Нада Габорович - Голосую за любовь

Тетушка Штефицы Цвек не преминула сказать:

— У наш там одна, в Бошаншкой Крупе, вшегда крашила глажа обгоревшей шпичкой. Жажжет, бывало, шпичку, шмотри, вот так, а пошле обгоревшим концом кращитца. Однажды ткнула шпичкой щебе в глаж и шовершенно ошлепла… Может, и жива еще эта женщина… Не жнаю… Жнаю только, што она, ей-богу, так никогда и не вышла жамуж…

Вы были неосторожны и в светлой одежде сели на траву? Пятна от травы хорошо выводятся дистиллированной водой с добавлением спирта.

«А что, если старуха вернется из Босанской Крупы раньше?!» — думал Шофер, нажимая кнопку звонка.

— О, это вы! — открыла дверь смущенная Штефица.

— Да, я… — скромно ответил Шофер.

— Входите, располагайтесь, я сейчас… — Штефица проскользнула в кухню. Симпатичный, симпатичный, очень даже симпатичный, застучало в голове у Штефицы. Сначала напитки, потом обед, а если откажется, то попьем кофе, думала Штефица, ставя два бокала и бутылку на поднос. «На поднош вшегда клади картонки под бокалы или чиштую шалфетку. Так кращивее», — любила повторять тетя, и Штефица положила салфетки.

Непонятно почему, но самым удобным местом Шофер посчитал краешек кровати, где и расположился. У ног поставил довольно большую черную сумку. Штефица разлила коньяк.

— Штефица… Штефица… — повторял Шофер. — У вас хорошее имя. Другие бы на вашем месте называли себя Стефани, Фани, или что-нибудь в этом роде…

— Да… — сказала Штефица, пытаясь вспомнить, что же в таких случаях нужно отвечать.

— Мы могли бы перейти на «ты»! — сказал Шофер и чокнул своей рюмкой о ее.

— Да… — повторила Штефица.

Может, и не захочет обедать. Наверное, это неприлично вот так сразу приглашать его на обед. Подумает еще, что навязываюсь… Для второй встречи сойдет и так, хватит одной выпивки…

— Отличный коньяк! — похвалил Шофер и улыбнулся.

Как он симпатично улыбается! Что и говорить, хороший парень! — думала Штефица.

— Штефица, вы… то есть ты… хорошо знаешь Марианну? — спросил Шофер.

— Да, мы подруги… — Почему он спрашивает меня о Марианне? Кто знает, чего она наговорила ему обо мне?! А может, просто не знает, о чем спросить? И все-таки, если он намерен остаться на обед, нужно бы достать мясо из холодильника, чтобы оттаяло, размышляла Штефица, разливая коньяк.

— Штефица, а у тебя есть парень? — неожиданно задал вопрос Шофер и посмотрел испытующим взглядом.

— Нет! — быстро ответила Штефица и покраснела. Господи, какая же я дура, не надо было ему этого говорить.

— Такая симпатичная девушка, а парня нету! — Шофер продолжал пристально смотреть. Штефица опять не нашлась, что ответить, встала и пошла на кухню. Что теперь будет? Может, он хочет меня поцеловать? Как же себя вести? — подумала она и вернулась в комнату с бокалом воды.

Шофер сидел на краешке кровати, вертел в руках рюмку с коньяком и пялился на Штефицу.

— Ну-ка, подойди сюда. Сядь рядом, — сказал он глубоким глухим голосом.

Штефица послушно села рядом. Он погладил ее волосы и вдруг поцеловал. У Штефицы голова пошла кругом.

— Штефица, Штефица!.. — тяжело дышал Шофер и вдруг с силой потянул ее на кровать.

Боже мой, сейчас он меня разденет, а мы еще и коньяк не допили… Может, все-таки нужно достать мясо из холодильника?..

— Штефица, Штефица!.. — страстно дышал Шофер.

Боже мой, может, до постели и не дойдет дело… или остановить его… Слишком много ему позволяю, надо было отстраниться… быстро, очень быстро все происходит… еще и не выпили толком… не надо было торопиться…

— Подожди! — шепнул Шофер, приподнялся и выпил оставшийся в рюмке коньяк. Он снова хотел броситься на кровать, но зацепился ногой за сумку.

Внезапно из сумки послышался лай. Гав! Гав! Гав! — одновременно лаяла и тявкала сумка.

— Что это? — испугалась Штефица и натянула юбку на колени.

— Ничего! — сконфуженно ответил Шофер, пытаясь заправить рубашку в штаны.

— Гав! Гав! Гав! Гав! — упорно лаяла сумка.

— Что это лает… из вашей сумки? — спросила смущенно Штефица.

— Черт бы побрал эту собаку! — сердито сказал Шофер и открыл сумку. Штефица подвинулась поближе и увидела двух белых игрушечных собачек. Шофер поспешно вынул одну и закрыл сумку. Пес все щелкал острыми металлическими зубами. Гав! Гав! Гав!

— Черт бы побрал эту псину, да что же это такое!.. — тыкал ключом Шофер в механическую собаку. Она продолжала лаять. — Проклятая механика! — бесился Шофер и тряс пса. — Наверно, сломался механизм! И эту дрянь Фране привез мне из Германии! Настоящая дрянь!

Штефица смущенно забилась в угол кровати и теребила краешек юбки. Шофер устало выдохнул:

— Проклятая собака! А я-то думал, что эта игрушка вас повеселит. Вообще-то пес неплохой. Только сегодня взял его у Фране, думал, лучше хорошую игрушку подарить, чем цветы…

Шофер привел себя в порядок, налил немного коньяка себе и Штефице, опять чокнулся и сказал:

— Однако, Штефица, мне пора идти… Договорился с Фране… Друг детства, завтра уезжает обратно… Сами понимаете… Не сердитесь… Увидимся еще. Давайте чокнемся!

Шофер как-то торжественно встал, выпил коньяк, прихватил сумку и вышел. Механическая собака продолжала лаять.

Штефица закрыла дверь, убрала бутылку и рюмки… Пес не переставая лаял. Штефица осторожно взяла его двумя пальцами и выбросила в мусорное ведро. Гав! Гав! Гав! — глухо бубнило ведро. Штефица вынула собаку и потрясла. Пес настойчиво щелкал металлическими зубами. Штефица положила собаку на пол и встала на нее двумя ногами. Та замолчала.

Штефица вернулась в комнату и увидела, что между кроватью и стеной завалился бумажник. Штефица открыла его. Оттуда выпало удостоверение, деньги, счета и фотография. На фотографии женщина обнимала двух мальчиков. Близнецы… — подумала Штефица. Передам бумажник через Марианну, решила она и пошла на кухню.