Дмитрий Грунюшкин - Дерьмовая работа

Первое время мы, как истинные, сердобольные христиане, пускали их бесплатно. Но, вот ведь какая незадача – деньги они не платят, а бумагу, чтобы вытереть мокрые руки, отрывают раза в три больше, чем простые граждане взводят на все, включая большую нужду. Опять же мыло. После каждого посещения этих бедолаг все (!) мыло смывается. Разумеется, после этого им надо много бумаги. У меня была теория, что они у нас грязные деньги отмывают, но после того, как наша уборщица застукала одну из «бедняжек» ворующей мыло, пришлись склониться к более прозаичной версии.

– Пусти, брат! – с протяжным южным акцентом говорит замызганное существо в женской одежде.

– Деньги давай.

– Нэт денег, брат.

– Значит, на улице.

– Пусти, брат. Спасибо скажу.

Димка жмет кнопку и стопор издает громкий рык, от которою южанка шарахается на улицу и возвращается лишь через пару минут с горой мелочи. Она молча, с поджатыми губами, высыпает мелочь и проходит с гордым видом любимой жены падишаха.

– Мама что-то от меня утаила, – убито бормочет Димка.

– Что? – переспрашиваю, не поняв, я.

– Я считал, что я единственный ребенок в семье. А у меня каждый день новая сестренка.

Через неделю после того, как Димка перестал их пускать бесплатно, все родственные отношения прекратились. Братом его больше не называют. Мыло начали резать на маленькие кусочки, чтобы меньше было соблазнов его «замылить». Но все равно воруют. Сейчас Димка всерьез задумывается над тем, что бы ввести национальный и имущественный ценз посетителей.

Имущественный потому, что от бомжей и «синяков» проблем ненамного меньше. То обмочится, то упадет, то заснет, то еще чего. Да, в конце концов, просто людей пугают. Из-за постоянной пропитости мозги у них крутятся с большим скрипом и реакция не всегда адекватная.

Пьяный бомжеватый «клиент» с закрытыми глазами пролетел мимо окна не заплатив и юркнул в первую попавшуюся дверь. А попалась ему, естественно, дверь в женский зал. Через пару секунд он выскакивает с красными пятнами на и без того кирпичном лице. Димка его уже ждет.

– Прости! – испуганно бормочет нарушитель.

– Не прощу! – свирепо вращая глазами рычит Димка, – Кровью искупишь!

«Клиент» меняется в лице, принимая все за чистую монету. Следующий час он в поте лица «шуршит», убирая мусор и, получив пару тысяч (как раз на пузырь), уходит счастливый.

Впрочем, завтра он, все равно, не придет. Никто из них не приходит снова. Видимо, это стиль жизни.

– Мужики! Мне базар нужен! – вихрастый мужичок в окошке смотрит озабоченно.

– Базар тебе нужен? – Димка отрывается от бутылки пива.

– Ага.

– Ну, давай, побазарим.

Озабоченность на лице посетителя сменяется озадаченностью. После тягостного раздумья, робко и нерешительно:

– А где базар-то?

Тут наконец, мы начинаем понимать, что это не пьяные доколки. Мужику на самом деле «базар нужен», т. е. рынок. Посмеявшись, объясняем, что все, что вокруг туалета – рынок и он попал в единственную дверь, которая к рынку не относится.

– А что как дорого? – женщина которая это говорит, принадлежит к тому типу, с которыми на эту тему говорить бесполезно.

– Не дорого, – хмуро отвечает Димка.

– Дорого, – настаивает клиентка.

– Не ходите, – резонно замечает Димка.

– Я пойду. Но если мне не понравится, 200 рублей я обратно заберу.

– В таком случае, не забудьте забрать то, что вы там выложите.

Женщина секунду хлопает ресницами и, не найдя достойного контраргумента, возмущенно фыркает и удаляется.

Еще одна беда – халявщики. Они же приятели. Димка признался, что никогда и не догадывался, сколько у него знакомых. Почему-то все считают своим долгом не просто поздороваться, а обязательно зайти в каморку и посидеть с полчасика. Разумеется, пивка пивнуть бутылочку – за наш счет, конечно. По возможности, стрельнуть взаймы. В общем, потерпев какое-то время это нашествие всевозможных друзей, мы (в основном, Димка) резко ограничиваем круг вхожих в наш кабинет. Дешевле обходится. Есть, конечно, исключения. Например, Димка из «стеклянного» ларька. Редкий тип человека, который зародит не просить, а предложить. Сам то пивка занесет, то рыбки. В общем, толковый мужик.

С этими «Димами» – отдельная история. Меня зовут Димой. Администратор – Дима. Парень из «стекляшки» – тоже. А когда заходит Соколов, ситуация становится не комической, а просто неприличной.

Отдыхаем втроем – я, туалетный Димка и «стеклянный». Пьем пивко, грызем рыбку. Заходит какой-то Димкин знакомый:

– Здорово, Диман! Как дела? – и все такое.

Димка представляет нас:

– Это мой шеф.

– Дима, – говорю я и протягиваю руку.

– Тезки?

– Ага.

– Дима, – представляется «стеклянный».

Парень понимающе улыбается, думая, что его разыгрывают.

И тут входит Соколов, здоровается.

– Саша, – представляется «знакомый».

– Дима, – вежливо отвечает Соколов.

Парень медленно краснеет, не зная, как реагировать.

– Издеваетесь? – утвердительно спрашивает он.

Для того, чтобы его убедить, нам приходится предъявлять паспорта, Но, все равно, уходит он в состоянии сильного душевного волнения. А я думаю, как бы он реагировал, если бы к нам в этот день заскочил Димка Рузанов.

Здорово подпортил нам настроение фильм «Про бизнесмена Фому». В этой комедии речь идет о мужике, который в деревне открыл платный туалет, отделав его, как дворец. В числе прочих предметов интерьера в его храме присутствовали попугай и обезьяна. И вот, на протяжении двух недель после показа этого фильма по ЦТ, нас буквально через одного донимали вопросами, куда делись наши звери.

Мне еще ничего, но Димка-то сидит на кассе целыми днями. Сколько раз в день можно слушать одну и ту же шутку?! Наверное, поэтому и В. Конкин отрастил бороду а ля Солженицын, чтобы его не доставали криками: «Ну, и рожа у тебя, Шарапов!»

При мне Димку все-таки доконали:

– Молодой человек, а где же попугай и обезьяна?

Димка дергается, как от электрического разряда и с неподдельной слезой в голосе жалуется:

– Понимаете, съела обезьяна нашего Кешку, сволочь. А сама замерзла. Представляете, горе то какое! Холодно, ведь! Россия!

…Много всего было за тот год, что я был начальником этого заведения. Веселого и грустного, хорошего и не очень. Выпито море пива, съедены косяки воблы. Многое можно теперь вспоминать. Как случайно заперли заснувшую на «очке» пьяную бабку и ночью, привлеченная ее истошными воплями, милиция взламывала двери. Жуткий период «запуска» туалета, когда «очки» ежедневно забивались и в аммиачном испаре сантехники тросами выбивали продукты жизнедеятельности рынка (потом оказалось, что строители при ремонте просто заложили канализацию, оставив дырочку величиной с кулак). Многое за это время изменилось. Умер наш «барабашка» Федорыч. Стал другим Димка – злее и тверже. Сменилось много работников – даже самые надежные очень быстро начинают воровать и лениться.