Ольга Шумяцкая - Он летает под аплодисменты

– Ну, дорогой друг, сейчас перед тобой предстанут умы, – сказал Басби и выключил двигатель.

Дом безмолвствовал. Басби снова включил двигатель и потянулся к рычагу клаксона. Сидни остановил его:

– Имеем special music для такой случай, – открыв дверцу полочки, он продемонстрировал скрытую панель рычажков, повернул один, и над поляной понеслись густые звуки увертюры к балету Чайковского «Лебединое озеро». Сидни по-детски улыбнулся. Распахнулась дверь – и на крыльцо выкатился Максимилиан.

Затащили бочку. Устроившись на веранде, продегустировали. Почмокали языками. Сделали еще по глотку.

– А здесь что у вас? Красные сладкие ягоды? Это девушкам, – добродушно гоготал Максимилиан. – Девушка у нас по-прежнему одна, и она сейчас в бурном море. Не фигурально выражаясь, а буквально – амурничает с дельфинами. Называет это экспериментом. Я, прошу прощения, штопаю полосатый колпачок, что призван украшать нашу метеостанцию – случается и такое в судьбе метеоролога.

– Цель нашего визита – не только выказать почтение, но и… – несколько церемонно начал Басби (коньяк почему-то быстро ударил ему в голову или что-то другое заставляло робеть). – Короче, мой приятель – господин Сидни Ватсон, уроженец далекого города Вашингтон… Изобретатель. В данный момент работает над озвучиванием кинематографических картин. У него проблемы.

Максимилиан всем своим пухлым телом развернулся к Сидни и замер с вопросительным выражением на лице.

– Я не хватать brains, – решительно объявил Сидни.

– О, этого у нас переизбыток! – воскликнул Максимилиан. – Вы совершенно по адресу. К обеду подтянутся молодые умы – тут-то мы и порешаем вашу задачку!

– Усиливатель of the sound! Это есть проблем. Записать – не есть проблем. Усиливать! Делать громко. Дать волю! – волновался Сидни.

– Звук в кино? Крайне интересная затея, – Максимилиан вскочил с кресла – при внушительной комплекции он был совершеннейшим живчиком. – Значит, можно будет фильмировать лекции Альберта Эйнштейна, Чедвика, да, в конце концов, и мои. И съемка опытов!.. Дружище, давайте готовить площадку для эксперимента! Нужны первичные данные – от них будем плясать камаринскую. Знаете это выражение? Если вам угодно, можете говорить на языке вашего американского народа, – здесь это в чести.

Через пять минут Сидни заполнил стол бумагами из заповедной папки, с которой не расставался ни на минуту, – чертежами, расчетами, записями. Из автомобиля был принесен аппарат и микрофоны. Появились Бумблис и Вяцловский – и тут же включились в обсуждение. Все перескакивали с русского языка на английский – и вообще скакали. Бумблис то и дело убегал в свою каморку и возвращался с новыми приспособлениями – мотком проволоки, коробкой с затейливыми лампами. Вяцловский совал под нос то Максимилиану, то Сидни талмуд с каким-то хитроумным чертежом – те вглядывались в черточки и циферки, потом смотрели друга на друга, морщились и начинали ругать Вяцловского.

Басби наблюдал со стороны этот инженерный концерт, прихлебывая коньяк. Среди действующих лиц отсутствовала Златовласка, и Басби думал о том, как долго гномы смогут удержать на себе сценическое внимание без Белоснежки, а Гамлет с тенью Отца – без Офелии или, на худой конец, мамаши. Но в тот момент, когда Бумблис внес в комнату охапку микрофонных цапель из радиорубки и кланялся в ответ на аплодисменты коллег, когда на Вяцловского упало пятитомное издание «Истории акустических открытий», когда Сидни в который раз стал бить себя по лбу кулаком, а Макс с победоносным видом вносил в гостиную запыленную кинокамеру («…да, слегка устаревшей конструкции, кажется, именно на такой, если не буквально с помощью этого аппарата Сергей Эйсбар начинал карьеру киносъемщика», – величественно провозглашал Макс, успевавший наведываться к коньячной бочке, и жестом фокусника вытаскивал из-за спины круглую металлическую коробку с пленкой), – в тот момент на площадку перед домом подкатил грузовик. Из кузова выпрыгнула Женечка.

– Господа, я не опоздала к аперитиву? – радостно прокричала она. Басби, отметив про себя, что зачем-то уже надрался («Объегорил армянин, звезды в его коньячище – падучие!»), развернул свое кресло в сторону зеленых гор и зарослей жасмина, к ликующему пейзажу, в центре которого расцвел наконец золотистый цветок. Ясно, что действие сейчас переместится сюда. Он попытался привстать и помахать рукой.

– Господин Визг, как шикарно вы выглядите, – приветствовала его Златовласка. – Какого дивного цвета у вас панталоны! Что здесь происходит, однако?

– Научная мысль бьется о синематографический экран. Тут, милая Златовласка, создают звуковое кино. Не советую вмешиваться – могут использовать в научных целях. Видите ящик, над которым колдует мой друг американец, – несколько волшебных капель, – и вас туда упекут. Будете танцевать в паре с кроликом! – Басби пытался остановиться, но речь текла сама собой. К тому же стало ясно, что не столь велика проблема заткнуться, сколь – не рухнуть к ногам чаровницы.

– И с каких же это пор я стала Златовлаской? – переспросила Женечка, усаживаясь рядом с Басби.

Галантным жестом он накапал жидкости из бочки и поставил перед ней рюмку.

– Вот, кстати, и аперитив.

– Чтобы летать, как и вы, под аплодисменты? – насмешливо переспросила Женечка. – Да тут настоящий балаган: давненько я не видела Макса с кинокамерой. Он баловался в юные годы – после университета. Хотел пойти в ассистенты к Эйсбару, тому, что сбежал от террористов – помните громкое дело четырехлетней давности?

Но Басби уже ничего не слышал – дух его крепко спал, а тело сползло с кресла и аккуратно устроилось около ног Женечки.

Наконец Макс заметил присутствие сестры. Выпутать ее из «коврика», в который свернулся вокруг ножек в белых чулках отключившийся Басби, оказалось не так-то просто.

– Господин Визг почему-то всегда без сознания в нашем доме, – хохотала Женечка.

Наутро Басби с удивлением обнаружил себя на том же диване, на котором спал после падения с самолета. Голова раскалывалась. Златовласки видно не было. Он проковылял в ванную и облил голову холодной водой. После двух чашек кофе стало немного легче. Макс подсовывал ему тарелку с горячими пирожками.

– Ешьте, ешьте! – гремел он. – У нас прекрасная печь для регенерации катализаторов. Там и печем.

– Благодарю. Как-нибудь в другой раз, – слабо отмахивался Басби, которого все еще мутило. – Непременно попробую ваши катализаторы. Однако мне пора в город. Репетиция.

И, усевшись в авто, укатил, чувствуя, что на сей раз опять исполнил роль аттракциона.

– Сижу здесь третий день, как дурак! Понимаешь, третий день сижу! – все повторял кургузый мужичок в потрепанном чесучовом костюме.