Ольга Шумяцкая - Он летает под аплодисменты

Ей самой было странно, что она размышляет о переезде, как о чем-то не просто реальном, а продуманном в деталях, почти свершившемся. Они будут жить вместе с Басби. Из синематографа она уйдет. Или, может быть, взяться за настоящие драматические роли? Но тогда нужна сцена, а на сцене… – она поежилась и чуть не выронила из рук хрустальную вазочку, которую разглядывала на предмет отправки в новый дом на холме, пока еще прозрачный и призрачный, но для чего, в конце концов, она торчит на пыльных съемочных площадках, до судорог выгибая шею и до боли вращая глазами? Она же завела себе чековую книжку. В банке, где управляющим Збышек, но он не опустится до того, чтобы сводить с ней денежные счеты. А перина? Брать ли перину – ту, любимую, которая успокоительно нежит каждый сантиметр тела? Мысль скользнула в сторону и вернулась: Збышек, Збышек. «Не комично ли, – спросила себя Лидия, подсаживаясь к роялю, – что Збышек воспринимается как непременная часть туалета, вроде специального крема или, например…» Никакой пример не шел на ум, и не очень было ясно, куда деть Збышека. Поймет ли Збышек, насколько важно для нее это решение? Впрочем, у него нет другого выхода. Брать ли с собой его подарки?

Захлопали бархатные коробочки, из которых на нее с удивлением смотрели изумруды и несколько надменно – бриллианты. Она не очень любила их надевать – сверкающий блеск почему-то напоминал софиты съемочной площадки. Но были и удивительные вещицы, которые Збышек купил за баснословные деньги, когда ходил в женихах. Диадема в виде сказочной птицы, колье и браслеты, оплетающие шею и руки на манер волшебных трав. Нет, пожалуй, надо будет написать, что это Марысино приданое. И кстати, сбежать тайно или пойти на объяснение? Конечно, объясниться, иначе ее толстячок ничего не поймет – и будет, робкая душа, думать, что она сняла дом для новых съемок.

Хлопнула дверь – внизу раздался Марысин смех.

– Мамочка, ты дома? У нас для тебя букеты!

Через полчаса Лидия сидела в спальне на шелковом пуфе у туалетного столика. Перед ней лежал лист бумаги. Справа стояла чернильница. Слева – подставка с набором перьев. Писчие принадлежности она взяла со стола в кабинете Збышека – там сосредоточиться не удалось. Крупная жемчужина на булавке, которой она сколола волосы, отливала в полумраке ровным матовым светом. Лидия склонилась над листом: «Мое храброе сокровище, я все поняла…» – вывела она крупными, слегка танцующими буквами. Все они были разного размера и клонились в разные стороны – казалось, тонким пером Лидия скорее рисует картину, чем пишет письмо. «Мы будем свободны и счастливы. Только мы – мы вдвоем, – писала она. – Я знаю, как устроить нашу жизнь. Я все продумала».

Голубой конверт. Сургуч. Послать по почте или с посыльным? Лидия дернула шнур звонка. Она вполне может поручить это горничной, ведь ей теперь нечего бояться.

Басби лежал, раскинувшись на кровати, и задумчиво курил, пуская кольца в потолок. Сегодняшнее свидание с Лидией обескуражило и насторожило его. Впервые он бездумно и сполна отдался чувствам. Впервые глядел на Лидию не только как на забавную марионетку, послушную рукам кукольника. Впервые она была с ним на равных. Наконец впервые в их отношениях прозвучала нота, которая превращает случайную связь в союз. Все это было ново, неожиданно, заманчиво, волновало, возбуждало, давало ощущение подлинности, но и пугало одновременно. Басби чувствовал, что теперь на него могут быть возложены другие обязательства. А этого он не мог допустить. Он правильно сделал, что устроил ее побег через черный ход.

В дверь постучали. Портье принес письмо. Басби распечатал его, лениво пробежал первые строчки. Приподнялся на локте. Сел. Глаза его все быстрее перескакивали со строки на строку. Подпись. Почти крик вырвался из его горла. Она сошла с ума! Он отшвырнул письмо и вскочил с кровати, задев тумбочку и больно ударив колено. «Черт!» – одна рука терла колено, а другая тянулась к шкафу. Басби рывком распахнул дверцы. Сорочки, галстуки, панталоны, пиджаки, белье полетели в разные стороны, густо усеивая пол, кровать, стулья. «Бежать! Немедленно бежать!» – бормотал Басби в ужасе, бегая по комнате. Где же чемодан? А саквояж? А, вот они! Он сам свалил их в угол за портьеру. Он распахнул чемодан и застыл. Но куда? Надо обеспечить пути побега! Молниеносно натянув сорочку и костюм, Басби кубарем скатился с лестницы. В порт! Немедленно в порт! В контору! Узнать, какой пароход уходит сегодня, взять билет, подняться на борт и носа не высовывать на палубу, пока они не выйдут в открытое море.

Он прыгнул в авто. Взревел мотор. Брызнула из-под колес галька. Поворот поспешно поджал угол дома. Басби давил на клаксон, распугивая прохожих и встречные машины. До порта он домчал в считаные минуты. Резко затормозил и вдруг почувствовал страшную усталость. Откинулся на спинку сиденья, опустил руки и прикрыл глаза. Что он делает? Он что, всерьез решил бежать? Бросить все, испугавшись каприза истеричной дамочки? Свое дело, театр, премьеру нового спектакля? Наплевать фортуне в лицо? Конечно, то, что происходит с Лидией, – не каприз. Она, очевидно, всерьез вбила себе в голову, что теперь они должны быть вместе. И сбить ее с этой мысли будет невозможно. Как же быть? Басби усмехнулся. Он похож на персонажа комической фильмы, со всех ног улепетывающего от докучной любовницы. Забавно. Он медленно завел мотор и двинулся обратно. Решение придет. Должно прийти.

Большая вывеска над массивной дубовой дверью привлекла его внимание. «Фрау Дагмар. Спиритические сеансы». Ах да. Спиритичка, к которой Лидия бегает за советами. Уж не она ли присоветовала Лидии написать это кошмарное письмо? А что, если… И Басби вышел из авто.

Ровно за пять минут до того, как подняли занавес, за кулисами была обнаружена мышь. Она сидела в правой кулисе возле пожарного ведра с песком и блестящими круглыми глазками с любопытством смотрела на предпремьерную суету. Это была вполне упитанная мышь с холеной шелковистой шерсткой – почти домашняя. Впоследствии выяснилось, что мышь забежала из соседнего подвала, где накануне травили крыс – глава городской управы был помешан на гигиене и санитарии и издал указ к летнему сезону вычистить все подвальные и чердачные помещения. Однако в тот момент, когда на мышь наткнулась танцовщица, исполняющая роль левой кошки в среднем ряду, никто не задавался вопросом, откуда она взялась, и не рассматривал ее шерстку. Раздался дикий визг сначала одной глотки, потом нескольких – и вот уже полный состав кордебалета в количестве пяти десятков девиц визжал во всю мочь.

– Что происходит? Вы что, с ума посходили? – кричал Басби, метавшийся от одной девицы к другой.