Илья Стогоff - 1000000 евро, или Тысяча вторая ночь 2003 года

И вот в такую минуту Крыша сказал ему:

— Величественный! К чему перераспределять, если можно взять все? Этот город слишком мал, чтобы иметь двух хозяев!

— Что ты имеешь в виду?

— Забери у брата его половину, и да будет покончено с вашим состязанием! Забери, и будут осушены твои слезы, и растает тяжесть в печени, как высыхает роса и как тают облака над горами!

Белый подумал, что какие, на хрен, горы в Петербурге, но в целом совет ему понравился. К Дурьему Пахану были засланы переговорщики. Было велено передать:

— Силы братвы уходят не на нормальный бизнес, а на фигню. Пора положить этому конец! Пусть же Белый лично встретится с Дурьим Паханом и договорится о том, на каких условиях один из них получит все!

€€€

Много лет минуло с тех пор, как кузены виделись последний раз еще на родине, в далеком и тихом городе Тамбове. Увы, нерадостной оказалась эта их новая встреча. Дурий Пахан сказал:

— Ты поправился, брательник!

— А ты полысел: годы ни к кому не милосердны!

— Теперь ты похож на одного из героев «Звездных войн».

— На рыцаря-джедая?

— Нет. На Джаббу.

Братья помолчали. Каждый из них знал, зачем затеяна эта встреча, но, верный кодексу бусидо, ни один из них не спешил заговорить первым.

— Что будем делать-то? Как станем делить город?

— Понятно как. Как в детстве. Пусть все решит счастливый номер.

— Во что же станем играть? Может быть, встанем на перекрестке и будем ждать, кто первый заметит на номере проезжающей машины повторяющиеся цифры?

— Какой ты умный! Думаешь, мне не доложили, что ты еще полгода назад приватизировал городское ГАИ и теперь сам раздаешь автолюбителям любые номера? Давай лучше возьмем по купюре и сыграем на город, как в нашем родном Тамбове мы играли на щелбаны?

— Фигу тебе и хрен в придачу! Мне отлично известно, что именно ты являешься сегодня главным акционером фабрики «Гознак», на которой печатают все отечественные дензнаки. Не хотел бы я видеть ту купюру, что по твоему заказу изготовят для меня твои специалисты!

— Типа гимор. Как же нам поступить? Может быть, сядем в автобус, купим по билету и сыграем в счастливый билетик, а? Ведь, насколько мне известно, городские автобусы до сих пор не куплены ни мной, ни тобой.

— Когда ты, кузен, последний раз ездил в автобусе? В автобусах Петербурга уже много лет не продают билеты. Теперь в них работают кондукторы, а никаких билетов там нет.

— Не может этого быть! Во что же играют нынешние мальчишки?! — вскричал Белый и отправил людей проверить, так ли это.

Выяснилось, что все обстоит так, как говорил Дурий Пахан. После этого Белый попросил три дня на размышление и удалился. Много часов провел он, запершись вдвоем с Крышей, и по истечений этих часов выход был найден.

€ € €

Печальны обугленные руины универсама «Континент», в ночи же печальны особенно. Все еще стоят они неубранными, а за моим окном нынче осень, и желтые хризантемы склонили головки долу. Тогда же в теплый день, когда состоялась Великая стрелка, «Континент» был цел и сверкал рядами красивых товаров, а на улице была весна, и ручьи бежали по дорожкам... ныне же лишь слезы бегут по моим ланитам.

Увы! Сколько еще вздыхать мне об ушедшем? Сколько горевать об окончившемся без возврата?

Первыми к универсаму подъехали люди Дурьего Пахана. Они велели директору прикрыть лавочку, и покупателей в темпе выгнали на улицу. Верные, как цепные псы, люди Дурьего Пахана перекрыли входы и выходы. Лица их были невозмутимы, а взоры метали пламя.

Люди Белого подъехали чуть позже. Они прошли внутрь, осмотрели, все ли в порядке, и по рации передали патрону: о'кей. Ехать можно.

Солнце играло на поверхности луж, но отнюдь не весенним было настроение у тех, кто собрался в овощном отделе универсама «Континент». Каждый понимал, что от слепого случая зависит сегодня, в чьи руки перейдет пополам поделенный город. Будет ли Белый его единственным господином? Дурий ли Пахан заберет его себе без остатка?

Когда братья встали напротив друг друга, им были повторены правила поединка:

— Оба вы выросли в сиротском приюте № 18. Восемнадцать лет прошло с тех пор, как вы окончили школу и уехали из Тамбова. Восемнадцать подпольных публичных домов контролирует тот из вас, кто носит имя Белый. Восемнадцать тонн героина продал за прошедшее время Дурий Пахан. Верно ли это?

Братья отвечали:

— Воистину так!

— Сегодня вам предстоит решить вопрос окончательно. Один из вас уйдет из этого овощного отдела господином Петербурга, а второй может вешаться. Суть же поединка будет состоять вот в чем. Каждый из вас возьмет по банану. Оба банана 6удут взвешены на электронных весах, которые сами печатают ценники. Тот, на чей банан весы выбьют ценник, содержащий цифру «18», и считается победителем. Согласны?

Братья сказали:

— Ясный красный!

Первым выбирал банан Белый. Он просто подошел к коробке, отломил первый попавшийся и бросил его на весы.

Все замерли. Крыша, стоявший к весам ближе всех, угрожающе нахмурился. Весы замигали... потом замигали еще раз и выдали окончательную стоимость банана: 7 рублей 18 копеек.

— Удивительно! — выдохнула братва. — С первого раза этот везунчик набрал нужную цифру. Сложно же будет выиграть в этом споре его брату!

Тогда к коробке с бананами подошел Дурий Пахан. Не колеблясь, он взял один из плодов и молча положил его на весы.

— Сколько же там?

— Девять девяносто. Белый всплеснул руками:

— Мы победили, и воистину это удивительно! В стоимости нашего банана есть цифра «18», а в стоимости твоего — нет!

Дурий Пахан улыбнулся только одной губой. Верхней.

— Алё, лацкан! Кого паришь? Мой банан стоит 9-90. Девять плюс девять это и будет восемнадцать. А сумма чисел с твоего ценника всего 16, ибо 7 плюс 1, плюс 8 будет именно 16. Так что выиграл я!

Зловещая тишина повисла в овощном отделе пустого универсама. Воины с той и с другой стороны лишь молча глядели друг на друга.

И тогда Крыша вынул из-под мышки пистолет, всадил пулю в лоб ближайшему противнику и заорал:

— Нас тут за лошбанов держат! Без гнева и пристрастия, типа, сражайся, Белый!

И загромыхали звуки выстрелов. И пролился на пол кефир «Петмолино», а также рассол из банок с болгарскими маринованными помидорами. И были втоптаны в грязь пельмени «Равиоли».

Истекая кровью, последний бандит Петербурга сложил такое танку:

О, ужели мне предстоит,

Мне, мужу стойкому и отважному,

Умирать, распластавшись

Без сил

Среди разбросанных продуктов питания?

Так погибли обе бригады. Никто не ушел из «Континента» живым — ни люди Белого, ни люди Дурьего Пахана. Только зловещий Крыша покинул поле боя, не задетый ни единым выстрелом.