Алексей Михайлович Исаев - Неудачник: превратности судьбы

– Вы сделали всё, что смогли. И за это вам низкий поклон и огромное спасибо. В данной ситуации вы больше ничем не могли выручить, и так вы сделали слишком много для меня, – произнёс Алексей вслух, а про себя подумал: "Раз уж ты так переживаешь за потерянные годы в молодости, мог бы, помимо слов, и финансово помочь. Скорее всего, от пяти штук баксов он бы точно не разорился. Хотя бы небольшую сумму мог выделить. В таком положении любая копейка на счету, а морально поддерживать всякий горазд. Только положение вещей от этого не меняется".

Естественно, Алексей не слишком зацикливался на этой мысли. Геннадий Валерьевич оказал солидную поддержку, другой бы на его месте и в ус не подул. А он, можно сказать, со всей душой. Даже работяги, с кем трудился, отвернулись. И никто из них даже не попытался за меня хоть как-нибудь вступиться. А этот человек без всякой корысти помог ближнему своему. И неважно, что именно толкнуло его на такой благородный жест, главное – результат. Пусть всё оказалось чертовски ужасно, но ведь могло случиться ещё ровно в два раза хуже. На прощание Лёша поинтересовался у Геннадия Валерьевича скорее для интереса, нежели дела.

– Если всё каким-то невероятным чудом удастся уладить, смогу ли я снова вернуться к вам на работу?

– Без проблем, главное было бы желание, уж тебе точно не откажу, – он улыбнулся.

Дома Алексей застал тётю Катю всю в слезах. Значит, и она теперь всё знала, конечно, ей сообщили, а как же иначе. И ему пришлось выслушивать причитания со стороны женщины, для которой в очередной раз наступил конец света.

– Лёшенька, сыночек, как тебя угораздило? Что за несчастье такое, прямо на машину, она ведь стоит, как мои две квартиры, вместе взятые. Сколько эти сволочи на тебя повесили? – спросила заплаканная тётка, глядя на парня красными от слёз глазами.

– Тёть Кать, лучше вам этого пока не знать, здоровье у вас не железное, а такими темпами и до инфаркта рукой подать, – понуро произнёс Лёша.

– Поди, доллары требуют, рубли им не нужны. Что ж теперь делать-то? – продолжала женщина прискорбно.

"Снимать штаны и бегать", – подумал Алексей, а вслух сказал: – Слезами горю не поможешь. Раз уж я вляпался, то мне и только мне решать эти проблемы. А вы постарайтесь успокоиться, что-нибудь придумаем.

– Да не успокаивай ты меня, я не глупая старушенция и уже не маленькая девочка. Думаешь, ничего не понимаю, чем для нас с тобой это может закончиться. Не отдашь долг, и тебя убьют, а заодно и меня – вместе с тобой.

– По этому поводу можете не волноваться. Дайте мне два дня, и я отсюда перееду, из-за меня больше никто страдать не будет, – с полной уверенностью в голосе заявил Алексей. От этих слов тётю Катю аж передёрнуло, как будто по ней пробежал разряд электрического тока. В сердцах женщина сменила тон и перешла почти на крик:

– Ты с ума сошёл? Куда собрался? Я всё равно тебя никуда не пущу. Помирать, так вместе и, как говорится, с музыкой. Я баба в возрасте, детей у меня нет, так что больно никто страдать не будет. Кроме, конечно, Мишки. Если ты уйдёшь, всё также сдохну, только от тоски и переживаний. Ну и какая разница, как подыхать.

Алёша понял, что женщина дошла до такой точки, когда разумные доводы уже не смогут возыметь успеха. Воспалённое воображение тётки рисовало самые мрачные картины, впрочем, не столь уж отдалённые от истины. Конечно, готовность разделить смерть на двоих – временное помешательство. Вряд ли оно в дальнейшем обретёт реальную силу. Но что касается нервной системы тётки, то тут ничего не поделаешь. При любом раскладе ей придётся несладко. Хотя со временем Миша, наверное, сумеет её успокоить, и она смирится. Алексей понял, что ему следует тихо и незаметно, не посвящая сердобольную тётушку, исчезнуть. Ну, а на данном этапе он решил поскорее закончить неприятный разговор:

– Давайте пока оставим эту тему. Нет смысла пороть горячку, время покажет, кому и как будет лучше. Если вы не против, я желал бы немного отдохнуть после такого трудового дня. Вам, кстати, нужно поступить точно так же.

