Рут Вернер - Гонг торговца фарфором

Андреас много говорил с Па о рыбной ловле, но как страстно он хочет поймать щуку, не знали ни Па, ни даже Мум. Уже при одной мысли об этом сердце мальчика начинало учащенно биться. Когда сегодня утром он увидел щуку, вертикально стоящую в воде, у него даже в груди закололо.

Они приближаются к бухте. Заросли камыша здесь вдаются далеко в воду. Андреас тихо просит Мум подгрести вплотную к камышам. Потом наклоняет несколько высоких стеблей и зажимает их верхушки под съемным сиденьем на носу лодки. Па то же самое делает на корме.

И вот с одной стороны лодки расстилается море камыша, и солнце уже не светит Андреасу в спину. Это важно, потому что пугливая щука удирает, завидев даже тень удилища. Андреас также знает, что рыба в воде раньше заметит его, чем он рыбу, и потому использует камыш для маскировки.

Мум ложится в лодке на надувной матрац. Ее не видно, и она не мешает. Если только выдержит долгое молчание. Он знает, что ей это нелегко дается.

Андреас смотрит в воду. Мимо спешат мелкие прозрачные рыбешки. Но щука, видимо, скрылась. Может, они слишком близко подплыли? Па уже нацепил на крючок дождевого червя. Андреасу на щуку червь не нужен, он прикрепляет к дедероновой леске свою лучшую блесну, узкую, мерцающую серебром металлическую рыбку, хвост у нее — рыболовный крючок. Андреас сжимает в руке свой спиннинг. Сильным движением он забрасывает крючок, леска, жужжа, сматывается с катушки, образуя над водой как бы высокую арку.

Забросить крючок — целое искусство, которому Андреас долго учился. Жужжание лески — музыка, сопровождающая рыбную ловлю.

Для Андреаса не существует больше ничего, кроме озера и удочки. Далеко от лодки, там, где погрузилась блесна, по воде, дрожа, расходятся круги. Андреас наматывает леску обратно на катушку, и переливчатая металлическая рыбка по воде тянется в сторону лодки. Сотни щук живут здесь, неужели ни одна не примет эту рыбку за живую, не поплывет за ней, не схватит зубами и не проглотит крючок?

Закрепленная в камышах лодка слегка покачивается. Предостерегающее чириканье птицы вспугивает тишину.

Одну-единственную большую щуку!

Андреас сам чувствует, что его волнение уже почти непереносимо, но ничего не может с собой поделать.

Щука очень сильная. Когда она проглатывает крючок, тут только и начинается борьба. В прошлом году Па один раз поймал четырехфунтовую щуку.

Блесна выныривает из воды. Ни одна щука не дала обмануть себя. С первого раза редко везет, для этого надо много раз забрасывать крючок. Блесна второй раз летит в воду. Едва Андреас начинает наматывать леску, он вдруг чувствует сопротивление. Этот рывок, точно молнией, пронзает его тело. Теперь он выбирает леску медленнее — сопротивление все еще чувствуется, оно даже становится сильнее, и вот уже леска останавливается.

Андреас похолодел от разочарования. Он тянет, дергает, и наконец леска опять свободно наматывается на катушку, а из воды появляется блесна и тащит за собой шлейф из зеленых водорослей.

Только бы Мум и Па не смеялись!

В лодке все тихо. Андреас снимает водоросли с крючка и снова забрасывает блесну. И еще раз. Все напрасно. На десятый раз, наматывая леску, он чувствует на полпути Сопротивление. На этот раз должна быть рыба, щука!

Блесна появляется на свет божий — на крючке барахтается окунь. Его чешуя блестит, большой колючий спинной плавник топорщится от страха.

В нем, вероятно, не меньше фунта. Прекрасный улов.

— Еще две такие, и мы с ужином, — говорит Мум, радуясь возможности хоть что-то сказать.

Андреасу повезло, в прошлом году он был бы до смерти рад.

Поплавок Па уходит под воду.

Только бы, только бы не большая щука!

Па вытягивает удочку. Лещ! Грамм на сто пятьдесят.

Настроение у Андреаса улучшается. Почему? Потому что Па не поймал щуку.

Неужто он хуже других людей, или иногда все так думают? А как это узнаешь? Никто, если даже так подумает, не скажет об этом. Но самые лучшие люди наверняка те, которые могут сказать все, что думают, и при этом им не будет стыдно.

Вдруг спиннинг дергается, чуть не выскальзывает у него из рук. Леска натягивается. Клюнула! Леска бегом бежит с катушки, рыба тянет ее за собой в озеро. Андреас забывает дышать.

Он должен обуздать рыбу и потому отпускает леску, пока она вновь туго не натягивается.

— Щука, — шепчет Андреас.

— Спокойствие, — говорит Па, — ты ведь еще не знаешь, что там попалось.

— Щука, — повторяет Андреас, который весь покрылся гусиной кожей. Он подтягивает рыбу поближе к лодке.

— Медленнее, медленнее, — говорит Па. — Помочь тебе?

Андреас качает головой.

— Щуки такие костлявые, — говорит Мум.

Как Андреасу хотелось бы сейчас быть одному! Щуки, видите ли, костлявые! «Помочь тебе?» «Медленнее, медленнее».

Он крутит катушку, укорачивает леску. Рыба неистовствует, но Андреас ее еще не видел. Он ослабляет леску, боится, что иначе рыба сорвется.

И опять натягивает, пусть рыба сперва устанет бесноваться.

Андреас отпускает леску ровно настолько, чтобы чувствовать, как рыба борется за свою жизнь. Как он ее поднимет на борт? Сколько она может весить? На крючке она кажется большой и сильной.

Снова Андреас укорачивает леску. И тут он в первый раз видит ее. Это щука — большая щука фунтов на пять весом! Но лучше сдержать нетерпение, у нее еще слишком много сил.

— Сынок, не надо так волноваться, — говорит Мум.

— Укороти еще немного леску, — советует Па.

Андреасу хочется лягнуть их.

Рыба в пяти метрах от лодки… в трех… в одном.

Теперь Андреас пытается вытащить ее из воды, леска натягивается, удилище гнется, у Андреаса дрожат колени.

Он даст рыбе еще поводить. Вот только сосчитает до сорока. Но может быть, рыба в своей борьбе за свободу все больше и больше освобождается от крючка? Может быть, Андреас чересчур осторожен?

Он сосчитает только до двадцати.

Андреас начинает считать. Подходя к десяти, замедляет темп, потому что очень уж он зачастил. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать.

Андреас вытаскивает рыбу из воды. Он видит плоскую голову, широкую раззявленную пасть, острые, внутрь растущие зубы. Вот щука уже вровень с бортом. Еще один крохотный поворот катушки.

Андреас вскрикивает. В самую последнюю долю секунды щука сорвалась с крючка.

Андреас съежившись сидит в лодке. Бледный как полотно, он повернулся к родителям спиной. Больше всего ему хотелось бы сейчас куда-нибудь забиться, в какие-нибудь кусты, в нору, куда-нибудь в темноту, где он был бы один.

Он слышит, как Па освобождает из-под сиденья камыши.

Не оборачиваясь, он проделывает то же самое. Сломанные и разодранные, свисают над водой камышовые головки.

Па садится на весла. Все молчат.