Петр Хотяновский - Грязная Сучка

Книга издается в авторской редакции

Иллюстрации: Л. Лабадзе

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Хотяновский П., 2017

© Лабадзе Л., иллюстрации, 2016

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017

Если вам доводилось наблюдать, как августовской ночью в небе сгорают тысячи метеоритов потока Леонидов, если с любопытством и страхом вы уходили мыслями в бесконечные глубины Вселенной в поисках истины нашего бытия и пытались понять непостижимое – эта книга для вас.

Автор ее, Петр Хотяновский, больше известный как драматург, написал в соавторстве с супругой Ингой Гаручава более тридцати пьес и киносценариев, поставленных в России, Ближнем и Дальнем зарубежье.

Нынешний сборник открывает новую грань таланта автора.

С первых же строк он погружает читателя в пространство, в котором самые фантасмагоричные сюжеты воспринимаются как реально возможные, а «время действия» по воле автора «сжимается» и «растягивается» в зависимости от движения сюжета.

Сегодня многие ученые физики и математики с достаточной достоверностью предполагают возможность существования N-мерного пространства за пределами нашего трехмерного мира. Автор сборника поместил героев своих сюжетов в пограничную область, – между реальным третьим и четвертым измерением, которое открыли для себя многие писатели, поэты, художники, композиторы и ученые. Некоторые из них уверены, что сюжеты и открытия приходят к ним из «пограничного пространства».

Знаки этого можно найти в картинах Иеронима Босха, в полотнах Сальвадора Дали, – фантастические фигуры вписаны в фотографически реальные пейзажи, а в «Настекшемся времени» зашифровано «время и пространство», из которого на полотна Марка Шагала попали летящие над местечком ангелы и люди. Там Маркес и Достоевский нашли героев своих романов, и оттуда же в сон химика Менделеева пришла его «периодическая таблица».

Ничем не ограниченная фантазия автора находит своих героев в мире, в котором совершенно естественно существует и Грязная Сучка, – женщина, прожившая девяносто семь лет, родившая и рассеявшая по всему свету восемьдесят восемь детей, что невольно вызывает ассоциацию с Библейской Сарой;

Заброшенная на пыльный чердак покалеченная Виолончель, творение великого мастера Гварнери, размышляет о несправедливости мира и мечтает о дне, когда к ней придет Музыкант, услышит звучащую в ней музыку, и она займет место в большом оркестре;

Внезапно умерший молодой одинокий Мужчина видит, как в прозектуре из его тела вырезают совершенно здоровые органы, оказавшиеся абсолютно совместимыми со всем человечеством, но несовместимыми с его представлениями о жизни, и он просит у них прощение;

В бесконечном потоке Времени затерялся Високосный Год: за 366 дней его полета вокруг Солнца, на Земле родилось людей больше, чем умерло, не случилось войн, на пустыню Сахара пролился дождь, и она зацвела. Люди, с точностью до секунды изучили события Великих войн и не заметили его заслуг в истории, но Год уже слышит шаги «Второго пришествия» и знает, – Его обретут;

Первый Звон, вылетевший из Большого колокола, путешествует по миру, пересекая границы прошлого и будущего. Звон становится свидетелем и участником невозможных, но вполне объяснимых событий, происходящих в искаженном пространственно-временном мире. Реинкарнация и перевоплощения, греховность и святость, многозвучность и неслышный Звон Утренней Тишины, существующие одновременно и разъятые, расчлененные до частиц Первоматерии, населяют открытый Звоном мир.

И этот Мир, и Звон Большого Колокола, и Звон Утренней Тишины станут видимы и слышны каждому, кто возьмет на себя труд прочесть этот сборник. При всей сложности повествования, для понимания требуется не столько интеллект читателя, сколько его, открытая миру душа.

Даже если вы не обладаете воображением Джонатана Свифта, доверьтесь автору, и он поведет вас за собой в такие миры, где вам ничего не будет страшно; где вы освободитесь от всего лишнего; где каждая клетка вашей сущности будет жить своей волшебной жизнью, а в уличном шуме вы будете слышать полифонию фуг Баха.

Грязную Сучку и Барак повышенной комфортности, в котором она через девяносто семь лет умерла, зачали в один день. Сначала зачали Барак: 1 августа, в 15 часов пополудни, – дата была выбрана с политическим подтекстом. Инструктор, присланный из района, произнес речь, в которой торжественно обещал, что ровно через девять месяцев – 1 мая следующего года, на этом месте будет стоять первый кирпичный дом будущего города. Под крики «ура!» и медные звуки духового оркестра в основание Барака заложили обмотанный красным кумачом кирпич зачатия. Инструктор «оплодотворил» его ведром цементного раствора и отправился в рабочую столовую отмечать это событие водкой.

В сумерках того же дня, без долгих речей и оркестра, изрядно выпивший Инструктор совершил еще один акт зачатия. Заманив в подсобку столовой молоденькую Повариху, он склонил ее к греху обещаниями выделить в будущем доме комнату. Словам Повариха не поверила, но с удовольствием отдалась, поскольку водка, молодость и общее веселье привели ее в приятное расположение духа. Инструктора Повариха больше никогда не увидела и про обещание забыла, но оно странным образом сбылось.

Ровно через девять месяцев, 1 мая, обещанный Барак был готов. В полдень, после торжественных речей и пения «Интернационала», секретарь райкома разрезал ножницами красную ленточку, и в ту же секунду раздался страшный крик – у стоящей в толпе Поварихи начались роды. Пока окружающие поняли, что происходит, ребенок, вместе с отошедшими водами, буквально выпал из лона матери прямо на пыльную землю.

Несколько пар рук, подхватив роженицу и ребенка, грязного от земли, прилипшей к мокрому тельцу, бегом понесли их в дом, едва не порвав пуповину, соединявшую ребенка с матерью. Пуповину перерезали теми же ножницами, что и красную ленточку на открытии Барака, узелок пуповины продезинфицировали остатками водки из недопитой кем-то бутылки, а когда обмывали измазанное землей тельце новорожденной девочки, кто-то ласково назвал ее Грязной Сучкой. Случайно оброненные при рождении слова не только прочно прилипли кличкой, но во многом определили все девяносто семь лет ее последующей жизни. Многие люди вообще не знали ее настоящего имени, но это не помешало ей стать самой знаменитой женщиной городка, ставшего к моменту ее смерти городом.