Коллектив авторов - Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

Красноярск

Журналист, с 1972 по 2011 год работал в областной, районных газетах Павлодарской области Казахстана, окружной газете в Эвенкии. Сейчас пенсионер.

Был декабрь 1997 года. Я лежал в отделении сосудистой хирургии с обострением. В палате со мной также мучились болями, терзающими их ноги из-за недостатка кислорода, плохо поступающего в ткани с кровью по суженным или вообще «забитым» артериям, еще двое мужиков.

Артур Иванович лежал, как и я, под капельницей. А Витя Брюханов, мужик лет сорока из канской глубинки, беспокойно хромал по палате. Подошла его очередь на «штаны» — операцию по аорто-бедренному шунтированию. Это когда делают разрезы на животе и бедрах в форме штанов, чтобы добраться до артерий.

Во время этой длительной операции больному постепенно вливают до двух литров теряемой крови. А в 90-е ее катастрофически не хватало — доноров лишили всех льгот, и они перестали сдавать кровь. Так что больным зачастую надо было самим раздобывать для себя доноров или покупать кровезаменитель — плазму. Даже бинты надо было иметь свои!

Хорошо было тем, у кого в городе имелись родственники или друзья, они-то и становились донорами. У Вити в Красноярске никого не было.

В его деревне, откуда ему на медсестринский пост изредка звонила мать, доноров нормальных просто не осталось, да и кто бы их сюда привез и увез? Денег на плазму у Вити тоже не было. И помочь ему было некому, он жил со старенькой матерью один, жену же у него отбил и увез несколько лет назад в неизвестном направлении его же лучший друг, о чем Витя как-то поведал нам в порыве откровенности.

Мы бы с Иванычем с радостью отдали ему свою кровь, но у нас ее не брали. Денег и у нас тоже не было — тогда, если помните, везде было плохо с наличкой, зарплаты вырывались с боем. Вите оставалось лишь уповать на чудо. До операции оставалось два дня, а у него ни крови, ни плазмы. Операцию же откладывать было крайне нежелательно — могла начаться гангрена…

И назавтра свершилось чудо. Пришел заведующий отделением и сказал, что Витю будут готовить к операции.

— Дак а кровь-то?.. — испуганно спросил Витя. Оказалось, кто-то сдал для Вити свою кровь.

— Но кто?.. — растерянно сказал Витя. Однако завотделением уже ушел.

Витю на операцию забрали следующим утром. Его не было двое суток. Прикатили Витю в палату из реанимации бледного, с сизыми небритыми щеками, но уже с живым огоньком в глазах.

Перебинтованный с бедер и почти по грудь, он слабым, но счастливым голосом рассказывал, как его усыпляли перед операцией, а он никак не мог заснуть, как тоскливо и больно ему потом было в реанимации.

— К вам посетитель!

В дверях палаты улыбалась медсестра Танечка. Мы обернулись все трое: к кому? Оказалось, Танечка улыбается Вите! Она впустила в палату мужчину примерно наших лет, с накинутым на плечи белым халатом.

— Серега?! — изумленно спросил Витя и даже попытался приподняться с постели, но сморщился от боли и снова упал на подушку. — Откуда? Как ты меня нашел?

— Да уж нашел, — сказал посетитель, усаживаясь на стул рядом с кроватью Вити. — Живу я в Красноярске. А в деревню звоню иногда, вот и узнал. Ну, как ты?

— Да нормально, — почему-то помрачнев, сказал Витя. — Операцию вот сделали, ногу мне спасли…

— Знаю, — проявил свою осведомленность гость и улыбнулся.

Витя вгляделся в эту улыбку, и на лице его вдруг проявилось явное замешательство.

— Погоди, — хрипло сказал он. — А это… Кровь-то не ты ли для меня сдавал, а?

Теперь пришла очередь замолчать Сергею. Наконец он с неохотой сказал:

— Ну, я. Мне завотделением все рассказал, когда я узнавал насчет тебя… Да это… ты не думай… Стал бы я тебе один целых два литра своей крови сдавать, как же! Я взял еще мужичков из своей бригады.

— Значит, это ты… — продолжал упрямо твердить Витя. — Ну, спасибо, раз так. Только я тебя все равно не прощу за Ольгу, понял? И этими своими… кровными узами… ты меня не свяжешь, понял?

Сергей неожиданно опять широко улыбнулся.

— Ну, раз сердишься, значит, будешь жить. А больше мне ничего не надо! Бывай, друг! И вы, мужики, бывайте!

И Сергей, пожав неподвижно лежавшую на груди Вити его руку, попятился к выходу.

Уже в дверях его нагнал негромкий Витин оклик:

— Слышь, Серега! Ольге тоже от меня привет. Живите, хрен с вами!..

И по просветлевшему лицу Сергея стало понятно, что эти слова для него были лучшей благодарностью бывшего друга. А может, и не бывшего.

Он молча кивнул и вышел из палаты…

Талгар (Казахстан)

До 90-х и в 90-е трудилась оператором ЭВМ и бухгалтером-ревизором в разных организациях.

В 90-х трудно приходилось всем. И мне в том числе. Жили мы вдвоем с дочерью. Работала я тогда в банке, зарплату получала неплохую, но как-то вдруг ввели чековые книжки. Деньги перестали выдавать. Правда, можно было расплачиваться в магазинах чеками, но их неохотно брали, а однажды мы и этого лишились. Зарплату стали перечислять на книжку, а с книжки снимать не разрешали, ссылаясь на то, что денег в банке просто нет.

Чтобы как-то выжить, пришлось искать дополнительный заработок. Подруга помогла, устроила на железнодорожный вокзал, мыть СВ-вагоны. Два раза в неделю, после основной работы, я спешила на вокзал, нужно было успеть к прибытию поезда. Платили неплохо, радовало то, что деньги выдавали сразу же после окончания работы и наличными. В основном вагон мыли два человека. Я бралась за работу одна, чтобы заработать больше. Целый вагон убирать одной трудновато: натереть стены и двери до блеска, зеркала, окна, вымыть пол, пропылесосить ковровые дорожки, заправить постель в каждом купе, поменять шторы на окнах. Дел хватало.

Иногда мне удавалось закончить работу до полуночи, тогда я успевала на последнем дежурном автобусе добраться домой, а когда не удавалось управиться вовремя, проводники разрешали ночевать в вагоне. Жутковато одной, закроюсь в купе, руки от усталости ломит, ноги гудят, уснуть не могу. Лежу, прислушиваюсь к стуку проезжающих поездов, наконец усталость берет свое, и я засыпаю. Ночь пролетает незаметно, кажется, только лег, а уже вставать пора. Надо до работы успеть заехать домой, принять душ, привести себя в порядок.

В тот день я неважно себя чувствовала, поэтому закончила с уборкой после часа ночи. Думала остаться ночевать в вагоне. Я уже в тамбуре пол домывала, когда к проводникам моего вагона пожаловали гости. Двое молодых людей, изрядно выпивших, с собой принесли спиртное и стали его распивать. Не знаю, что за праздник у них был, но пили они много. Я закончила с уборкой, попросила со мной рассчитаться, забрала деньги и собралась уже пойти лечь спать. Но один из гостей стал приставать ко мне; еле отбившись от нападок пьяного, я вышла в ночь. Не оставаться же в вагоне рядом с четырьмя пьяными мужчинами, правда, домой добираться в это время тоже страшно. Но выбора не было.