Женщина на предложение никак не отреагировала. Восседая в кухне на табурете, она отрешённо смотрела в окно, где на улице вовсю бурлило лето. Наверняка, другие люди радовались жарким денёчкам, но Лёше и хозяйке квартиры было явно не до этого. Внутри их вьюжила самая настоящая зима переживаний, а весна – надежда на горизонте – даже не намечалась. Алексей оставил тётку с невесёлыми думами и погрузился, лёжа на кровати в своей комнате, в мысли, не менее мрачные. Предстояло решиться на какой-нибудь отчаянный поступок, оставалось лишь продумать последовательность принятия решений. Размышления о побеге в голову более не приходили. Нельзя скрываться всю оставшуюся жизнь, от судьбы не убежишь. Ведь он, по сути дела, приехал в этот город, дабы начать всё с начала, а в итоге получилось, что трясина порока, на которую он имел глупость однажды вступить, засосала его по самое не хочу. Раз уж пришла беда, то будь добр, отворяй ворота, а она, как известно одна не приходит. Получалось так, что иного выхода, чем обратиться к Ольге, не было. И раз уж сама жизнь подталкивает в одном и том же направлении, то хотя бы следует проверить, что за всём этим кроется. Было решено созвониться с ней через день, а там уже действовать в зависимости от обстоятельств. От чрезмерного напряжения усталость окончательно одолела парня, и тот погрузился в спасительное забытье.

Ночью, проснувшись от сильного нетерпенья справить нужду, по дороге в уборную он, между делом, зашёл на кухню. Женщина продолжала сидеть на табурете, отпустив голову на сложенные крест-накрест руки. По ровному дыханию тётки стало ясно, что сон настиг её в горестные минуты переживаний, и до постели ей добраться не удалось. Положение для отдыха было, мягко говоря, не совсем удобное. Но будить спящего человека, тем более после всех неприятностей, как-то не хотелось, да и по большому счёту не имело резона. "Пусть отдыхает", – подумал Алексей и направился обратно в комнату, чтобы вернуться во временно прерванное путешествие в другой мир, где самые сложные проблемы повседневной жизни теряли свою угнетающую мощь. Окончательно проснулся он довольно поздно, время уже с лихвой перевалило за полдень. Приняв душ и утолив голод, Алексей заметил лежащую возле телефона записку. В ней тётя Катя просила позвонить ей на работу, если ему захочется отлучиться из дома.

Чтобы убить время, Алексей принялся писать письма своим приятелям: возможно, другого случая, для этого может уже и не представится. В посланиях, как всегда, было написано, что у него всё замечательно, особых проблем не имеется. Чёрт побери, не сообщать же, что он запортачил тачку богатенького сынка и должен ни больше, ни меньше, а ровно пять штук баксов. Ведь даже у неудач должны существовать свои пределы. Похоже, только к нему это не относилось. Алексея можно разве что сравнить со скалолазом, пытающимся покорить огромную вершину. Но только поднимется немного вверх, как сходящая вниз лавина отбрасывает назад, засыпая по горло снегом. Не исключено, что когда-нибудь ему будет суждено погибнуть под её завалами, но пока, назло тёмным силам, он до сих пор жив и будет карабкаться дальше до самого конца. Концовка писем по обыкновению была снабжена ожиданиями скорейшей встречи, но возможность её, как таковой, виделась ему в призрачном свете. Тут ещё, как назло, вспомнилось пророчество старой цыганки о том, что с Димкой они виделись в последний раз. Бросив послания в почтовый ящик, Алёша почувствовал внутри себя приступ такой безысходности, от которой хотелось прекратить существование.