Франц Холер - Президент и другие рассказы, миниатюры, стихотворения [Сборник]

— Значит, пришло время для чего-то нового, — сказал президент и ответил молчанием на все уговоры убрать хотя бы на это время миску и кошачий наполнитель.

Незадолго до появления журналистов он получил известие, что оба заложника в одной из стран-изгоев уже освобождены.

Этот факт стал первой темой интервью, и на вопрос, как он этого добился, президент, взглянув на Смеральду, которую держал на коленях, ответил, что его новая сотрудница помогала ему во время телефонных переговоров.

Оба журналиста не знали, как оценивать появление кошки в кабинете и весьма необычный иронический и приподнятый тон речи президента, но фотограф не стал долго ждать и сделал одно за другим фото первого лица государства с котенком и не забыл при этом захватить угол с миской, которая помещалась в картонке из-под бумаги размера А4.

Когда после подписания бумаг и писем фрау Эрисман спросила его, как теперь быть с котенком, она могла бы его отнести к своей сестре, которая примет его с удовольствием, президент поблагодарил ее и сказал — нет, он решил взять Смеральду к себе домой.

Напрасно секретарша рисовала ему картину тех вечеров, когда ему придется оставлять кошку одну, казалось, это его вовсе не заботило. На вопрос, как Смеральда будет добираться из бюро домой, когда ему, как это часто случается, придется сразу же после работы по какому-либо поводу отправляться еще куда-то, он ответил уклончиво.

Это все как-то образуется, сказал он, если сравнить это с уменьшением затрат на здравоохранение, то это не велика проблема, главное, чтобы она завтра поставила новую жестяную миску в кабинет, ибо эту он сейчас заберет к себе домой, она из очень хорошего металла и так замечательно блестит.

Фрау Эрисман задумалась. Хорошо, сказала она, тогда надо будет сделать так: она даст ему свою хозяйственную сумку, куда положит миску и еще немного наполнителя в бумажном пакете вместе с картонной коробкой. Несколько смущенно она добавила, что банку консервов с кошачьим кормом из птицы она уже купила, ее она тоже положит туда, и котенка можно будет тоже нести домой в этой сумке.

После того как она все приготовила и попрощалась, президент еще на какое-то время задержался в кабинете, заглянул в свой список предстоящих дел и задумался о грядущем дне, но не столько с точки зрения своих обязанностей, сколько о том, что это может значить для Смеральды. Где она может присутствовать, а где нет?

На его выступлении в Парламенте относительно закона «О поддержке культуры» скорее нет, несмотря на то, что он сегодня убедился, сколь благотворно ее присутствие влияет на течение переговоров и заседаний. Или дела снова пойдут своим обычным чередом, как только все привыкнут к зверьку? Неужели через пару недель или месяцев его юное обаяние потускнеет?

Об этом он сейчас не хотел думать. Что-то в зверьке было трогательное, он сам не мог понять, в чем здесь дело. Жизнь, в которую он когда-то вдруг погрузился, его жизнь была чередой чопорных обстоятельств, порой ему казалось, что ее можно уместить под обложками его папок. Он был в разводе и настолько поглощен своей работой, что у него уже почти не осталось близких друзей, с которыми бы он регулярно встречался. Его не очень любили, да он и не стремился к этому. Политикой, говаривал он, не стоит заниматься, если хочешь, чтобы тебя любили. И вдруг тут появилось существо, которое привязалось к нему, и так сильно, что никак не хочет с ним расставаться.

Он поднялся и направился к двери, котенок подпрыгнул и, глядя на него снизу, пошел рядом с ним.

Он наклонился, посмотрел ему в глаза и почесал его за ушами.

— Ну, малыш, ты идешь со мной? — Смеральда мяукнула, он поднял ее и мягко опустил в хозяйственную сумку. Затем он взял сумку в левую руку, вышел из бюро и закрыл за собой дверь.

Лишь по дороге он заметил, что забыл свой портфель, но решил не возвращаться, рассчитывая сегодня вечером обойтись без бумаг, которые в нем остались. Смеральда вела себя тихо и покорно, не делая никаких попыток выбраться из сумки. Очевидно, он убедил ее в своих добрых намерениях.

Он не пошел своим обычным путем, каким шел сегодня утром, он опасался, что возле бистро котенок может выскочить и вернуться туда, откуда появился. Поэтому он свернул в узкий переулок, лежащий между двумя длинными улицами.

Мужчину в шапке, который выкрикнул ему: «Президент!» — и сразу направил на него пистолет, он заметил только в последний момент. Он рванул сумку к груди, и одновременно раздался оглушительный выстрел. Президент вскрикнул и упал на землю, преступник повернулся и бросился бежать. Один из телохранителей, которые незаметно следовали за президентом, бросился за стрелком, другой склонился над раненым. Кровь, не переставая, стекала на мостовую.

— Господин президент, — крикнул телохранитель, — вы ранены?

Президент лежал с закрытыми глазами на земле, но дышал. Врач скорой помощи, которая вскоре уже была на месте, не нашел никакой раны и предположил сотрясение мозга от падения на мостовую. Пуля, как оказалось, пробила металлическую миску и отклонилась, но сила удара сбила президента с ног.

Кровь оказалась кровью котенка.

Чарльз недооценил те трудности, которые его ожидали, когда ему захотелось срочно выкурить сигарету.

Только он вознамерился закурить в номере отеля, как тут же увидел табличку с уведомлением, что это комната для некурящих и что с гостя, который, вопреки этому, закурит и это будет обнаружено, взимается штраф в размере 200 евро на нужды профессионального проветривания и соответствующей уборки помещения.

Он снова спрятал свою пачку, спустился на лифте с самого верхнего этажа, на котором располагалась его комната, и удостоверился, что на каждом этаже было вывешено такое же уведомление о запрете курения.

Он обнаружил на первом этаже бар, но там тоже с потолка, подобно люстре, свешивалось огромное табло, сообщавшее о запрете курения, усиленное более мелкими, информационными табличками, выставленными на всех стойках и столиках; тут он потерял всякую надежду закурить в этом здании и вышел через вертящуюся дверь на улицу.

Дул неприятный ветер, Чарльз был одет только в легкую куртку, наконец, он вынул из кармана пачку сигарет, но как только сигарета оказалась у него во рту и он попытался несколько раз на ветру щелкнуть зажигалкой, как тут же с другой стороны улицы к нему подошла официантка и вежливо, но строго обратила его внимание на то, что он находится на улице для некурящих. У него был явно растерянный вид, когда она указала ему на стену противоположного дома, где была изображена гигантская сигарета, перечеркнутая красным крестом.

«Все в порядке», — сказал он, застывшими пальцами снова толкнул входную дверь отеля и спросил юную даму на стойке администрации, есть ли здесь где-нибудь уголок курильщика. «В подземном гараже, наверное?» — добавил он отчасти с иронией, отчасти с надеждой.