Грим - Каюр 2082

Например, сумасшествие одного из моих персонажей обернулась сходной проблемой у одного из моих друзей. А заигрывания с суицидом другого персонажа - в реальные самоубийства. Со мной стало опасно дело иметь, и я приучил себя к одиночеству. И перестал писать о смертях, начал - о воскресениях.

Идеи обитают на небесах. Но стремятся - через нас посредством нас - к воплощению.

В лазарете наряду с прочими мозговыми разминками нам рекомендовали почаще предаваться воспоминаниям. Желательно перед сном, что я послушно осуществлял. Благо припасы памяти позволяли. Побродить по прошлому погулять. Лишний раз убедиться, что мне есть куда вернуться.

Вот и сейчас: сон не шел. Это была моя первая ночь на воле после сорокадневного карантина. Надо было чем-то занять бодрствующий разум. Ну-к, подайте карету прошлого.

На этот раз мои мысли обратились к порубежной эпохе. Это время, знаменательное для цивилизации, значимо и для меня. И, пожалуй, более, чем для кого бы то ни было. Оно для меня всегда актуально. Счастье - на время. Время - на ветер. Кукурузные Поляны - навсегда.

Эти Поляны первоначально существовали как небольшое сельцо в сотню дворов с повсеместным в то время артельным укладом. Жители культивировали кукурузу, нетрадиционный для этих довольно высоких широт продукт. Каким-то образом колхозному председателю удавалось отстаивать свою самостоятельность пред сельхозотделом обкома и на этом кукурузном поприще процветать. А когда при Никите Хрущеве посевы царицы полей стали навязывать повсеместно, колхоз странным образом оказался убыточным - возможно из-за нежелания председателя следовать именно генеральной линии. Вместо этого он затеял небольшой кирпичный завод. И опять предприятие процветало более тридцати лет.

Однако в период перестрелки - в смысле переведения экономических стрелок страны под откос, да и в прямом смысле тоже - уже при другом председателе обанкротился и завод. Площади сдали в аренду - под склады для всяческого сомнительного товара, под ангары для контрабандных и ворованных автомашин, под цеха контрафактной продукции. Дети, а скорее внуки кукурузы недолго мыкались не у дел. Мирные жители обратились в мерзких вояк, обзавелись волынами и соответствующим менталитетом, обложили дельцов данью и опять - недолго, но процветали.

Потом и такого сорта предприимчивости пришел конец. Теперь уже не только промышленность, но и жилая часть села пришла в запустение. Жители - те, что остались живы и не схватили срок - пустились в бега. Власти долго не знали, что с этой пустующей территорией делать. И тут - вивисекторы подвернулись. Землю и строения на ней отдали им в пользование.

Поселок по периметру обнесли рядами колючки - чтобы с воли никто не проник - вооружили охрану, поставили КПП. Опустевшие хижины поселян заняли приезжие люди. Бетонный забор вокруг завода подремонтировали. Эта зона внутри зоны имела особо строгий режим. Территория стала числиться по пенитенциарному ведомству как шарашка 'Матренин Двор'. Для ведомств попроще и для рядовых граждан осталось привычное - Силикатный Завод.

И пока Силиконовая Долина и иже с нею бились над силиконовым разумом, Силикатный Завод пошел своим путем. Я отдаю должное фантазии вивисекторов. Однако должен заметить, что мои вариации на эту тему были опубликованы на много лет раньше. Там и проблема двойников нашла свое отражение, о которой они не спохватились, пока не умертвили, наверное, рать бомжей, добиваясь единства естества и сознания. В то время, промежуточные носители - базы - находились еще в разработке. Перегрузка личности производилась, что называется, из мозга в мозг. Это не сигареты прикуривать одну от другой. Выстроить конфигурацию мозга, идентичную пространственной конфигурации мозга клиента, или, если угодно, донора, создав соответствующие нейронные связи - на это уходило несколько дней. К тому же возникла проблема - то, что позже обозначили как доппель-про. Поначалу ее интерпретировали как несовместимость - аналогично тому, как организм отторгает трансплантированный орган. Возникали споры: тело отторгает личность или наоборот? Кто, если разобраться, реципиент? И что является аналогом иммунной системы? К единому мнению они не пришли. Позже оба оказались ошибочными.

Учреждение это было довольно таки разгильдяйское. Оборудование заржавелое, репликаторы от пинка заводятся. Кое-кто из персонала бывал пьян или влюблен, что для славянина зачастую одно и то же.

Сколько подопытных через их руки прошло? И только ль мужчины? Наверное, были средь нас и Терешковы, если счесть за Гагарина, в крайнем случае, за Титова - меня. Вот свезло, так свезло. А ведь были и стрелки с белками, как ни цинично это звучит.

Хочется верить, что вивисекторы моих сайенс-фикшн не читали. И что я никаким боком к их пособникам не принадлежу. И даже косвенно не виновен в гибели этих несчастных. Тем не менее, я впервые тогда обратил внимание на то, что жизнь двинулась в предугаданном мной направлении. Хоть и независимо от меня.

К тому времени, как я в их лапы попал, систему перезагрузки кое-как, но отладили. Я впервые был не в своем мозгу. Ощущения от этой первой моей инсталляции и поныне при мне. Синапсы, вспухшие, словно груши. Нейроны, деформированные электричеством. Миелиновые оболочки, съеденные перекислой средой. Я вряд ли выделял себя из окружающего мира.

Организмы тоже были далеки от нынешнего совершенства. Не знаю, что использовалось в качестве акселератора роста, но тела состаривались едва ль не быстрее, чем вырастали.

Жил я недолго. Сколько - мне не сказали. Может, вовсе не жил.

Прежде чем мое вновь приобретенное, но стремительно дряхлеющее тело перестало существовать, меня опять перегрузили.

В этот раз от мира и от себя остались более осмысленные впечатления. Хотя тоже далекие от нормальных. Тускло, расплывчато, неконкретно. Как плохая копия хорошего фильма с открытым концом. Но с надлежащей надеждой на будущее.

Я всегда был убежден, что человек достигнет бессмертия. Иначе зачем ему разум дан? И вот - достиг, и даже при моей жизни.

В связи с этим возникает новый вопрос. А как же теперь загробная жизнь? Будем мы в ней участвовать? Или вечно скитаться, как Агасфер, по эту сторону бытия? - Надо двигаться дальше. Богом стать. Давай, берись за это дело, грант гарантирую, говорил Гартамонов, почему-то грассируя.

Впрочем, в последний абзац уже сунуло нос сновидение.

Мы живем, прожигая за жизнью жизнь, а успевшие нет. Это несправедливо. Впрочем, слово успевшие не всякий поймет. Монахи так называют усопших - тех, что умерли, что успели до рубежа.

Вот и сон в руку: богами стать... Боже, химер храни.

Утром мелькнула мысль: а может вселенных столько, сколько в ней обитает душ? И одна из них предназначена для меня, для моей полной реализации, тогда как во всех прочих вселенных, например, в твоей - я всего лишь пешка, сопутствующее существо?