Аньес Мартен-Люган - Ты слышишь нашу музыку?

— И что мы будем делать? — закричал Эрнест. Старший тяжело вздохнул, что-то пробурчал себе под нос, постукивая ногой по полу. Относительно спокойной оставалась только Виолетта, четырехлетний возраст пока еще защищал ее. Однако, присмотревшись, я поняла, что она уловила недовольство своих братьев.

— Итак, начиная с завтрашнего дня и до моего отпуска вы ходите в городской летний лагерь на весь день. Там все будет примерно как в прошлые годы. А когда я освобожусь, мы вчетвером много чего придумаем, обещаю. Будет классно! Сами убедитесь! Пойдем в бассейн, в Ла-Виллет, прокатимся в Версаль…

— Но это не для каникул, мама! — прервал меня Жоаким, повысив голос и вскакивая с дивана. — Мы там бываем и в учебном году.

— Пожалуйста, не разговаривай со мной таким тоном, Жожо. Махнем куда-нибудь на следующий год. И вообще, представь себе, есть много детей, которые никогда никуда на каникулах не ездят, но не закатывают истерик по этому поводу. Мы всего лишь просим вас немного потерпеть этим летом.

Я понимала, что просто смешна со своим фальшивым энтузиазмом и дешевыми уроками морали. Но я не могла себе позволить признаться, что у меня тоже разрывается сердце от того, что мы не отправимся, как каждый год, на поиски приключений. Не могла сказать им, что за неполный месяц, прожитый в таком ритме, я устала от того, что почти не вижу их отца. И что я не понимаю, почему он возвращается так поздно. Нет, я не должна все это им рассказывать.

— А почему нам не уехать вчетвером, без него? — предложил Жоаким.

— Хотите оставить папу тут одного?

Он насупился, Эрнест засопел, а Виолетта похлопала ресницами, и у нее задрожал подбородок.

— Обещаю, мы будем хорошо развлекаться, — уже мягче пообещала я.

— Ладно…

— Хотите сегодня вечером посмотреть кино? — предложила я, чтобы сменить тему и заодно отметить начало каникул.

— Нет, я пойду к себе в комнату, — ответил Жоаким, не удостоив меня взглядом.

Потом он обернулся к брату:

— Пошли?

Эрнест подчинился и побрел вслед за ним, виновато глянув на меня через плечо. Я со вздохом опустила голову.

— Мама, — позвала Виолетта тоненьким голоском. — Тебе грустно?

— Нет, не беспокойся. Ты тоже хочешь к себе?

— Только с тобой!

— Хорошо, иди, я сейчас приду.

Она встала с дивана, вприпрыжку подбежала ко мне и крепко поцеловала. На несколько секунд я отвлеклась, блаженно вдыхая сладкий детский запах, но вскоре она унеслась к себе в комнату. Янис, где ты? Ты мне нужен. Мы не справимся, если ты не поймешь, что сейчас происходит в голове у твоих детей. Я взяла себя в руки и отправилась к дочке в мир принцесс.

Под мое чтение Виолетта быстро уснула. Я дождалась десяти вечера и пошла выключать свет у мальчиков — мне не хватило смелости встретиться с ними раньше. Я была уверена, что к десяти они уже будут совсем сонными. И действительно, обошлось без единого протеста, как, впрочем, и без единого слова, адресованного мне. Когда я закрыла дверь их комнаты, на меня навалилось такое одиночество, что я решила: чем бесцельно слоняться по квартире, лучше пойти лечь. Я взяла со столика журнал, чтобы почитать его в ожидании Яниса. Мне было что ему сказать. В его интересах поторопиться, потому что нервы у меня и так на пределе. Чем он, интересно, занимается? Мог бы снизойти хотя бы до краткого звонка или ответа на мои многочисленные эсэмэски. Не бог весть какой труд!

Я успела укрыться одеялом, когда услышала, как громко хлопнула входная дверь. Вот только не хватало, чтобы он мне их разбудил! Я села, откинулась на спинку кровати и скрестила руки на груди. Он поднялся по лестнице, насвистывая.

— Ты здесь, Вера?

А где мне, по-твоему, быть?

— Здесь, — проворчала я.

— Извини, не заметил, как пролетело время.

Улыбаясь, Янис подошел к кровати и поцеловал меня в лоб. Потом, продолжая говорить, перебрался в ванную:

— Сегодня мы проделали офигенный кусок работы, почти все стены снесены. Это было гениально! И я решил позвать Тристана, чтобы он сам посмотрел, как идут дела. Видела бы ты его лицо…

Зато я видела лица наших детей.

— Представь, он просто обалдел, я так хохотал! После стройки мы зашли выпить в кафе по соседству, ну и немного задержались, чтобы перекусить…

Я перестала его слушать. Все равно не разобрать ни слова, потому что он начал чистить зубы. Кстати, непонятно, почему с таким остервенением. Наконец он прыгнул в кровать и погасил свет, не замечая, что я по-прежнему сижу и спать не собираюсь. Я ритмично стискивала и разжимала кулаки, чтобы не взорваться. Его беспечность приводила меня в отчаяние.

— Я как выжатый лимон. Завтра вернусь раньше, обещаю. И не беспокойся, я отведу ребят в школу.

Такого я не ожидала! Он попытался меня уложить. Я сопротивлялась.

— Ложись, — игриво подтолкнул он меня, приподнимая подол моей ночной рубашки.

— Янис… у детей сегодня начались каникулы, — холодно сообщила я.

Он подскочил и включил ночник:

— Как я мог забыть?! Вот кретин!

Я искоса бросила на него злой взгляд:

— Не стану спорить. Я пыталась позвонить тебе!

Не заметил?

— Я забыл телефон в берлоге. Вера, я не знаю… прости меня… — Он яростно взъерошил волосы.

— Я им сказала…

— Что мы никуда не едем…

— Да. И это было ужасно тяжело, особенно с Жоакимом, он сильно разозлился… Эрнест тоже воспринял новость без восторга, а Виолетта не поняла толком, из-за чего братья подняли шум, но загрустила.

Он выпрямился в постели.

— Я оказался не готов к такому повороту.

— Это точно. Придется тебе наверстывать упущенное. Дети и так уже недовольны, что редко бывают с тобой. Понимаю, это не твоя вина, но, как ни крути, ты ими меньше занимаешься… А они не знают, где ты пропадаешь целыми днями.

— Я работаю! — возмущенно запротестовал он.

— Да, мне это известно. А вот им нет. Мы больше не приходим в ваше бюро, не встречаемся с Люком, но все, что мы им сообщили, это только то, что ты сменил место работы… Они растеряны.

Он потянулся ко мне, погладил по щеке.

— Я что-нибудь придумаю, обещаю…

— Надеюсь. А теперь пора спать.

Я вытянулась в кровати, оттолкнув его ногами, чтобы освободить место, и, не спрашивая, выключила свет. Я услышала вздох, потом он тоже забрался под одеяло. Обнял меня за талию, притянул к себе и прижался к моей спине.

— Сердишься? — прошептал он.

— А ты как думаешь?

Он уткнулся мне в шею, подавляя смешок, который вскоре превратился в приступ кашля.

— Простудился? — спросила я.

— Не знаю, может быть…

Этот кашель был мне знаком и вызывал воспоминания. Странно…

— Будь, пожалуйста, осторожен. Мне и так нелегко с детьми, не хватало еще, чтобы ты заболел и тоже свалился на меня.