Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

Назар Андреев, довольный полученной суммой, все же не удержался и спросил:

— Интересно, а сколько сам Михайлов заработал на пушнине?

Все враз замолчали в клубе. Кто-то посмотрел на него с удивлением, а кто-то совсем неодобрительно.

— Дак… это… ты че хотел сказать-то, Назарка? — спросил его дед Матвей, — все чужие деньги считаешь.

— Я че. Я ни че. С обчеством, вот, его нету и Андрюхи с Нинкой тоже, — ответил Назар, — игнорируют. Даже Василиса здесь, а их нету.

— Ах ты пенек старый, — возмущенно откликнулась Василиса, — человек с города приехал, ему отдых требуется, а он должен идти и с тобой песни петь и еще доложить: сколько он денег заработал? Это ты что ли общественность, говоришь тут за всех? Он первым делом рассчитался со всеми, праздник нам устроил, а по-твоему выходит — игнорирует? Мне надо было дома сидеть и дальше в трауре ходить, так что ли? Я у тебя должна спрашивать, обчественник долбанный?

— Я че, Василиса, я ни че. Я просто сказал…

— Аспид ты, Назар, и слова у тебя ядовитые. Давай песню, Игнат, — сказала она гармонисту, — а то все настроение этот аспид испортил.

Гармонь вздохнула мехами, разлилась перебором, плавно переходя в мелодию. Василиса затянула первой: «Валенки, да валенки, ой, да не подшиты, стареньки», песню подхватили остальные.

На следующий день бабы собрались ехать в район за покупками, выбранный тракторист Саша Игнатьев подцепил две тележки, на одной не увезти все. Поехал на своем тракторе и Андрей Яковлев, тоже подцепив в поселке вторую тележку. Обе загрузили мешками с мукой на всю деревню, в другие грузили крупу, одежду и разную мелочь. Ближе к вечеру вернулись домой довольные — можно жить дальше.

Пономарь сразу догадался, что Михайлов вернулся домой и расплатился с охотниками, иначе бы жены не приехали в район за покупками. Но где его люди, почему их до сих пор нет? Версий в голову приходило много, но доминировали лишь две — охранники его кинули и скрылись в городе, не пожелав связываться с Михайловым, или же он их убрал, зачистив все следы.

После раздумий он отклонил первую версию, оставив вторую единственной. Убрать Михайлов мог охранников, если они на него напали, тогда на его машине должны остаться следы борьбы или перестрелки. Но как это проверить? Самому нельзя, другому не объяснишь. Надо подавать заявление о пропаже и попробовать узнать хоть что-нибудь снова через Кольку из Михайловки. Надо, надо что-то придумать толковое.

Но рассуждал мысленно не только Пономарев, но и сам Михайлов. Откуда Пономарь мог знать, когда я приеду? Вывод напрашивался единственный — в поселке узнали через Кольку, что я уехал в город и высчитали день возврата.

Валерия радовала родителей еще и тем, что, покушав поздним вечером, спала до шести утра, не просыпаясь. В шесть, а иногда и в половине седьмого, подавала свой голосок, Светлана вставала, меняла пеленки и кормила грудью. Сухой и сытый ребенок улыбался, гулил, треся погремушками, узнавал отца с матерью и настораживался, видя чужое лицо.

Отец тоже вставал, мылся и шел курить на крыльцо. Потом играл с дочкой, пока мать готовила завтрак. После приходили дед с бабкой, всегда желающие поносить внучку на руках, но отец чаще не разрешал, ни к чему приучать ребенка к рукам. Все соглашались с доводами, но желание от этого не пропадало.

Близился конец мая. Михайлов часто сравнивал этот месяц с прошлыми десятилетиями, когда еще сам был маленький. Погода менялась со временем, зимы стали более теплыми, а май холоднее, весна, как и осень, наступали позже.

Михайлов с тестем сидели на крылечке.

— Что, отец, через пару дней надо уже пахать огороды и садить картошку. Когда отсадимся — поедем за бревнами, надо успеть за лето не только сруб поставить, но и отделать его изнутри. Вдвоем справимся без проблем, как ты считаешь?

— Конечно, справимся. Надо еще в район съездить за паклей, утеплителем для пола и потолка, купить дранки и цемента, песка привезти, — ответил он.

— Нет, штукатурить стены не станем, вагонкой обошьем, так красивее, — возразил Михайлов, — и крышу деревянную поставим.

— А почему не шифер, он же лучше?

— Деревянная намного дешевле нам обойдется. Я все равно планирую через три-четыре годика в город вернуться и вас с собой забрать.

— Как вернуться? — опешил тесть.

— Да, именно вернуться, — твердо произнес Михайлов, — куда Валерия в школу пойдет? Возить ее ежедневно на тракторе в район или отдавать в интернат? Нет уж, спасибо. Буду строить коттедж в пригороде, чтобы места хватило всем. И нам со Светланой, и вам с Ниной Павловной, и детям.

Он видел, как тесть волнуется, услышав такое известие. Достал новую сигарету, закурил.

— Ты правильно рассуждаешь, Борис, но, может быть, мы с Ниной останемся здесь? — неуверенно предложил он.

— Нет, отец… Все мы отсюда родом, как и те, что уехали уже давно. Ты же видишь, что постепенно умирает деревня, и никто ее реанимировать не станет. Я верю, что село возродится, но не Михайловка, она уже похоронена в несуществующих планах. Здесь нет путей сообщения, отец, ни железных, ни речных, никаких, даже гравийной дороги нет. Будет с Михайловкой тоже, что и с Василисиной Грязновкой лет через двадцать — одни дома без людей. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь.

— Зачем тогда сруб ставить? — спросил тесть.

— Разве нам трудно будет его поставить? — улыбнулся Михайлов, — зачем ютиться в одной комнате всем? Я думаю, что Светлана мне еще сына здесь родит через год-полтора, а сюда иногда приезжать потом станем летом на отдых, совсем не забудем родную Михайловку. Ты пока, отец, не рассказывай деревенским о наших планах, ни к чему всем их заранее знать.

— Ты сказал про коттедж, Борис, это что?

— Ты знаешь, где живет Пономарев или Кузнецов в районе? Они живут в коттеджах.

— Да, видел, но зачем нам такие большие дома?

Михайлов улыбнулся.

— Да, такие дома нам не нужны, — согласился он, — одноэтажный кирпичный коттеджик комнат на пять-шесть.

— Вот видишь, — обрадовался тесть, — зачем нам столько комнат?

— Давай посчитаем, сколько нам нужно. Вам с Ниной Павловной комната нужна, — он загнул один палец, — нам со Светланой, детям по комнате, вдруг их трое будет, — он сразу загнул еще четыре пальца поочередно, — зал для приема гостей, больших обедов, праздников, кухня, естественно. Уже семь получается, а если гости приедут, то надо еще две-три комнаты, итого десять. Спортзал нужен с бильярдом… Короче два этажа и третий летний, то есть нетеплый, но можно и теплый. Я же генерал, отец, так мне положено, другие генералы будут приезжать в гости, — решил больше не убеждать он, зная, что на генерала тесть клюнет сразу.

— А-а, тогда конечно, если положено, — сразу согласился Яковлев, — пойду, расскажу Нине.