Сергей Носов - Хозяйка истории [В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем]

Слезы радости и разрядки (последнее, правда, относится больше к женщинам) действительно солоны. Не так со слезами бесстрастия. Мало кто знает, что слезы, к примеру, сопутствующие нарезанию лука, в своем составе практически не содержат соли. Таким образом, концентрация соли в слезах — естественный показатель уровня эмоциональности. Любой физиолог подтвердит справедливость моего замечания.

В действительности еще больше. Только с искусственным пенисом 10 000 (десять тысяч) полных циклов половых актов! (См. Human sexual response by W. Masters and V. Johnson, 1966.)

По той же причине, а вовсе не по идеологическим, как принято думать, соображениям не было выпущено на отечественный экран собравшее неплохую прессу во Франции кинополотно «Скромное обаяние буржуазии», режиссер Бунюэль. Там есть эпизод: гости, не заставшие дома хозяев, тем не менее слышат в саду громкие крики хозяйки (абсолютно бессвязные, неинформационные, в целом типичные для среднестатистического оргазма). И хотя предмет наших исследований очередной раз был огражден от внимания широкой общественности, лично мне и моим товарищам по работе фильм, разумеется, показали. Вспоминаю рабочую дискуссию после просмотра. Эпизод подвергся анализу и был критикуем. Впрочем, это другая история.

Опять же замечу: соленые.

См. запись в Дневнике Е. В. Ковалевой от 8 ноября 1971 года.

Надеюсь, читатель уже подружился достаточно крепко со мной. Облеченный доверием, не самый последний участник событий, я не буду обманывать ожиданий своих новых друзей-книголюбов. Обещаю, что голос мой будет звучать и своевременно и полноценно. Мне есть что сказать. Примитивными сносками, вроде вот этой, ныне, надеюсь, читаемой кем-то, обойтись уже не смогу. Не тот материал и не та ситуация. В скобках и сразу — мой новый прием. — Подпругин .

Уточню на случай, если кто-то не знает: оксюморон — это такой стилистический оборот, представляющий собой целокупное сочетание понятий, весьма далеких друг от друга в смысловом отношении. Вслушайтесь: «ленинский зачет — в порядке эпитимии». (Эпитимия же — это род церковного наказания. Здесь употреблена в переносном смысле.)

От тебя!

Не хочу! Не хочу!

Личный мотив прост: я дал клятву. Я поклялся никогда в жизни не произносить имени города моего поражения, города, однако, воспетого Роденбахом, даровитым бельгийским прозаиком и поэтом, в немалой степени символистом.

Сожалею, что не сумел в настоящем издании переместить это лучшее из моих писем на надлежащее (согласно хронологии) место. Требование моего грантодателя — следовать заблаговременно заявленному содержанию. Жаль. Следовало бы переместить — М. П.

Ниже публикуемое мое письмо было напечатано с редакционным послесловием в одном из мартовских номеров «Книжного обозрения» 2001 года: к сожалению, не могу сейчас точно указать номер газеты за его досадным отсутствием в моих руках. — М. Подпругин .

Имеется в виду первое издание книги. М. Подпругин.

Публикация этого письма в данном издании «Хозяйки истории» ставит меня перед необходимостью расширить именной указатель за счет перечисленных в этом письме персоналий. Таким образом, не мытьем, так катаньем критик Н. Б. Иванова добилась-таки своего: Гоголь все-таки попадает в именной указатель! — М. Подпругин.