Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

— Ладно… не стоит огорчаться, — улыбнулся Михайлов, — такова жизнь. Пока есть силы — живем и радуемся, заботимся о себе сами и в ус не дуем.

Мужики расходились на этот раз по домам в раздумьях, никто не хотел разрывать прикипевшие временем связи с родной землей. Теребила за душу ностальгия по прошедшим временам, когда ездили по деревне комбайны и трактора, в клубе вечерами крутили кино, гуляли девчонки с парнями, иногда смеясь залихватски.

На следующий день Михайлов с бригадой помощников зашивали потолок пристроенного сруба. Обструганные с одной стороны доски он обработал фрезой, получив пазы, которые, прилегая друг к другу, не давали сыпаться сверху стекловате. Потом стелили утеплитель и снова зашивали сверху досками, получался теплый и прочный потолок. Он только строгал и выбирал пазы, не успевая за работающей добровольной бригадой. Но дело спорилось и к полдню потолок закончили делать. Все разошлись по домам на обед, Михайлов направился к тестю, как услышал звук подъезжавшей машины. Интересно, кто пожаловал ко мне на сей раз, подумал он.

Из остановившегося автомобиля вышли двое мужчин.

— Здравствуйте, Борис Николаевич, вижу, у вас полным ходом стройка идет и мы не вовремя, но много времени не отнимем, — произнес Осипов Илья Глебович — глава районной администрации. — Знакомьтесь, это Гольдберг Олег Вениаминович, представитель хозяина судостроительного завода из Москвы.

Михайлов пожал руку обоим мужчинам, пригласил во двор.

— В дом не приглашаю, сами понимаете — стройка. Решил еще две комнаты добавить к дому, а то тесновато с детьми, да и гости иногда заезжают. Прошу сюда, — он указал на стол во дворе.

Приезжий осмотрелся, вынул из кармана платочек, провел им по лавке. Удивился — чисто и только после этого присел на скамейку.

— Тогда сразу к делу, — начал Осипов, — вы наверняка знаете, что место директора завода сейчас вакантно. Олег Вениаминович обратился ко мне, а я, вернее уже мы, решили посоветоваться с вами. Только я сразу и честно сказал, что лучшей кандидатуры, чем вы, Борис Николаевич, не найти в районе. За этим и приехали, за вашим ответом.

— Всегда приятно, господа, слышать о себе лестные отзывы. Олег Вениаминович, какие ставятся задачи перед директором завода — выйти на прежний финансовый уровень? Я знаю, что доходность завода резко упала из-за прежнего директора, имеется ввиду Кузнецов, но и Пономарев ничего не улучшил. Или необходимо выйти на более высокий уровень, или же вложить немного средств и в конечном итоге получать еще больший доход?

— Вы собираетесь в этом дворе выходить на уровень? — ответил с иронией Гольдберг.

— Я всего лишь задал вопрос о задачах, Олег Вениаминович.

— Понятно, — ответил москвич, — пойдемте, Илья Глебович, нам такой директор, задающий глупые вопросы, не подходит. Обсуждать более нечего.

Он встал, вышел из-за стола и направился к машине. Осипов не ожидал такой развязки, пожал плечами.

— Извините, Борис Николаевич, хозяин — барин.

— Не стоит извинений, Илья Глебович, тем более он не хозяин, а обыкновенный московский сноб, даже не понявший смысла вопроса. Вы подъезжайте ко мне дня через два на третий, обсудим тему.

— Я же не представитель завода. Причем здесь я? — удивился Осипов.

— Вы глава районной администрации, завод на вашей территории находится. Разве не так?

— Так-то оно так… Не я выбираю директора, — возразил он.

— Правильно, но и не этот моська московский. Приедет более солидный представитель, с ним и обсудим вопрос.

— Откуда вы знаете?

— Звезды так сложились, Илья Глебович, — Михайлов поднял глаза к небу, — они и подсказывают.

— Звезды, — улыбнулся Осипов, — ну, если звезды…

Он пожал руку и сел в машину. Проводив их, Михайлов пошел на обед. Покушав, завел разговор:

— Приезжал Осипов с москвичом посоветоваться о вакансии директора судостроительного завода. У меня есть возможность занять это кресло. Есть другая возможность — тремор пальцев исчез, и я могу восстановиться на службе, то есть уехать в Москву, например, или другой город. Или как я уже говорил ранее — строить коттедж в областном центре и жить там. Хочется знать мысли каждого по этому поводу.

Такого поворота никто из семьи не ожидал. Но тесть высказался сразу:

— Зачем уезжать куда-то, Борис, если здесь есть хорошая работа?

— Верно, — поддержала его Нина Павловна.

— Тогда все равно придется в район переехать, — возразил Михайлов, — а мы здесь стройку затеяли.

— Ну и что, в отпуск приезжать сюда станете и по выходным, — твердо ответил тесть.

— Ты что молчишь, Светлана? — спросил он жену.

— Думаю, вопрос непростой и родителей понимаю, без нас им тяжело будет, — ответила она.

— Почему тяжело, мы их с собой заберем, если решимся уехать? Ты склоняешься к мысли о восстановлении на службе?

— Нет, в Москву я не хочу точно. Это же суетливый и неприветливый муравейник. Родителям там вообще сложно будет прижиться. Поэтому два варианта остается — областной центр или здесь. Давай уж лучше здесь останемся. Но почему завод? Ты же мог бы главным врачом стать?

— Нет, это уж точно нет. Во-первых, место занято; во-вторых, в медицине должность хозяйственника меня не прельщает. Но можно стать заведующим хирургическим отделением. А зарплата?..

— Зарплата, — улыбнулась Светлана, — нет, она тебя не смущает. Ты же уже все решил для себя, посмотри мне в глаза. Хочешь попробовать себя на новом поприще, я правильно поняла?

— Ты против? — спросил он и отвел взор.

— Нет, не против. Я уже давно поняла, что с тобой не соскучишься. Когда замуж выходила, уже знала, что ты голова и шея одновременно.

— Это как? — спросил отец.

— Это так, папа, что Борисом не покрутишь, он думает головой и вертит моей шеей, — она погладила его под затылком, — так, что я довольна. А это означает одно — мы остаемся, позже переезжаем в райцентр и Борис занимает кресло директора завода.

— Ну вот, я так и говорил, — обрадовался отец, — пошли дом доделывать, мужики уже заждались наверняка.

Они вернулись на стройку. Михайлов взял спутниковый телефон, набрал номер:

— Привет, Юра, разбудил или ты уже проснулся?

— Проснулся, — все еще сонно ответил голос, — кто это?

Михайлов глянул на часы — пятнадцать, значит, в Москве десять, а он еще валяется в постели.

— Кончай ночевать, Юра, десять часов уже. Это Михайлов.

— Борис? Привет. Ты откуда звонишь… сто лет, сто зим…

— Из Сибири, вестимо, тут твой помощник приезжал ко мне. Гольдберг его фамилия, где ты только такого придурка нашел?

— А что он натворил, я же его порву, как промокашку, если обидел чем?

— Ничего не натворил и не обидел, только считает, что умные мысли лишь москвичам в голову приходить могут.