Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

Под звуки торжественного марша курсанты повзводно входили в классы, еще немного пахнущие краской и новой учебной мебелью. Отдохнув и набравшись сил за лето, они приступили к новым занятиям в полувоенном учебном заведении.

Михайлов вспомнил и улыбнулся — пару месяцев назад начальник отдела кадров докладывала ему о девяноста восьми заявлениях. В учебный центр сейчас вошли сто пятьдесят человек.

Внезапно наступившие холода сковали землю, а выпавший снег утеплил ее. Снова наступила длинная зима, в этом году морозная и снежная одновременно. Солдаты строительного батальона заканчивали внутреннюю отделку зданий. Двадцать домов на два хозяина с приусадебными участками полностью готовы и в них заселялись прибывшие офицеры, пожелавшие иметь такой дом. Часть офицеров ждала квартиры в трехэтажном доме.

Две недели оставалось до нового года, люди готовились к празднику. Офицеры уже присмотрели себе мебель и бытовую технику — через неделю намечалось торжественное вручение ключей. Прибыли офицеры медицинской службы и тоже уже подобрали себе жилье.

Этот год встречали особо торжественно, с салютом из нескольких орудий, специально доставленных для этих целей. Гулянья продолжались всю новогоднюю ночь, и только под утро поселок затих, успокоился, закурился морозным туманом на рассвете, окутавшим голые ветки берез пушистым инеем.

Военные медики отдыхали недолго. Третьего января они приступили к монтажу доставленного оборудования, чтобы стационар и поликлиника могли полноценно работать после новогодних каникул. Одиннадцатого января генерал Михайлов с начальником медицинской службы торжественно открыли лечебное учреждение. Присутствующие врачи местной больницы откровенно завидовали в хорошем смысле этого слова новому зданию и особенно современному оборудованию. «Нам бы такое», — говорили они, не стесняясь.

«Объект ╧21», так именовалось подразделение и военный завод в генеральном штабе. Его командир имел широчайшие полномочия, в том числе присвоение воинских званий до полковника, капитана первого ранга включительно. Такое подвластно лишь командующим округам.

Технически объект был готов к работе, оставалось последнее — дождаться выпуска учебного центра. Постепенно начали завозить металл и оборудование для аэробаржи. Так именовал Михайлов будущее создание первого транспортника для дешевой перевозки материалов. Аэробаржу проектировали индивидуально с целью перевозки достаточного количества грузов по малой воде. Собственно это и была баржа на воздушной подушке с двумя мощными турбовинтовыми двигателями. Тем самым объект обеспечивал себя дешевым транспортным средством.

Михайлов вышел на мол к берегу Лены. Могучая река вскрывалась весной по-особому. Таяние льдов начиналось с верховий. Вода и льдины напирали на нетронутый лед внизу, образуя торосы и поднятие уровня реки. Льдины сметали на своем пути все, и бетонный мол защищал пристань от последствий стихии.

Проложенные рельсы мостового крана шли от вертолетной площадки сквозь цеха до самой воды, что позволяло произвести быструю разгрузку.

Михайлов стоял на морозе, кутаясь в полушубок. Он вышел на берег глотнуть свежего воздуха, как часто делал подобное на Тутуре, особенно летом. Мысли витали где-то на производстве, он смотрел на заснеженную сопку на другом берегу и словно не видел ее. Работа… Она зомбировала его и даже дома он находился словно в трамвае, идущим в цеха или заводоуправление.

Он скинул наваждение, словно очнувшись, набрал в грудь воздуха, вздохнул еще пару раз глубоко и поплелся домой.

Циферблат времени шел по кругу без остановки, пришла пора ручьев, первого тепла и солнца. После майских праздников выпускники учебного центра вышли на работу в новые цеха. Они знали, что первым их судном станет транспортник, который и станет обеспечивать бесперебойным снабжением производство военных кораблей.

Михайлов вызвал к себе Топоркова, попросил принести им кофе.

— Присаживайся, Константин, разговор у нас длинный будет. Поведаю тебе одну давнюю историю.

Михайлов уселся поудобнее в кресле, отпил глоток кофе и продолжил:

— По молодости лет на начало Афганской войны я не попал, но конец ее застал прочно. Как-то сопровождали мы колонну, и командир решил срезать путь, отклонившись от намеченного маршрута. Прав он был или нет, не мне судить, но столкнулись мы нос к носу с караваном духов. Среагировали мгновенно, приняли бой и уничтожили караван со стингерами, как потом оказалось. В том бою я подстрелил одного американского инструктора — молодой здоровый парень, видимо, мне ровесник. У нас по счастливой случайности убитых и раненых не оказалось. Я вынул пулю у американца, перевязал его. Не помню дословно, но что-то бросил ему обидное в лицо, типа из-за таких сволочей, как он, гибнут нормальные русские парни, никто его, гада, сюда не звал, мотал бы в свою Америку и дергал негритосок за сиськи. Хорошо помню, как его звали — Сэм Уокер. Отправили его в штаб, он сбежал по дороге, уничтожив двух сопровождавших солдат. Забылось все понемногу. А через месяц слышу, что кто-то ночью тихонько трясет меня за плечо. Открыл глаза, уткнувшись сразу в ствол автомата. Это Сэм Уокер пришел меня поприветствовать, бросить и мне в лицо, что я здесь гость незваный и пора домой девок щупать. Заявил, что не убьет меня, но ответит равнозначно. Как он попал в наше расположение и как ушел — одному Богу известно. Меня раненого отправили в госпиталь.

Михайлов замолчал ненадолго, снова отпил глоток кофе и продолжил рассказ:

— Третий раз мы встретились с Сэмом Уокером на одном из перевалов, попав в уготовленную ловушку, приняли бой. Больше половины тогда полегло наших солдат, крепко в засаду попали и чудом выпутались благодаря подошедшим вертушкам. В том бою я сразу Уокера узнал. Прицелился и попал, жаль, что не насмерть, снова ему повезло, хотя тогда считал, что убил его. Вскоре нас вывели из Афганистана и мы более не встречались. Я получил информацию из ГРУ. Сейчас, как выяснилось, этот Сэм руководит отделом в Лэнгли, это его людей задерживали здесь. Тогда он не знал, а сейчас знает, что я здесь и не преминет сделать ответный ход. Вот и вся информация, господин полковник, к размышлению.

Топорков взволнованно произнес:

— Товарищ генерал, я составлю план действий и представлю на утверждение. Необходимо немедленно усилить вашу личную безопасность и вашей семьи тоже.

— Здесь ты не прав, Костя, моей и семейной безопасности ничего не угрожает. На войне, а она между нами оказалась незаконченной, между отдельными бойцами иногда возникают особые отношения. Так, например, играют между собой в кошки-мышки снайперы или что-то подобное. Нет, Уокер убивать не станет, скажу больше — он категорически запретит это делать. Убить — нет, ему надо своими руками нанести ранение и уже после выздоровления он снова может играть белыми. Но появиться здесь самому — надо быть полностью обезбашенным. Хотя… полной уверенности у меня в этом плане нет. Мы обыграли его в прошлом году. Теперь он постарается обыграть нас. Только после этого с вероятностью два-три процента может появиться здесь лично. Прошу исходить из этой информации при разработке плана выявления и уничтожения агентуры противника. Я разговаривал по закрытой связи с руководством ГРУ, они возьмут по возможности на заметку передвижение Сэма Уокера. Если появится в России, сообщат немедленно.