои далекие предки.

– А если я тебя, Авессаломыч, возьму и убью? Куда ты попадешь? В рай, в ад?

– Да не важно, Игнатий, куда я попаду. В Хель или в Вальхаллу. Из любого из миров я рано или поздно вернусь сюда. Только из Хель – просто жить как и сейчас, а из Вальхаллы – на битву, в качестве великого воина. Они по сути отличаются друг от друга, эти два мира, тем, что те, кто попадает в Хель, просто участвуют в круге жизни. Рождаются, рожают, живут, умирают. Кто воплощаются из Вальхаллы – те сражаются. Они меняют мир.

– Важно или неважно, но скоро ты об этом узнаешь, – произнеся это обещание, Игнатий достал кинжал и воткнул его Авессаломычу в сердце. Ему было больно, так как он убивал единственного человека, которого мог хотя бы с натяжкой назвать другом. Но друзья – для язычников, а в его сердце не должно быть ничего, кроме Бога. Аминь. И пусть Он примет сию кровавую жертву.

6

Винсент возвращался домой в свой суетливый город, переполненный злом и глупостью. Возвращался с удовольствием. Он был человеком действия, а ведь действовать можно где угодно, в том числе и здесь. Он возвращался с отдыха, мысли его были упорядочены. Отрыв от постоянного места обитания дает возможность взглянуть на собственную жизнь здраво, в особенности, если провести время или хотя бы его часть в относительном отдалении от цивилизации. В крайнем случае, просто поставить палатки на речке в нескольких километрах от ближайшего села.

Винсент многое уяснил в течение последнего путешествия. В частности, он понял, что все сложное на самом деле просто. Допустим, многие люди хотят побывать в волшебных странах, окунуться в сказку. А между тем, к примеру, посетить страну хоббитов, описанную в произведениях Толкина, не составляет никаких проблем. От одесской автостанции “Привоз” ходят маршрутки до как минимум трех городов Шира. Достаточно просто купить билет и поехать.

Поезд, как обычно постояв на одной из станций, где нет ничего, около сорока минут, наконец-то привез Винсента в его родной город. Тот сошел на платформу и, минуя продавцов холодных беляшей с крысятиной, цыганскую семью, встречающую новоприбывших традиционными поцелуями в задницу, идущих под ручку милиционеров и обезумевших попрошаек, машущих иконами, двинул к подземному переходу.

Заехать домой, помыться, перекусить и – по делам. На отдых времени пока нет. Это Винсента не расстраивало, так как свою новую работу в Южном отделе он полюбил всей душой. Когда он стал работать в Конторе, его жизнь наполнилась новым смыслом. Как резко нынешний род его деятельности контрастировал с бессмысленной растратой времени на предыдущем месте трудоустройства.

Ранее Винсент работал в Академии Безумцев. Устроившись туда, наш герой думал, что среди безумцев ему будет весело, но он прогадал. Это были ужасные времена. Безумцы бегали вокруг него, суетились, пререкались, бесновались, непрерывно мастерили какие-то никому не нужные вещи с таким видом, будто создают нечто по-настоящему великое, бурно радовались, когда им удавалось-таки раз в несколько месяцев впарить кому-нибудь эту дрянь за пару долларов. Винсент устал от этой непрерывной суеты, возни, шума. Кроме того в воздухе постоянно стояла вонь непонятной субстанции, напоминающей блевотину, которую безумцы поедали на обед из чашек, а периодически к ней примешивался и запах человеческих экскрементов, когда кто-либо из его тогдашних коллег радостно дристал в штаны.

***

Закат этого дня Винсент встретил в Пчелином городе. Так назывался один из кварталов Нью-Вавилона, наименее заселенный и наиболее необычный. Дело в том, что однажды в этом квартале с поразительной скоростью, словно из волшебного боба Джека, проросли прямо сквозь асфальт гигантские цветы. В скором времени пчелы, отведав их нектара, также мутировали до столь же исполинских размеров. В квартале появились огромные ульи, воздух заполнило жужжание, по небу постоянно, подобно летающим автомобилям из футуристических фильмов XX века, проносились гигантские насекомые. Естественно, большая часть адекватных жителей в скором времени покинула Пчелиный город, гонимая страхом и неприятием меняющейся на глазах привычной реальности. Остались лишь отчаянные храбрецы, большую же часть населения квартала вскоре составили сквоттеры – скрывающиеся от закона преступники, революционеры и совсем уж оголтелые неформалы. Люди бежали сюда от ханжеского общества, от ментов и гестаповцев, к свободе, независимости от системы и обилию доступной медовухи.

В центре квартала, на улице Ницше (впрочем, местные жители, как правило, расшифровывали сокращение “ул.” не как “улица”, а как “улей”) располагался рок-клуб “The Cavern”, самое крутое подобного рода заведение в городе. Назван он был в честь того самого исторического подвала, в котором начинали легендарные “The Beatles”, идолы любителей рок-музыки. Впрочем, многие представители Западного и Северного отделов (при поддержке некоторых южан) настаивали на включении как минимум Леннона и Моррисона в пантеон нового поколения богов. Вполне справедливо, ведь рок-н-ролл и язычество – вещи близкие. Поэтому, собственно Винсент был здесь. Он пришел не развлекаться, а отбивать атаку Ордена, запланировавших стереть “Пещеру” с лица земли, совместно с товарищами по Конторе.

Винсент вошел во дворик. Перед входом в клуб он увидел груду хаотично разбросанных каменных глыб. “Видимо, решили устроить стилизацию под японский парк камней, – подумал Винсент, – впрочем, кто его знает, как тот парк на самом деле выглядит”. В незанятом камнями пространстве расположилась публика, большинство выпивало, многие курили. До него донесся обрывок разговора заряжавшихся алкоголем перед концертом посетителей: