Коллектив авторов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

В этом – изумительная жизненность образа Печорина, его загадочная привлекательность. Белинский недаром сказал, что в самих пороках его проблескивает что – то великое.

Да, герой не склоняется перед жестокой подлостью времени, во имя ненависти к этой жизни он жертвует всем – своими чувствами, своей потребностью любви. В одиноком бунте – крах человека, его неминуемое обездушивание. Лермонтов этого понимал, но иного не желал.

Герцен говорил, что был нужен особый закал, чтобы вынести воздух мрачной николаевской эпохи, надо было ненавидеть из любви, презирать из гуманности, уметь высоко держать голову, имея цепи на руках и ногах.

Тема социального неравенства, тема нищеты, тем оскорбленного человеческого достоинства, жгучая и благороднейшая тема русской литературы с неотразимой силой предстала в Лермонтове. Какую силу самоотрицания, самоотречения от наслаждения жизнью вложил художник в образ Печорина. Столько личного, столько пылкой внутренней симпатии (хотя, очевидно не просматриваемой в романе)! Столько гордого неприятия действительности.

Описание петербургских трущоб, мира нищеты, с которым художник столкнул Печорина (роман «Княгиня Лиговская»), жалкой чиновной «гостиной», украшенной «единственным столом, покрытым клеенкой, перед которым стоял старый диван и три стула» – все настолько глубоко врезалось в моральное сознание Толстого, что многое он перенял и вложил в описание нравственных мук Нехлюдова.

Характерно, что важнейший мотив романа – уязвленное самолюбие необеспеченного человека – есть и в автобиографическом образе самого Лермонтова, нарисованном пристрастной мемуаристской Екатериной Сушковой (его страстной любви). Добившись от Екатерины признания в любви, зная, что ее руки домогается домогается богатый и влиятельный полковник Лопухин, Лермонтов спрашивал: « Но, однако ж, обдумайте все хорошо, не пожалеете ли вы когда – нибудь о Лопухине? Он – добр, я – зол, он богат – я беден; я не прощу вам ни сожаления, ни сравнения, а теперь еще время не ушло»

Лермонтову было суждено стать поэтом этой эпохи. В железном строе его стихов позванивали кандалы нерчинских узников.

Лермонтовское стихотворение «Бородино» Лев Толстой признал зерном своей народной эпопеи «Война и мир».

В стихотворении «На смерть поэта» Лермонтов сблизил Пушкина с Ленским:

Романтический герой Пушкина, привезший «из Германии туманной… вольнолюбивые мечты», на короткий миг пленил воображение Лермонтова. Поэтический образ молодого мечтателя, – «ко благу чистая любовь», «порывы девственной мечты», – сраженного «безжалостной рукой» во всем разочарованного Онегина, в душе Лермонтова воспринимался как отрицание «хладного разврата света». Порождали веру в девственность этого романтического героя, в его способность силою вольнолюбивых страстей воспламенить мир.

Однако Лермонтов, создавший образ трагически обреченного в безысходности Печорина, и так беспощадно его разоблачавший, требовавший для излечения пороков своего времени горьких истин, редких (народных!) лекарств, не мог долго обольщать себя верой в наивно – восторженного героя (Ленского). С поразительным мужеством, испепеляющей беспощадностью Лермонтов разделается с возникшей иллюзией – в «Герое нашего времени» он развенчает образ юного певца, «сраженного безжалостной рукой»

Лермонтов создал уникальный образ Печорина, когда соединил в нем двух пушкинских героев – антиподов – Онегина и Ленского, а образ Грушницкого – очевидная пародия, едкая и жестокая, на Печорина, а тем самым – и на Ленского.

Лермонтов заставил нас почувствовать внутреннее изящество Печорина. Он не назовет его «самолюбивым и сухим», как назвал Пушкин своего Онегина. Не назовет его опустошенным и надломленным, каким проявляется Онегин. Художник обнаруживает в своем герое скованные душевные сила, страсти, томление которых не находит своего применения.

В поединке Печорина и Грушницкого, как бы повторив столкновение Онегина с Ленским, Лермонтов приходит к неожиданному развороту, к противоположному эффекту: в гибели Ленского – осуждение Онегина, в вынужденной дуэли Печорина с Грушницким – нравственное оправдание Печорина.

Упорно возвращаясь к пушкинским образам, Лермонтов беспощадно дискредитировал образом Грушницкого романтическую выспренность Ленского (чем возвеличивал образ Печорина!).

Грушницкий – это мнимая романтическая разочарованность. Тогда как многогранный образ Печорина – это трагическая расплата сильного характера, вынужденного откликаться на мелочные интересы среды. Отсюда – непреходящее обаяние этого образа.

Без преувеличения можно сказать, образом Печорина Лермонтов полонил сердца дальнего и чуждого ему поколения – наших сегодняшних школьников, нашу молодежь 21 века. Это означает лишь то, что непревзойденную притягательную силу вложил писатель в своего героя, дворянина и аристократа, хмурого гвардейского офицера, так жестоко игравшему женскими сердцами, так равнодушно презревшего душевный порыв Максима Максимыча.

Это означает, что мятежный талант Лермонтова не поддается хрестоматийному приглаживанию. Потому, и спустя столетия, он тревожит сердца, пленяет бунтующей силой, силой Прометея. Юноши и девушки разглядели в Печорине человека, призванного к подвигу и обреченного жестокими обстоятельствами времени на бездействие. В этом подлинная и трагическая красота Печорина: силы необъятные – и одно лишь мучительно и тщетное усилие их применить. Герой, лишенный возможности быть героем, – герой трагичен, он будоражит сознание, привлекает сознание.

Молодежь сочувствует трагической скованности его неукротимых, неуемных сил. Но еще сильнее действует на них – пламень и энергия сердца Печорина. Она просто обжигает. Просто взрывает своей необузданностью и вместе с тем – некой фатальной предопределенностью, бессмысленной игрой жизнью (эпизод – незаряженный пистолет в дуэли с Грушницким).

Борьба Печорина со своим застывшим, как маска, обществом – это действительно борьба, в которой никогда не будет примирения. И Печорин для нас – палач этого общества и одновременно его жертва (роковая зависимость героя от ненавистного ему окружения). Вот почему поэт и смог назвать его «героем нашего времени».

Лермонтов видел в своих современниках равнодушное поколение. Недаром признавал от с такой тоской: